А. Лобанова - Святой Андрей Страница 6

Егеат приехал в Патры вместе со своей семьёй. Жена правителя Максимилла была женщина милосердная, ей жаль было узников, страдавших за свою веру, тем более что и в учении, и в чистой жизни христиан она видела только хорошее. Немало удивляли её и известия о чудесных исцелениях, совершённых святым Андреем, и она задумывалась: «Разве может человек творить столь дивные дела, если он не служит истинному Богу?» И когда сама Максимилла заболела так тяжко, то никакое лечение не помогало, а врачи говорили, что ей нужно готовиться к смерти, она послала за святым Андреем. Апостол возложил руки на голову страдающей, и она стала здоровой. Даже Егеат был тронут тем, что в семье его горе сменилось радостью: он предложил врачу-чудотворцу много денег, но святой Андрей ответил: «Оставь мзду у себя; даром мы получили, даром и даём; но если можешь, сам принеси себя Богу».

В доме Стратоклиса, брата Егеата, была своя беда: его любимый молодой служитель впал в беснование. И он тоже решился призвать на помощь чудотворца Христова. Апостол «не имел ни вида, ни величия» – слуги Стратоклиса даже не хотели впускать в дом святого старца в убогом рубище, приняв его за нищего попрошайку. Но когда святой Андрей помолился над бесноватым, из уст того возопил демон: «Не стерпеть мне слов человека Божия!» – и несчастный юноша словно очнулся от страшного сна, здравый разум вернулся к нему.

Егеат, предававшийся мечтам о придворной карьере, остался слеп к чудесам Господним и глух к призыву апостола «принести себя Богу». Но близкие его не были ни слепы, ни глухи: Максимилла и Стратоклис уверовали во Христа и приняли Святое Крещение. Когда Егеат узнал об этом, он перепугался, а потом пришёл в бешенство. Император поручил ему расправиться с христианами, а что происходит вместо этого? Собственная родня наместника вступает в ряды приверженцев запрещённой религии, позорит его перед кесарем, губит его карьеру! Из этого положения честолюбец видел только один выход: усилить гонения на христиан и, если понадобится, не прощать при этом ни брата, ни супругу. Главное же – уничтожить зачинщика распространения христианства, этого нищего чудотворца. О долге благодарности перед спасителем своей жены Егеат вспоминать уже не желал.

Максимилла сообщила святому Андрею, что анфипат повсюду ищет его, чтобы обречь на казнь. Но мужественный апостол и не думал скрываться – мученичество во Христе должно было увенчать его земное служение.

Святой Андрей сам явился к злобствующему правителю, когда тот понуждал толпу узников-христиан к идольскому жертвоприношению, и обратил к нему слово обличения:

– Тебе, судье людей, следовало бы познать своего Судию, сущего на небесах, и, познав, поклониться Ему, поклонившись же истинному Богу, следовало бы отвращаться от ложных богов.

Егеат, уже готовый принять на себя роль палача, отвечал:

– Ты, Андрей, склоняешь людей к появившейся недавно волшебной вере, которую римские цари повелели истребить. За такую проповедь вашего Иисуса иудеи пригвоздили ко Кресту.

– Велико таинство креста! – воскликнул апостол Господень. – О, если бы ты захотел познать эту тайну: как Создатель человеческого рода по Своей любви к нам добровольно претерпел страдания на Кресте. Добровольно – потому что Он и о времени Своих страданий знал, и о тридневном Своём Воскресении пророчествовал, и, сидя с нами на последней Вечере, возвестил о Своём предателе, говоря о будущем как о прошедшем, и добровольно пошёл на то место, на котором имел быть предан в руки иудеев. Христос, Сын Божий, распятый иудеями, есть истинный Бог. Он, будучи умерщвлён, воскрес и жив во веки веков, и Крест Его – это тайна человеческого обновления.

– Если не сделаешь того, что я приказываю, то понесёшь на себе ту же тайну креста! Если не послушаешься моего повеления, не захочешь принести жертвы богам римского царя, то, избив палками, я распну тебя на кресте! – заявил Егеат.

Во все времена главным аргументом лжи против истины, зла против добра, ненавистника-диавола против Бога вселюбящего было и остаётся насилие. Но силы зла бессильны против верных Господних. Прислужник бесноватого кесаря Нерона нечестивый Егеат, угрожая служителю Христа Спасителя святому Андрею казнью на кресте, не понимал, что возвещает ему высочайшую небесную радость. И на угрозу первозванный апостол отвечал словами сострадания к своему палачу:

– Я раб креста Христова и желаю крестной смерти. Ты же можешь избежать вечного мучения, если, испытав моё терпение, уверуешь во Христа, ибо я печалюсь о твоей погибели более, чем о своих страданиях; страдания мои окончатся в один, много – в два дня, твои же мучения и после тысячи лет не будут иметь конца; посему не приумножай себе мучений и не разжигай для себя вечного огня.

