Г. Беневич - Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество Страница 60

Любить их нельзя в отвлеченности,

Ничто в них не тень и не малость.

И каждый в своей обреченности

Ввергает нас в терпкую жалость. (122–123)

Почему жалость"терпкая"? Потому что ничего нельзя поделать, мир таков, каков он есть, людей жалко, но приходится терпеть, как терпел Христос, Который не"отменил"страдания, хотя и скорбел о мире (коммунисты пошли по другому пути, что кончилось еще большими страданиями). Но, не отменив страдания, Христос вольно претерпел их, разделил участь двух разбойников, один из которых искушал Его, предлагая спасти Себя и их, если Он – Христос (Лк. 23, 39). Вот свидетельство того, какие страшные искушения таятся в жалости и что преодолеть их можно только во Христе:

И жалостью сердце подточено.

Чем мучили Божее Слово?

Плевками ль, ударом, пощечиной?

Венцом из колючек терновых?

Иль чашей в саду Гефсимании?

Нет, мучило братьев по плоти

Убогое в мире страдание

В болезни, в грехе и в работе.

Посмотришь – и силы украдены…

Пред светлым и благостным раем

На крестной Твоей перекладине

Мы с ними себя распинаем.

После монашеского пострига это распятие с"братьями по плоти"на Кресте Христовом приняло у матери Марии конкретную форму деятельной любви и к тем, кто жил в ее пансионе, и к тем, кого пригоняло к ней несчастье и кто, может быть, видел ее в первый и последний раз. Ведь Христос принял распятие не только вместе с благочестивым разбойником (покаявшимся грешником, который оказался с Ним в раю), но и с другим, Его искушавшим и пребывавшим в состоянии отчаяния.

После того, как в период огненного покаяния, она сама прошла распятие со Христом на месте раскаявшегося разбойника, мать Мария в своем монашеском подвиге стала общником Тела Христова, ломимого ради спасения ближних и дальних. Это было, как она сама говорила,"литургией, проецируемой из Церкви на мир"[491].

С самого начала в отношении"малых сих"речь шла не просто об обычной человеческой жалости (сострадании бедствующим и несчастным), ибо она выливалась в молитву о спасении мира и распятие за мир:

"И каждую косточку ломит,

И каждая мышца болит.

О, Боже, в земном твоем доме

Даже и камень горит.

Пронзила великая жалость

Мою истомленную плоть.

Все мы, – ничтожность и малость

Пред славой Твоею Господь".

Мне голос ответил:"Трущобы, –

Людского безумья печать –

Великой любовью попробуй

До славы небесной поднять". (126)

Сравним две поэтические мысли: с одной стороны, в каждом человеке"ничто не тень и не малость", каждый человек – особенный, неповторимый образ Божий, но с другой стороны, все люди (тварь Божия) вместе – "ничтожность и малость"пред Богом. Единство со всеми людьми, со всей страдающей тварью осуществляется у матери Марии через общую отнесенность к Богу – вся тварь едина в своей ничтожности пред Ним. И тем не менее, человек вызывается Богом к вечному бытию; пред Богом – он ничто, но в Боге он – Его образ, хотя часто и затемненный грехом."Любовь в отвлеченности"приводила к борьбе со страданиями вообще (что обернулось кровавой революцией), любовь, исходящая из христианского смирения, реализуется как сострадание конкретному"образу Божию", увидеть который в человеке можно лишь"смирившись до земли". И здесь мы подходим к одной из самых важных богословских тем матери Марии – Богородичной.

В статье"О подражании Богоматери"(1939) мать Мария подводит итог своим основным размышлениям о пути христианина в мире, основываясь на своем семилетнем опыте монашества. Мать Мария выделяет два аспекта христианской жизни. Первый – она связывает с предстоянием Богу, это – пустынничество, монашество, на этом пути"самим Христом узаконено одинокое стояние человеческой души пред Богом, это отвержение всего остального, т. е. мира"[492]. Этот путь мать Мария называет"подражанием Христу"и хотя упоминает одноименную книгу Фомы Кемпийского (переведенную некогда"другом ее детства"К. Победоносцевым), но это выражение не является чем‑то специфически католическим, так, в"Древнем Патерике"читаем:"Назначение христианина – подражать Христу"[493].

