Алексей Осипов - Посмертная жизнь Страница 6

Вот какими удивительными свойствами обладало и будет обладать плоть — тело и душа человека — в жизни будущего века.

Последствия греха прародителей

Грехопадение первых людей, возомнивших себя богами, привело к тому, что в природе человека произошли изменения онтологического характера. У святых Отцов они именуются первородным повреждением (свт. Василий Великий), наследственной порчей (преп. Макарий Египетский), даже грехом, в западном богословии, а затем и в нашем — первородным грехом. Плоть человека — тело и душа — стала, по выражению Отцов, дебелой, облеченной в «одежды кожаные» (Быт. 3, 21). О том, какие это изменения, ясно говорит преп. Максим Исповедник (VII в.):«Господь же, взяв на Себя это осуждение за мой добровольный грех, я имею в виду — взяв страстность, тленность и смертность [человеческого] естества…»[25]. Эти три свойства стали неотъемлемыми в природе человеческой, с ними рождаются все люди. Должно однако заметить, что эти изменения природы носят чисто конститутивный характер, а не духовно-нравственный, хотя и оказываются той зыбкой почвой, на которой человек легко соскальзывает к греху.

Что понимается под страстностью? Если духовное тело не могло страдать, то ставшая дебелой, плоть подвержена всевозможным страданиям как тела, так и души. (Славянское слово страсть означает, в частности, страдание — отсюда «страсти Христовы»). Хорошо объясняет это преподобный Иоанн Дамаскин (VIII в.): «Естественные же и беспорочные страсти суть не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего из-за преступления [первых людей], как например, голод, жажда, утомление, труд, слеза, тление, уклонение от смерти, боязнь, предсмертная мука, от которой происходят пот, капли крови… и подобное, что по природе присуще всем людям»[26]. Но эту первородную страстность (негреховную, «неукоризненную», по выражению преп. Максима Исповедника) необходимо отличать от страстности греховной, которая возникает в человеке в результате совершаемых им грехов и следованию порочной наследственности. Святитель Григорий Нисский так объясняет возникновение греховных страстей в человеке: «А раб удовольствий необходимые потребности делает путями страстей: вместо пищи ищет наслаждений чрева; одежде предпочитает украшения; полезному устройству жилищ — их многоценность; вместо чадорождения обращает взор к беззаконным и запрещенным удовольствиям. Потому-то, широкими вратами вошли в человеческую жизнь и любостяжание, и изнеженность, и гордость, и суетность и разного рода распутство»[27].

Что такое тленность? Посмотрите на ребенка и старца. Вот он процесс тленности, вот что она делает с человеком! Тленность — это свойство человека общее с животным миром. Как животные рождаются, живут, чувствуют, страдают, радуются, стареют и умирают не только телом, но и своей животной душой, так и в человеке, в силу его трехсоставности, единства с животно-растительным миром, всё это так же происходит.

В этой общности с низшими творениями состоит его смертность — смертность плоти, но не духа, который у человека бессмертен.

Таковы три главные болезни, которые возникли в нашей природе вследствие грехопадения прародителей и передаются всем людям без исключения. Они все вместе не удачно названы «первородным грехом». Ибо в данном случае слово «грех» означает, как видим, не личную виновность каждого из потомков Адама за его грех, а единую для всех поврежденность, болезненность человеческой природы.

Но кроме первородного и личного грехов есть и родовой. Родители и предки наделяют своих потомков болезнями не только телесными и психическими, но и духовными (напр., ярко выраженной завистью, гневливостью, алчностью и т. д.). Все люди рождаются с ними, но проявляется они в каждом человеке по разному. И хотя за эти прирожденные болезни человек не отвечает перед Богом, однако за отношение к ним — борется ли он с ними или, напротив, развивает их — нравственно ответственен. Эта наследственная греховная страстность и называется родовым грехом. Только один Иисус Христос имел совершенно непорочную природу, то есть не только Сам не согрешил, но и был изъят из потока родового греха в силу рождения от Духа Святого и пречистой Девы Марии. Об этом говорят святые Отцы. Например, св. Григорий Палама: Христос «был единственным, не зачатым в беззакониях, ни во грехах чревоносим»[28].

