Филипп Дженкинс - Войны за Бога. Насилие в Библии Страница 6

Старая Библия и новые христиане

Если говорить о христианах, забытые тексты для них не исчезли бесследно, но они ждут, когда их заново откроют в церквах, члены которых думают иначе, чем думают западные люди. Это могут быть маргинальные секты или культы либо новые церкви, которые растут в других частях света. И это сегодня вполне реально, поскольку в результате тектонического сдвига резко выросла доля христиан на Юге – в странах Африки и Азии, где люди все еще помнят о колониализме и гнете империй. Эти новые христиане с жадным интересом читают тексты Библии об имуществе и защите земли, о колонизации и изгнании местных уроженцев{38}.

Такие христиане сталкиваются с мучительными дилеммами, когда читают библейское повествование о покорении Ханаана и войнах с врагами после исхода из Египта. Они желают относиться к Библии серьезно, но находят в ней такие повествования, в которых им легче идентифицировать себя с вытесняемыми народами Святой земли, а не с ее захватчиками, – идентифицироваться с ханаанеями и моавитянами, но не с евреями. Ситуацию усугубляет еще и то, что европейские колонизаторы веками осознанно пользовались историей покорения Ханаана как моделью для собственных действий. Уроженка Зимбабве Дора Мбувайесанго говорит, что история Иисуса Навина «содержит в себе программу колонизации Южной Африки». В статье под названием «Ханаанеи, ковбои и индейцы» Роберт Аллен Уорриор, ученый, в жилах которого течет кровь индейцев, говорил, что его народ вряд ли когда-либо мог найти что-либо позитивное или дух свободы в историях об этническом угнетении. Некоторые библеисты Третьего мира заявляют, что за историей западного империализма и американской доктриной «предначертания судьбы» кроется патологический симптом Иисуса Навина{39}.

Сегодня на жестокие тексты, вроде Книги Иисуса Навина, обращают гораздо больше внимания, чем это было на протяжении многих веков раньше, поскольку там речь идет об убийствах, которых большинство западных христиан не видело в своей жизни. Джионе Хавеа, ученый из Конго, рассказывал о том, с каким ужасом эти тексты читают жители бывших европейских колоний Южно-Тихоокеанского региона. Посетители церкви «плакали от отчаяния… слушая истории о местных жителях Заиорданья, земля которых была завоевана и чьи города, деревни и села были начисто разрушены»{40}. Африканцы слишком хорошо знакомы с бродячими вооруженными людьми, которых собирают пророки-самозванцы, – эти люди готовы убивать и насиловать во имя Бога. Подобные движения можно отнести к особому классу проявления синдрома Иисуса Навина.

Но пока одни христиане ищут в Библии оправдание для колониализма, другие страстно исследуют Библию – всю Библию, включая Второзаконие и Книгу Иисуса Навина. Последние (скажем, христиане Нигерии или Судана), столкнувшись с опасностью джихада или гонения со стороны представителей других религий, сначала пытались подставить другую щеку, но через какое-то время вспомнили о страшном Боге битвы, о котором так много говорит Ветхий Завет, о Господе Боге воинств. По крайней мере, некоторые из них считают себя победоносными израильтянами, которым надлежит завоевывать и проводить чистки. В 1994 году в Руанде проповедники из числа хуту вспоминали о царе Сауле, чтобы оправдать план тотального истребления своих соседей, принадлежавших к тутси. И еще не родился тот последний христианин, который будет призывать к истреблению другого народа, ссылаясь на убийство амалекитян. Если новые верующие обратятся к кровожадным отрывкам Писания и извлекут из них опасные уроки, западные ведущие церкви не смогут их остановить, не смогут исправить положение, опираясь на свой многовековой опыт нейтрализации спорных текстов. Западные церкви перестали размышлять об этих текстах, а потому утратили свою коллективную память. Поэтому у них нет базиса для диалога с христианами Юга, а это создает основу для нового великого раскола.

Жестокие библейские тексты и атеизм

Есть и другие причины, почему жестокие библейские тексты сегодня привлекают к себе больше внимания. Это столкновение людей Запада с исламом и желание понять теракты, совершаемые во имя этой религии. Чем больше западные люди указывают на неприемлемые тексты в Коране, тем острее встает вопрос о подобных текстах, входящих в культурное наследие Запада. Сегодня, когда христиане и мусульмане все чаще встречаются друг с другом на земном шаре, им нужно найти мирные формы взаимодействия, найти основы для диалога. Если при этом западные верующие – иудеи или христиане – опираются на избирательные и неверные представления о собственной вере и ее компонентах, которые чреваты насилием и нетерпимостью, у них не остается основы для диалога с исламом.

