Александр Ткаченко - Бабочка в ладони Страница 6

Получается какая-то странная картина: каждый человек чем-либо обделен и в то же время сам является обладателем неких благ, вызывающих зависть у окружающих. Но почему же люди никогда полностью не удовлетворены тем, что имеют? Почему, по меткой народной поговорке, любой кусок в чужих руках всегда кажется толще и вкуснее?

Известный булгаковский персонаж Полиграф Полиграфыч Шариков полагал, что для достижения всеобщего довольства людям нужно «все взять и поделить». К сожалению, этот простой рецепт от говорящей собаки ни разу не оправдал себя в человеческой истории. Дело в том, что поделить можно только материальные блага. А вот как распределить на всех поровну талант и ум, красоту и здоровье? Ведь даже самое справедливое общественное устройство не сможет отменить разделение людей на талантливых и бездарных, умных и бестолковых. И если рассуждать последовательно, то неизбежно придется признать, что причины зависти выходят за рамки социальной проблематики, а обида на неравное распределение благ между людьми по большому счету всегда обращена к Тому, Кого Церковь называет Подателем всех благ. То есть — к Богу. Ведь не случайно самый знаменитый литературный завистник — пушкинский Сальери, жестоко страдающий от несопоставимости своего скромного таланта с музыкальным гением Моцарта, — адресует свои претензии отнюдь не к королевскому двору и не к музыкальным критикам, а прямо к Небесам:

Все говорят: нет правды на земле.Но правды нет — и выше……О Небо!Где ж правота, когда священный дар,Когда бессмертный гений — не в наградуЛюбви горящей, самоотверженья,Трудов, усердия, молений послан —А озаряет голову безумца,Гуляки праздного?

И если корни зависти уходят в область отношений человека и Бога, разумно было бы выяснить, что же говорит об этом свойстве человеческой души христианская религия.

Единственный критерий

В финале кинокартины Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» пойманный чекистом Шиловым ротмистр Лемке, так и не сумевший уйти с украденным золотом за границу, отчаянно кричит, глядя в небо: «Господи! Ну почему ж Ты помогаешь этому кретину, а не мне?». Оставив в стороне сюжет фильма и историческую достоверность этой ситуации, нужно признать, что сам вопрос поставлен ротмистром предельно точно и направлен по правильному адресу.

«Господи, почему не мне, а ему?» — любой внимательный человек, хотя бы раз ловивший себя на зависти, знает, что это чувство сводится в конечном счете именно к такому недоумению и к обиде на Бога. И не так уж важно, что именно досталось «не мне, а ему» — ученая степень или новая машина, способность к стихосложению или банковский счет. Ведь каждый из нас понимает, что есть в жизни такие вещи, которых мы не могли бы достичь даже самыми отчаянными усилиями, и далеко не все в нашей судьбе определяется трудолюбием и усердием. Например, мальчик, родившийся в семье преуспевающего бизнесмена или политика, уже по самому факту своего рождения именно в этом семействе имеет ряд колоссальных преимуществ перед сыном фрезеровщика с завода имени Лихачева. А человеку с врожденным абсолютным слухом освоение музыкальной науки дается гораздо легче, чем бедолаге, которому, что называется, в детстве медведь на ухо наступил. Так почему одни уже с колыбели имеют то, чего другие не в состоянии приобрести даже тяжким многолетним трудом?

Если не сводить нашу судьбу к безумной игре слепого случая, то остается лишь одно разумное объяснение подобного неравенства: жизнь каждого человека складывается не только из его собственных усилий, но и из Божьего замысла о нем, из тех качеств, условий и обстоятельств жизни, которыми Господь его наделил. По видимости эти условия могут разительно отличаться друг от друга, но христианство утверждает, что Бог одинаково любит каждого из нас и каждому человеку в любое мгновение его жизни Он дает именно те возможности и условия, которые наиболее полезны для него в духовном смысле. Ведь ни деньги, ни положение в обществе, ни творческие способности — вообще никакие внешние и внутренние качества человеческой жизни не рассматриваются в христианстве как безусловное благо. Главный вопрос Евангелия имеет совершенно иной смысл и направленность: что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Лк 18:18). Куда ведут человека талант и богатство, нищета и болезнь — к вечной жизни или к вечной погибели? Вот единственный абсолютный критерий, по которому с позиции Евангелия можно судить о ценности всего, что мы имеем здесь, на земле. Лишь в перспективе вечности все земные условия нашего существования приобретают то или иное значение.

