Иоанн Златоуст - Творения, том 10, книга 1 Страница 6

2. Он поставил Петра последним, не предпочитая ему себя, а напротив именно предпочитая себе Петра. Он ведет речь от меныпего к большему; и чтобы не подумали, что он поступает по зависти и предвосхищает себе честь у других по тщеславию, ставит себя первым. Кто себя первого считает недостойным, тот делает это не из честолюбия, но по великому презрению к такой чести. Так и он прежде от себя самого отклоняет такую честь, а потом от Аполлоса, и наконец от Кифы; следовательно делает это не из предпочтения себя самого, но прежде всех на своем собственном лице показывает, чего не должно быть. А что принимавшие сторону того или другого грешили, это очевидно. Потому справедливо он и укоряет их, внушая, что они худо делают, когда говорят: ""я Павлов"; "я Аполлосов"; "а я Кифин"". Но для чего он присовокупил: "а я Христов"? Если согрешали те, которые прилеплялись к людям, то неужели грешили и те, которые прилеплялись ко Христу? Нет; он укорял их не за то, что они назывались Христовыми, но за то, что не все они (делали это). Я думаю, что он прибавпл это от себя, чтобы сделать обличение более сильным, чтобы показать, что в таком случае и Христос усвояется только одной части, хотя они не делали этого. Что он действителыю внушал такую мысль, видно из следующих слов его: "разве разделился Христос?" (ст.13). Это значит: вы разделили Христа и расторглп тело Его. Видишь ли его гнев, видишь ли укоризну, видишь ли речь, исполненную негодования? Он не доказывает, а только предлагает вопрос в знак очевидной нелепости заключающейся в нем мысли. Некоторые находят здесь и другую мысль в словах "разве разделился Христос?", именно: разве Он расторг и разделил Церковь между людьми, и одну часть взял Себе, а другую отдал им? Далее старается уничтожить такую нелепость и говорит: "разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?" Смотри, с какою любовью ко Христу он относит все доказательство к своему имени, и тем самым ясно внушает, что эта честь не принадлежит никому. Чтобы не подумали, что он говорит все это по зависти, он непрестанно повторяет свое имя, и заметь, с какой мудростью. Не сказал: разве Павел сотворил мир, разве Павел привел вас из небытия в бытие? – но представляет то, что было особенно близко к верующим и показывало великое промышление Божие: крест и крещение и происходящие от них блага. Человеколюбие Божие открывается и в сотворении мира, но особенно в крестном Его уничижении. Не сказал также: разве Павел умер за вас? – но: "разве Павел распялся за вас?" – представляя таким образом самый род смерти. "Или во имя Павла вы крестились?" Не сказал: разве Павел крестил вас? – так как он крестил многих, и не в том дело, кем они были крещены, а в том, в чье имя крещены. Так как причиной распрей было и то, что они назывались по именам крестивших их, то он исправляет это и говорит: "или во имя Павла вы крестились?" То есть: не говори мне, кто тебя крестил, но в чье имя. Важно не то, кто крестил, но Кто призывается в крещении, так как Он отпускает грехи. Сказав это, он не распространяется о последующем, не говорит: разве Павел обещал вам будущие блага? – разве Павел обещал вам царствие небесное? Почему же он не присоедипил и этого? Потому, что не одно и тоже – обещать царствие и распяться; первое не представляло опасности и не приносило бесчестия, а последнее заключало в себе все это. С другой стороны, в последнем разумеется и первое: сказав: "Тот, Который Сына Своего не пощадил", прибавил: "как с Ним не дарует нам и всего?" (Рим.8:32). И еще: "ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся" (Рим.5:10). Потому он и не присоединил этого; притом (верующие) первого еще не имели, а последнее уже знали на опыте; первое было только обещанием, а последнее действительностью. "Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия" (1Кор.1:14). Для чего вы гордитесь тем, что крестите, когда я благодарю Бога за то, что не совершал крещеиия? Этими словами он мудро низлагает такое их высокомерие; унижает не силу крещения, – да не будет, – но гордость превозносившихся совершением крещения, во-первых, показывая, что это не их дар, и во-вторых, за себя благодаря Бога. Крещение важио, но важность сообщает ему не крещающий, а Призываемый в крещении. Совершение крещения нпчего не значпт относительно труда человеческого, а даже гораздо менее благовествования. Крещение, повторю опять, есть дело важное, и без крещения невозможно получить царствия небесного; но совершить его может человек и не очень важный, а благовествование требует великого труда.