Таким образом, три совсем разные явления называются одним и тем же словом «грех». Но грехом в прямом смысле слова является только грех личный. Первородный же и родовой именуются грехом в переносном значении, поскольку они являются наследственной болезненностью, а не тем личным деянием, за которое только человек бывает ответственен. Непонимание этого терминологического различия ведет к серьезным вероучительным заблуждениям, одно из которых касается воспринятой Богом-Словом человеческой природы и, отсюда главнейшего христианского догмата — смысла Жертвы Христовой.

При трактовке первородного греха как виновности всех людей (учение католической церкви), делается и ложный вывод, что Бог Слово воспринял не нашу «грешную» природу, а первозданную нестрадательную, несмертную, нетленную природу первого Адама. Так учили осужденные Вселенскими соборами монофизиты, монофелиты, афтартодокеты. По учению, например, ересиарха афтартодокетов Юлиана Галикарнасского, «при воплощении Христос принял душу и тело в том виде, в каком они были у Адама до грехопадения. Если же Христос уставал, алкал, плакал и т. д., то делал это только потому, что хотел, а не по необходимости»[29]. Эта на первый взгляд чисто умозрительная ошибка в действительности, оказывается, приводит к роковым для христианства последствиям — к фактическому отрицанию смысла крестных страданий Христовых.

Прежде всего, как же мог страдать и умереть Христос, если Он обладал природой нестрадательной и несмертной? Утверждение афтартодокетов, как и осужденного Вселенским Собором папы Гонория о том, что Христос во время земной жизни каждый раз каким-то особым актом делал Свое тело алчущим, жаждущим, плачущим, страдающим, наконец, смертным выглядят фантастической игрой. Против этого со всей силой вооружался преп. Иоанн Дамаскин. «Итак, — писал он, — подобно безумному Юлиану и Гайану, говорить, что тело Господа… было нетленно прежде воскресения, нечестиво. Ибо, если оно было нетленно, то не было одной и той же сущности с нами, а также и призрачно произошло то, что, — говорит Евангелие, — случилось: голод, жажда, гвозди, прободение ребра, смерть. Если же это случилось только призрачно, то и таинство Домостроительства было ложью и обманом, и Он по видимому только, а не поистине сделался человеком, и призрачно, а не поистине мы спасены; но — нет! и те, которые говорят это, да лишатся участия в спасении!» [30].

Действительно, если Сын Божий уже в Воплощении исцелил человеческую природу, восприняв ее бесстрастной, нетленной, бессмертной, то Крест становится ненужным. Так упраздняется главное в христианстве — Крестная Жертва Христова, утверждается прямое крестоборчество.

Потому святитель Афанасий Великий, возмущенный тем, что некоторые приписывают воспринятой Сыном Божиим человеческой природе первозданные свойства, писал: «Да умолкнут утверждающие, что плоть Христова недоступна смерти, но бессмертна по естеству!»[31]. То же утверждало великое множество Отцов. Например, Григорий Богослов (IV в.): «Он (Христос) утомлялся, и алкал, и жаждал, и был в борении, и плакал — по закону телесной природы»[32]. Св. Ефрем Сирин: «Он был сыном того Адама, над которым, как говорит Апостол, царствовала смерть»[33]. Григорий Палама: «Слово Божие приняло плоть такую, как у нас, и хотя совершенно чистую, однако, смертную и болезненную»[34]. Выражением литургического понимания данного вопроса является, например, Заамвонная молитва на Литургии Преждеосвященных Даров в Великий Понедельник в Иерусалиме. В ней есть такие слова: «Царю веков… Христе Боже наш… бедную нашу восприемый природу… не причастен бо еси страсти по Божеству природы, аще бы не облеклся еси в страстное наше и смертное естество вольно»[35]. В богослужениях нашей Церкви содержится множество подобных текстов[36].

Святые Отцы говорят, что Сын Божий соединился с человеческой природой во всем подобной нашей кроме греха, то есть хотя и с первородным повреждением, но без родового греха и потому духовно совершенно чистой. И не Воплощением, а Крестными страданиями Господь исцелил первое повреждение человеческого естества, воскресив его. Об этом ясно написано в послании к Евреям: «Ибо надлежало, чтобы Тот, для Которого все и от Которого все [Бог], приводящего многих сынов в славу, Вождя спасения их [Иисуса Христа] совершил [τεαειωζαι — сделал совершенным] через страдания» (Евр. 2, 10). Потому преп. Максим Исповедник и писал: «Непреложность произволения во Христе вновь вернула этому естеству через Воскресение бесстрастность, нетленность и бессмертие»[37].