Главное, что подчеркивает здесь мать Мария, – это вольный исход из мира:"Принимая на свои плечи крест, человек отрекается от всего, – и это значит, что он перестает быть некой частью этого всего, – этого природного мира. Перестает подчиняться его природным законам, которые освобождают человеческую душу от ответственности… лишают свободы"[494]. Фраза эта может показаться странной, разве может человек совсем выйти из подчинения природным законам, ведь он же не перестает есть, пить, одеваться, даже если он, как монах, отказывается от много, например, от семейной жизни? Да, но мать Мария и не говорит, что подражающий Христу отменяет природные законы, она говорит, что эти законы не имеют над ним власти, что не они определяют его поступки, а любовь к Богу. Когда человек выходит из мирового порядка,"умирает для мира", он идет богочеловеческим путем, становится сыном Божиим."Свободный путь на Голгофу – вот в чем заключается подлинное подражание Христу". Речь снова о том, что мы выше назвали"исходом"из мира, но теперь (в 1939) это не только размыкание природных связей – родства, семьи, страны и т. д.; перед концом жизни мать Мария прямо соотносит"подражание Христу"с мученичеством. Отречение от мира, которое она совершила в монашеском постриге, – это начало пути к мученической смерти.

Но помимо этого аспекта христианского подвига мать Мария говорит и о другом, который называет"подражанием Богородице". Здесь важнейшим для нее является следование Богородицы за Христом на Голгофу и предстояние Кресту Сына. Развивая мысли, которые уже высказывались в"Святой Земле", мать Мария пишет, что, в отличие от вольного креста Сына, меч, пронзивший душу Богородицы при кресте Христовом (Ин. 19, 25–27 и Лк. 2, 34) принимается Ею"пассивно", из послушания воле Божией (это продолжение послушания, начавшегося в Воплощении). Иными словами, Богородица не приносит в жертву Своего Сына (мнение, которое можно найти в католической мариологии), а лишь пассивно (предельно страдательно) со–участвует в ней[495].

Именно в акте принятия Божьей воли как абсолютной и неумолимой происходит то, что мать Мария именует"смирением до земли". Для Богородицы таким был момент, когда крестное"оружие"пронзило ее сердце. Тогда Она стала едина со всем творением в его ничтожности пред Богом,"Святой землей":"землей" – как"ничтожность и малость"и"святой" – как смиренно принимающая волю Бога и человеческую волю своего Сына. Именно это единство со всем творением было началом Ее"всеобъемлющего материнства"(окончательно исполнившегося в Пятидесятницу и Успение), в котором Она по благодати стала Матерью уже не только Своего Сына, но в Нем и через Него – Матерью Церкви, Богочеловечества и всего творения. Об этом мы читаем и в стихах матери Марии:

Земля владычица, Невеста из невест,

Мать матерей, – все тихо и все просто:

Сын человеческий воздвиг над миром крест, –

Нам меч дала Ты обоюдоострый.

Со дна, из пропасти, от тленья, от гробов, –

До глубины небес и до хрустальной сферы, –

Сын в Матери открыт, и Мать в путях сынов

Навек открыла нам Покровом тайну веры.

Крест Сына Божьего, – он миру острый меч,

Пронзенная мечом, земля стенает, – матерь.

Крест Господа, – как крылья он у плеч,

И Мать – всех птиц, всех бурь свободней и крылатей. (188)

Подготовленная к восприятию символического языка Церкви той школой, которую она прошла в лоне русской культуры Серебряного века, мать Мария и в свой монашеский период не переставала мыслить образами и символами, но теперь они служили ей для осмысления Евангелия и собственной подвижнической жизни, питались этой жизнью и в свою очередь питали ее. Поэтому при всей сложности приведенных выше стихов, они, как и другие произведения этого периода, на самом деле более ясны, чем стихи"Руфи", а тем более"Скифских черепков", поскольку имеют определенный контекст – Евангелие и параллели в ее статьях. Особенность этих стихов в том, что в них сочетается, казалось бы, несочетаемое – смирение с возвышенностью, земная тяжесть, даже тяжеловесность, с"крылатостью".

Богородица – "Мать матерей", но не столько потому, что рождение Ею Сына освещает плотское рождение (Сын Божий родился, хотя и без нарушений законов природы, но сверхъестественно), сколько потому, что это рождение является образом того духовного рождения, которое должно совершиться в каждом христианине. Согласно мысли матери Марии (см. разбор ее"софиологии"), принимая муку рождения в Дом Отчий, когда в ней, воплотившись, рождается Христос, душа христианина раскрывается для любви ко всем и каждому в отдельности, пронзается"мечами крестов"других людей, мукой рождения в вечность всего творения, стяжает благодать Божественной"жалости и милости"ко всему мучающемуся теми же родовыми муками творению[496].