3. Далее (Павел) приводит и причину, почему он благодарит Бога, что никого не крестил. Какую же? "Дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя" (ст.15). Что это? Не о них ли (коринфянах) он говорит здесь? Нет; но опасаюсь, говорит, чтобы болезнь не достигла до такой степени. Ведь если при совершении крещения людьми неважными и незначительными произошло разделение, то если бы я, проповедавший крещение, крестил многих, принявшие его, вероятно, не только стали бы называться моим именем, но и приписали бы мне самое крещение. Если по поводу низших произошло такое зло, то по поводу высших конечно произошло бы еще большее. Обличив таким образом заблуждающих и прибавив: "крестил я также Стефанов дом" (ст.16), он опять низлагает их гордость словами: "а крестил ли еще кого, не знаю". Здесь выражает, что он и не старался снискать себе честь от народа таким делом и не для славы приступал к нему. Не этими только, но и последующими словами он сильно поражает гордость их: "ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать" (ст.17). Последнее гораздо труднее, требовало больших усилий и особенной твердости духа и заключало в себе все; потому оно и поручено было Павлу. Но почему он, не будучи послан крестить, крестил? Он делал это не из противления Пославшему. но от избытка (усердия). Не сказал. что ему было это запрещено, но: я не был послан на это дело, а на гораздо важнейшее. Благовествовать предоставлено было немногим, а крестить мог всякий, имевший священство. Всякий может крестить человека, наставленного в вере и уверовавшего, потому что расположение приступающего и благодать Божия совершают все; а чтобы неверных наставить в вере, это требует великого труда, великой мудрости, и даже представляет опасности. Там уже все сделано, желающий принять таинство убежден в вере, и нисколько не трудно крестить уверовавшего; а здесь нужен великий труд, чтобы переменить расположение, исправить нрав, уничтожить заблуждение и насадить истину. Впрочем, Павел не говорит об этом таким образом, не доказывает и не утверждает, что крестить не составляет никакого труда, а благовествовать напротив, – он всегда умеет соблюдать умеренность, – но особенно распространяется в рассуждении о внешней мудрости и предлагает о ней сильнейшую речь. Таким образом он крестил не из противления Пославшему. но подобно тому, как он имел попечение о вдовицах от избытка усердия, а не из противления апостолам, которые сказали: "нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах" (Деян.6:2), так и здесь. Так и теперь мы поручаем это дело простейшим из пресвитеров, а преподавание учения благоразумнейшим, потому что тут нужен труд и усилие. Потому и сам он говорит: "достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении" (1Тим.5:17). Как для обучения ратоборцев нужен учитель мужественный и искусный, а возлагать венец на победителя может и неискусный в борьбе, хотя венец прославляет победителя, – так и в крещении: хотя без него невозможно спастись, но не великое дело совершает тот, кто крестит, принимая расположенного и приготовленного к тому. "Не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова" (1Кор.1:17). Низложив гордость превозносившихся крещением, он переходит к обличению гордившихся внешней мудростью, и говорит против них с особенной силой. К превозносившимся крещением говорил: "благодарю Бога, что я никого не крестил", также: "Христос послал меня не крестить", и для обличения их не употребил речи сильной и разительной, но, несколькими словами внушив им то, что хотел, перешел к последующему; а здесь с самого начала наносит сильный удар: "чтобы не упразднить", говорит, "креста Христова". Что ты гордишься тем, чего следовало бы стыдиться? Ведь если эта мудрость враждебна кресту и противна евангелию, то следует не хвалиться, а стыдиться ее. Потому-то апостолы и не были из таких мудрецов, – не по недостатку дарований, но чтобы проповедь не потерпела вреда. Мудрецы не содействовали проповеди, а вредили ей; простые же люди утверждали ее. Это могло низложить гордость, поразить высокомерие, расположить к смирению. Но, скажешь, если не в премудрости слова, то почему был послан Аполлос, "муж красноречивый" (Деян.17:24)? Не потому, чтобы надеялись на силу красноречия, но потому, что он был сведущ в Писании и искусен в обличении иудеев. С другой стороны нужно было, чтобы самые первые сеятели слова были неученые. Им надлежало иметь великую силу, чтобы положить начало истреблению заблуждений; нужна была великая крепость, чтобы приступить к этому делу.