Например, талантливый человек может прийти к вере и славить Господа своим искусством, а может и погубить свою душу, развив в себе чудовищное самомнение и гордость.

Но и человек без ярко выраженных творческих дарований также может достичь полноты бытия и самореализации, а может довести себя до крайних степеней зависти к людям более талантливым и даже, подобно пушкинскому Сальери, пойти на преступление.

Наличие художественных, литературных, музыкальных талантов или их отсутствие являются лишь условиями, в которых каждый человек может реализовать свой самый главный талант — способность наследовать Небо.

С точки зрения вечности судьба любого человека зависит вовсе не от обстоятельств его жизни, а лишь от того, как он реализует себя в этих обстоятельствах, определенных ему Богом. Ведь Господь знает духовное устроение каждого из нас и по Своей любви предоставляет любому человеку условия земной жизни, наиболее благоприятные для приобретения жизни вечной. Поэтому возмущенный вопрос завистливого сердца: «Господи, почему не мне, а ему?» — всегда предполагает сомнение именно в этой Божьей любви, в благости и пользе Его определений.

Святитель Василий Великий прямо называет зависть враждой на то, что дано нам от Бога, противлением Богу. В такой жесткой формулировке нет ничего удивительного, если вспомнить, что, по слову Священного Писания, именно через эту страсть в мир вошла смерть, а самым первым завистником был… дьявол: Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть (Прем 2:23–24).

Две молитвы

В песне Булата Окуджавы «Молитва Франсуа Вийона» звучит наивное пожелание автора:

Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет,Господи, дай же Ты каждому, чего у него нет.

Эта просьба к Богу выражает определенную идею, напрямую относящуюся к теме зависти. Действительно, почему бы Богу не дать каждому всего и вволю?

Ведь тут предполагается уже не примитивный уравнительный «социализм» Шарикова, когда для того, чтобы что-то дать одному человеку, это «что-то» сначала нужно непременно отобрать у другого. Здесь рассуждение гораздо изящней и тоньше: мы веруем в то, что Бог всемогущ, а значит, Он не имеет нужды в распределении уже имеющихся благ и вполне может удовлетворить все возможные потребности каждого человека без малейшего ущерба для остальных людей. Следовательно, если Бог это сделает, то зависть тут же прекратит существовать как явление, поскольку в душах облагодетельствованного человечества для нее просто не останется оснований. Так почему же Всемогущий Господь до сих пор не дал каждому то, чего у него нет?

Ответ на «Молитву Франсуа Вийона» нетрудно найти в Послании апостола Иакова: Желаете — и не имеете; убиваете и завидуете — и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете — и не имеете, потому что не просите. Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений (Иак 4:2–3).

Бог действительно всемогущ, действительно любит людей и, конечно же, всегда готов дать каждому из нас любые блага. Но вот готовы ли мы их принять — большой и очень непростой вопрос. В самом деле, что получилось бы, например, если бы Господь по просьбе поэта все-таки дал всем, рвущимся к власти, «навластвоваться всласть»? И какой страшной ценой пришлось бы оплачивать эту их «любовь к сладкому» остальным людям, оказавшимся под властью тех, кто воспринимает власть как источник собственного удовольствия? Да тут впору просить Бога как раз об обратном — молить Его, чтобы властолюбцы, рвущиеся к власти, никогда не получили к ней доступа. То же самое можно сказать и о богатстве, и о славе, и еще о многих и многих благах, которые вместо радости могут принести стремящимся к ним людям величайшие бедствия.

В своем нынешнем отпадении от Бога человек может желать даже того, что прямо грозит ему гибелью. По логике стихотворения Булата Окуджавы, Богу следовало бы в придачу к власти для властолюбцев так же выдать всем похмельным алкоголикам талоны на бесплатный портвейн, наркоманам — гарантированную ежедневную дозу героина, а страдающим гипертонией и холециститом любителям жирного мяса — гору жареных куриных окорочков на завтрак, обед и ужин. Конечно, это наиболее яркие примеры самоубийственных желаний человека получить «то, чего у него нет». Но через них можно понять и общий принцип: если Бог не дает человеку то, к чему тот стремится, значит, у Бога есть к этому достаточные резоны. Поскольку Он, в отличие от нас, совершенно точно знает — кому, когда и что может оказаться полезным или вредным.