Rebecca Ruter Springer - За небесными вратами Страница 6

Оказавшись внутри, я легла на мою кушетку, думая о происшедшем в этот чудесный день; но, взглянув наверх, на божественное лицо надо мной, я забыла все, кроме Него, и мир Христов окутал меня подобно мантии, я стала как одна из тех, кто успокоен мамой. Пока я лежала в этом блаженном отдыхе, брат Фрэнк вернулся; не став будить меня, он отнес меня в своих сильных руках к земле. Я не знаю, когда он покинул нас в нашем доме, выполнив свою миссию, хотя мой отец знал, что это было возвращение к моему дорогому мужу и окружающим его в его печальном путешествии к умершей жене; утешить и поддержать, и укрепить его в этот первый одинокий час скорби. Они считали, что это лучше, по мудрым причинам, мне подождать некоторое время до возвращения и вкусить блаженство новой жизни до грядущих испытаний

ГЛАВА 5.

Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех,

которые имеют наследовать спасение? - Евр.1:14

Как часто покидают они серебряные беседки,

Чтобы прийти на помощь нам, когда мы в ней нуждаемся!

Как часто они прокладывают путь золотыми крыльями,

Летая в небесах, подобно крылатым вестникам,

Рядом с птицами; воюя за нас!

Они сражаются за нас, проявляют неусыпную бдительность,

Их яркие эскадрилья находятся вокруг нас,

И все для любви, и ничего для награды;

О, как небесный Бог заботится о человеке!

Эдмунд Спенсер.

Когда я пробудилась от моего сна, все было в сером свете земного утра, и я стояла на пороге дома в Кентвилле, который брат и я покинули вместе, примерно тридцать шесть часов раньше, если считать по земному времени. Я содрогнулась немного со с странным ознобом, когда увидела, где мы были, и быстро повернулась к моему брату Фрэнку, который стоял рядом со мной. Он обнял меня и с успокаивающей улыбкой сказал:

- Ради них будь смелой и сильной и постарайся сделать так, чтобы они поняли твои благословенные перемены.

Я не пыталась ответить, хотя приняла сердцем, и вошла с ним в дом. Все было очень тихо – ни малейшего движения. Мой брат тихо открыл дверь сразу направо от входа и жестом показал мне, чтобы я вошла. Я сделала это, и он, закрыв за мной, остался снаружи.

Что-то находилось в центре комнаты, и вскоре я обнаружила, что это был покров для гроба. Для меня большим облегчением было увидеть, что он был не черным, но светлого оттенка серого. Кто-то был на коленях рядом с ним, и, как только я медленно приблизилась, я увидела, что это был мой дорогой сын. Он стоял на одном колене, его локоть лежал на другом, и лицо было закрыто рукой. Одна рука была брошена на другую сторону гроба так, как будто он в последний раз обнимал свою маленькую маму. Я видела, что тело в гробу лежало так, как будто оно мирно спало, и было одето в серебристо-серое, с белыми мягкими складками около шеи и груди. Я признательна им за то, что они так хорошо помнили мои пожелания.

Я обвила руками шею моего любимого сына, и мягко положила его голову себе на грудь, коснувшись щекой его склоненной головы. Потом я шепнула:

- Дорогой, я здесь рядом с тобой – живая и дышащая, сильная и здоровая. Почему ты не обратишься ко мне вместо того безжизненного тела в гробу? Там только изношенное арендованное жилище – я твоя живая мама.

Он поднял голову, как будто слушал, потом, мягко положив свою голову на белое лицо в гробу, шепнул:

- Бедная, дорогая мамочка! – и снова закрыл лицо обеими руками, его тело сотрясалось от судорожных рыданий.

Пока я старалась успокоить его, дверь открылась и вошла его прекрасная молодая жена. Я обернулась навстречу ей, она медленно двинулась по направлению к нам. На середине пути мы встретились, и, мягко взяв обе ее руки в свои, я шепнула:

- Утешь его, дорогая девочка, как только можешь; он нуждается в человеческой любви.

Она на минуту нерешительно остановилась, глядя прямо в мои глаза, потом прошла дальше и преклонила колени рядом с ним, положив голову на его плечо. Я увидела, что он обнял ее и прильнул к ней, потом я ушла из комнаты, чувствуя, что он успокоился от того, что они были вместе.