От этого увещания высочайшей любви Егеат только ещё больше воспламенился гневом и приказал заточить благовестника в темницу. Крепостью, милосердием, человеколюбием святой Андрей стяжал в Патрах всеобщую к себе любовь; перед ним благоговели, им восхищались не только христиане, но даже те, кто ещё коснел в язычестве. Огромная толпа горожан собралась вокруг темницы, требуя освобождения праведника; одни призывали штурмовать ворота тюрьмы, другие кричали, что надо убить Егеата. Но сам святой апостол умиротворил своих поклонников, воззвав из окна темницы:

– Не превращайте мира Господа нашего Иисуса Христа в диавольский мятеж, ибо Господь наш, будучи предан на смерть, показал всякое терпение, не прекословил, не вопиял, и не было слышно на улицах гласа Его; посему и вы молчите и будьте спокойны. Не только не делайте препятствий моему мученичеству, но сами, как добрые подвижники и воины Христовы, приготовляйтесь к тому, чтобы терпеливо понести на своём теле всевозможные истязания и раны. Если и нужно бояться мук, то только таких, которые не имеют конца, устрашения же и угрозы человеческие подобны дыму – явившись, они внезапно исчезают. Но люты те страдания, которые вечны. Посему будьте готовы к тому, чтобы через временные скорби перейти к вечной радости, где будете веселиться, всегда процветать и всегда царствовать со Христом.

Тем временем Егеат измыслил для благовестника мучения и казнь, зрелищем которой надеялся устрашить народ. Сначала он приказал беспощадно бить апостола плетьми: святой мученик выдержал истязание без стона, хотя трудившиеся над ним отряды палачей, утомляясь, сменялись семь раз. Настало время казни: чтобы сделать умирание страстотерпца дольше, мучительнее и страшнее, Егеат решил не пригвоздить, а привязать его тело к кресту, устроенному особым образом – наискосок (это орудие казни и славы первозванного апостола в его честь получило название «Андреевский крест», им запечатлён флаг Российского флота, избравшего святого Андрея своим небесным покровителем).

Тело верного ученика Христова изнемогало от боли, но душа его ликовала от предчувствия небесной встречи с Богом Спасителем. Первозванный апостол воспел хвалу кресту, предназначенному для его казни:

– Радуйся, крест, освящённый Христовою плотию! Пока не был распят на тебе Господь, страшен был ты для людей, теперь же тебя любят и с желанием принимают, ибо верующие знают, какое ты заключаешь в себе веселие и какое уготовано за тебя воздаяние. Возьми меня из среды людей и отдай меня моему Учителю, чтобы чрез тебя принял меня Тот, Который искупил меня тобою.

Дух первозванного апостола был сильнее крестных страданий, невыносимых для обычного человека. И на кресте он дышал Божественной любовью, думал не о себе, а о ближних, спеша последние часы своего земного жития посвятить служению им, – и с креста продолжал поучать спасительной вере, надежде, любви.

Сладко было народу слушать проповедь святого Андрея, но мучительно было видеть его страдания. Шёл уже второй день крестной казни апостола, и в окружавшей его толпе росло волнение, усиливался ропот. Наконец множество людей устремилось к дому Егеата, вперёд вышли старейшины Патр и сказали жестокому правителю:

– Не должно так страдать человеку святому, честному, учителю доброму, но должно снять его со креста, ибо он, вися второй день на кресте, не перестаёт учить правде.

Имперский чиновник, привыкший тиранствовать над покорными людьми, испугался народного возмущения. Утратив прежнее высокомерие, дрожащий от страха Егеат заявил пришедшим:

– Иду сам снять Андрея с креста.

Но земной подвиг старца-апостола был уже завершён, и вместо земной жизни кончина на кресте открывала перед ним жизнь вечную в Царстве Небесном. Ничто земное уже не было властно над святым мучеником, и с крестной высоты своей высказал он лишь сожаление о погибающей душе своего палача:

– Зачем пришёл ты, Егеат? Если хочешь уверовать во Христа, то откроется тебе, как я обещал, дверь благодати. Но увы! Сердце твоё объято лукавством. Ты пришёл только для того, чтобы снять меня с креста, а я не желаю, пока жив, быть снятым с креста, ибо я уже вижу своего Царя, уже поклоняюсь Ему, уже стою перед Ним, но страдаю за тебя, потому что ты готовишь себе вечную погибель. Позаботься о себе, пока можешь. Ты напрасно ищешь освободить меня – я давно свободен; меня любит и милует Искупитель мой.