Если западные христиане незнакомы с мрачными отрывками Библии, это несет в себе потенциальную опасность для их собственной веры. Хотя они вряд ли услышат эти тексты в церкви, они сталкиваются с ними при чтении Библии или, как это происходит сегодня, когда эти отрывки цитируют страстные борцы с религией из числа новых атеистов, такие как Сэм Харрис или Кристофер Хитченс. Ричард Докинз, например, находит в Библии немало материалов, достойных сожаления: Бог Библии – это «любитель резни, кар и геноцида, мстительный ревностный расист, чудовищный Бог Ветхого Завета»{41}. Когда авторы из атеистов указывают на пугающие тексты, нынешние христиане не находят верных ответов, а многие из них с ужасом видят, что Бог в самом деле дает такие страшные повеления. Если верующие игнорируют собственные священные тексты, им трудно вести убедительный диалог с атеистами или секуляристами.

Если рядовой верующий не слышит эти тексты и споры о них, как он с ними обращается? Чаще всего современный читатель Библии просто не принимает во внимание Книгу Иисуса Навина и подобные тексты как примитивный слой Библии, не имеющий отношения к позднейшим эпохам и особенно к христианству. Это, говорит он себе, «просто Ветхий Завет». Такой подход опасен – здесь читатель неосознанно следует Маркиону, древнему еретику, который предпринял попытку вообще отделить Ветхий Завет от новой религии, основанной Иисусом. На практике многие христиане воспринимают Ветхий Завет как по сути археологический или исторический материал, который слабо связан с Новым Заветом. В таком случае читатель видит в жестокости Иисуса Навина устаревшее проявление ветхозаветного мышления и винит в такой кровожадности еврейскую традицию, от которой мы, как он думает, уже освободились.

Правда и примирение

Религиям надлежит преодолевать свои кровавые истоки, но в то же время им нужно признать, что такие вещи имели место, познакомиться с ними и понять, как они вписываются в общий контекст веры. Я пишу данную книгу, чтобы предложить определенный подход к восприятию подобных текстов – включая самые трудные отрывки, такие как история Финееса и убийство ханаанеян, – и показать, как их можно усвоить, понять и свободно обсуждать. Сегодня верующим следует обратить внимание на эти мрачные отрывки и, быть может, признать, что из-за них совершалось зло, но в то же время опираться на них в понимании тех процессов, которые создают священные тексты и религию. Если у нас есть такая основа, мы обретаем способность выбирать, какие тексты мы вправе отбросить (если такие есть), а какие будут служить для нас неиссякаемым источником мудрости и вдохновения. И эти пугающие тексты не просто могут обращаться к нам, но мы можем найти в них все их богатство и их силу. И тогда мы поймем, что попытка забыть об этих мрачных отрывках несет в себе ошибку. Христиане могли бы здесь руководствоваться словами самого Иисуса, который, обращаясь к людям малой веры, говорил: «Что вы так боязливы?»{42}

Только такое прочтение позволит нам увидеть, что любой отдельный библейский текст невозможно понять вне контекста исторического развития и созревания данной традиции. И опять же, если говорить о христианстве, это позволит верующему искренне признать, что его вера укоренена в Ветхом Завете. Христианство имеет смысл лишь в том случае, если оно было кульминацией всей Еврейской Библии, включая ее самые неудобные тексты. Иисуса звали Иешуа, Иесу, и его имя было местной формой имени Иисуса Навина, так что несло в себе воспоминание об этом великом и глубоко испорченном воителе. В греческом тексте оба имени пишутся одинаково Iesous . Один Iesous уничтожил жителей Иерихона, другой Iesous умер на кресте. Один Iesous перебил ханаанеев, другой исцелил дочь ханаанеянки. Христианские мыслители на протяжении многих веков видели здесь преемственность, пока Маркион не одержал своей новой победы посмертно. Более того, Новый Завет говорит нам о том, что мировоззрение Иисуса было пропитано Еврейской Библией и особенно он любил Второзаконие, книгу, которая содержит столько мест, смущающих современного читателя. Апостол Павел тоже был зачарован этой книгой. Если закрыть глаза на влияние Второзакония на тексты Нового Завета, он во многом потеряет свою структуру и логику{43}.