За дверью я на мгновение остановилась, потом, медленно поднявшись по лестнице, вошла в знакомую комнату, дверь которой была приоткрытой. Все осталось в том же виде, как и тогда, когда я покинула ее, за исключением того, что не было тела, лежащего на белой постели. Как я ожидала, я нашла моего драгоценного мужа в этой комнате. Он сидел около ниши с окном, его рука покоилась на столе, и он печально смотрел на пол. Моя сердечная лучшая подруга сидела рядом с ним, и, казалось, пыталась утешить его. Когда я вошла в комнату, наш брат Фрэнк встал с кресла возле него и вышел, с сочувствием взглянув на меня. Я сразу же подошла к моему дорогому мужу, обняла его и прошептала:

- Любимый! Дорогой, я здесь!

Он беспокойно завертелся, не меняя своего положения.

Вирджиния сказала, как бы продолжая разговор:

- Я уверена, что она бы сказала тебе не оставить вещи незаконченными, которые возможно было бы сделать для нее.

- Она права, - шепнула я.

- Она была одна в эти последние минуты жизни, - стонал он.

- Да, дорогой, но кто знал, что они окажутся последними? Она так внезапно заболела. Что я могу сказать, чтобы утешить тебя? Ну, будет, пойдем с нами домой! Она хотела бы, чтобы ты так сделал, - я уверена.

Он печально покачал головой со слезами на глазах и сказал:

- Труд является моим единственным спасением. Я должен вернуться, как можно быстрее.

Она больше ничего не говорила, и он устало прислонился к своему легкому стулу. Я тихо подошла близко к нему и вдруг его руки окружили меня. Я шепнула:

- Дорогие, вы не видите, что я действительно рядом с вами?

Он был очень тих, и комната была очень спокойной, только стрелки моих маленьких часов все еще тикали на туалетном столике. Сейчас я поняла по его ровному дыханию, что он решил передохнуть от своего горя. Я мягко выскользнула из его рук и подошла к моей подруге, стоящей на коленях рядом с ним, и обхватила ее руками.

- Вирджиния, Вирджиния! Ты знаешь, я не умерла! Почему ты скорбишь?

Она взглянула на измученное лицо человека перед ней, потом закрыла лицо руками, шепча, так, как будто слышала меня и отвечала:

- О, Ребекка, милая, как ты могла покинуть его?

- Я здесь, дорогая! Пойми, что я здесь!

Она не прислушалась ко мне, но сидела, поглощенная скорбью.

Спустя несколько минут в комнату вошел незнакомец и негромко сказал что-то вроде того:

- Поезд скоро прибудет, - и подал моему мужу шляпу.

Он встал и подал руку Вирджинии, и наш сын с женой встретили его у двери; они начали спускаться по лестнице. Только тогда мой муж приостановился и бросил печальный взгляд вокруг комнаты; его лицо было белым от боли. Наша дорогая дочь быстро подошла к нему, обняла его за шею, повернула его лицо к себе («Боже, благослови ее во всем!» - тихо молилась я). Мгновение они стояли так, потом, сдерживая душевное волнение, они все прошли вниз по лестнице в ту первую комнату.

Я подошла очень близко к моему дорогому мужу, и ни мгновение не покидала его, пройдя с ним через все торжественные и впечатляющие службы, через печальную поездку к его старому дому; через последние мрачные ритуалы, после этого встреч с друзьями; и, в заключение, его возвращению к обычному распорядку труда. Как благодарна я была за то, что мне была дана возможность вкусить, в тот замечательный день на небесах, радость благословенной жизни! Как иначе могла бы я спокойно пройти через те мучительные сцены и наблюдать горе тех, кто дорог моему сердцу? Я признаю, что мудрость и милосердие Отца все так устроили.

Вскоре я обнаружила, что мой муж был прав; работа была его великим убежищем. В течение рутинной работы мозг и руки заняты, оставляя сердцу немного возможностей для потворства горю. Ночь была его временем испытаний. – Сердечные друзья оставались с ним до сна, после этого он был один. Он беспокойно метался на подушке, и часто вставал и шел в соседнюю комнату, которая прежде была моей, и пристально смотрел на пустующую кровать глазами, полными слез. Он принял на себя все мои полномочия, это в некоторой степени облегчало его боль и успокаивало его. Через некоторое время брат Фрэнк и я организовали посменное дежурство по ночам около него, чтобы он никогда не был один; особенно мы были с ним в его поездках. Мы обнаружили, к нашей великой радости, что наше влияние на него час от часу становится все сильнее, и мы были в состоянии направлять и помогать ему во многих отношениях.

Однажды ночью, когда я молча наблюдала за ним, пока он спал, многие месяцы спустя, как он остался один, я осознала, что ему угрожало зло. Он спал очень мирно, и знала, что его сны были счастливыми, благодаря улыбке на его дорогом лице. Я прошла в зал гостиницы, где он остановился, и увидела плотную завесу дыма. Я поспешила вернуться и звала, и старалась встряхнуть его, но он мирно спал. Тогда я собрала все свои силы: