Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 5) Страница 62

Третье сочинение - послание к сыну великого князя владимирского Александра вовсе не принадлежит митрополиту Кириллу II и несправедливо ему приписывается. Чтобы убедиться в этом, стоит только снести указания послания с указаниями летописей. 1) Послание писано от епископа Владимирского: "А ныне, сыну княже,- говорит автор,- аз, отец твой, епископ Володимерьскы..." Мог ли митрополит Кирилл называться епископом Владимирским? Мог, но только до 1274 г., потому что, проживая до этого времени большею частию во Владимире, вероятно, сам управлял Владимирскою епархиею, по крайней мере, со смерти (в 1262 г.) Ростовского епископа Кирилла, простиравшего, кажется, свою духовную власть и на Владимир 449. В 1274 г., дав Владимиру особого епископа Серапиона, митрополит удалился в Киев, и ряд епископов Владимирских непрерывно продолжался до конца XIII в. 450 Следовательно, если митрополит Кирилл II мог написать это послание, то никак не позже 1274 г. 2) Послание писано к княжившему во Владимире сыну великого князя владимирского Александра: "Веждь, сыну княже,- говорит Владимирский епископ,- како были велиции князи, твои прадеды и деды, и отец великыи князь Олександр, украсили церковь Божию клирошаны и книгами, и богатили домы великыми десятинами..." Но из всех великих князей владимирских Александром назывался один только святой Александр Невский, а из сынов его княжили во Владимире двое: Димитрий (1276-1294) и Андрей (1294-1304). Следовательно, послание писано между 1276 и 1304 г., когда митрополит Кирилл уже не мог называться епископом Владимирским, потому что во Владимире были свои епископы, хотя и жил до 1280 г. 3) В послании епископ Владимирский напоминает князю о разграблении соборной церкви, которую так украшали и наделяли десятинами предки его и отец: "А ныне... поминаю ти, сыну своему, о церкви Божий, а сам, сыну, ведаешь, церкви та ограблена и домы ея пусты". Когда же это Владимирская соборная церковь была ограблена при детях святого Александра, княживших во Владимире? Летопись отвечает, что в 1293 г. при князе Димитрии Александровиче татарские полчища, призванные другим сыном Александра, Андреем, "пришедше, взяша Владимер, и церковь владимерскую разграбиша, и чудное дно медное выдраша и сосуды священныя вся поимаша", а вслед за тем взяли еще четырнадцать окрестных городов "и всю землю пусту сотвориша" 451. Значит, послание писано после 1293 г. к великому князю Димитрию Александровичу (')' 1294) или преемнику его Андрею Александровичу (1294-1304) и писано отнюдь не митрополитом Кириллом, который давно уже скончался, а кем-либо из Владимирских епископов - Иаковом (1288- 1295) или Симеоном (1295-1299).

Укажут ли на связь этого послания с "Поучением к попом", которое приписывается митрополиту Кириллу? Но связи между ними нет никакой, ни внутренней, ни внешней: первое обращено к князю, последнее к священникам и трактуют о предметах совершенно различных; поучение отделяется от послания приличным заключением и словом "аминь". А потому только, что одно сочинение помещено в рукописи вслед за другим, разумно ли приписывать их одному автору? Впрочем, отвергая мнение, будто послание к сыну святого Александра Невского принадлежит митрополиту Кириллу II, мы тем не менее считаем это послание замечательным памятником нашей небогатой древней литературы, оно несомненно относится к концу XIII в. и написано Владимирским епископом Иаковом или Симеоном.

Равным образом и четвертое сочинение - Слово на Собор архистратига Михаила, доселе известное только по одному списку XVII или XVIII в., вовсе не принадлежит митрополиту Кириллу II и несправедливо ему приписывается. Из самого содержания этого Слова можно видеть, что оно составлено отнюдь не раньше XV в. В первой части Слова сочинитель говорит: "И устави Господь урок житию человеческому на земли 7000 лет и что ся соберете в ту седмь тысящь лет святых, ходящих по заповедем Его и по закону Божию поживших, и теми святыми исполнить Господь ангельский чины, спадшие с небесе". В последней части он обращается к слушателям или читателям с следующими словами: "Се уже видимо, любимии, кончина миру приближайся, и урок житию нашему приспе, и лета сокращаются, и уже мало время жития нашего века сего видети. Яко же Господь во Евангелии сице: Встанеть бо язык на язык и царство на царство... И вся сия збышася. Глаголет же, яко по седмих тысящах лет приход Христов будет" 452. Не ясно ли, что сочинитель жил незадолго пред окончанием седьмой тысячи лет от сотворения мира, т.е. пред 1492 г., когда ожидалась кончина мира? Мог ли митрополит Кирилл II с лишком за два столетия до этой предполагавшейся кончины выразиться: "Се уже видимо кончина мира приближися, и урок житию нашему приспе, и уже мало время жития нашего века сего видети"? Кроме того, хотя в конце XIV в. мысль о кончине мира по истечении семи тысяч лет уже известна была нашим предкам, но существовала ли она у нас еще в XIII в., не знаем 453. Напротив, в XV столетии она распространена была и в Греции, как свидетельствует тогдашний греческий писатель Иосиф Вриенний 454, и в России. У нас мысль эта резко обнаружилась три раза: в 1408 г., когда окончился великий индиктион (13-й) и надлежало сделать пасхальное расчисление на следующие годы, никто не осмелился продолжить его далее 1492 г. В 1459 г., когда Пасха случилась в день Благовещения, многие по этому самому ожидали кончины мира, и летописец привел под этим годом замечание, находившееся в пасхалии: "Зде страх, зде беда велика... в онь же чаем всемирное пришествие Христово". Наконец, когда миновал роковой 1492 г., бывшие тогда у нас еретики - жидовствующие начали укорять православных неисполнением их заветного ожидания, и Новгородский архиепископ Геннадий по определению Собора сделал расчисление пасхальное на первые семьдесят лет осьмой тысячи 455.

Если же Слово на Собор архистратига Михаила и прочих бесплотных сил небесных, изданное г. Розовым, явилось не прежде XV в., то необходимо допустить, что оно составлено из двух или даже из трех других Слов, существовавших прежде. В этом Слове можно различать два: во-первых. Слово под заглавием "О небесных силах, и чего ради создан бысть человек, и о исходе души", встречающееся в двух сборниках Иосифова Волоколамского монастыря, в одном - с именем Кирилла Философа, в другом - с именем Авраамия 456; и во-вторых, "Поучение к попом Кириллово". Первое Слово подразделяется еще на два, которые, по всей вероятности, извлечены из него и встречаются в одних и тех же рукописных сборниках как особые поучения, именно: а) "Слово о небесных силах и чего ради создан бысть человек на земли" и б) Слово о исходе души, или о мытарствах 457. К обоим последним Словам приделан в начале один и тот же приступ, начинающийся так: "Понеже тайна си не всем откровена бысть и многими человекы неведома, но яко же Кирилл Философ рече...",- и заставляющий предполагать, что то и другое Слово извлечены кем-то из какого-то сочинения Кирилла Философа 458. Не знаем, к какому веку принадлежат помянутые сборники Волоколамского монастыря, заключающие в себе Слово "О небесных силах, и чего ради создан бысть человек, и о исходе души". Но Слово собственно о исходе души, по всей вероятности заимствованное из этого, существовало еще в XIV в., равно как и "Поучение к попом" известно по списку того же XIV в. 459 Значит, автор Слова на Собор архистратига Михаила, писавший не раньше XV в. и включивший оба эти сочинения в свое Слово, несомненно воспользовался ими.

Самым ясным доказательством и той мысли, что Слово на Собор архистратига Михаила писано не митрополитом Кириллом II и не раньше XV в. и той, что оно составлено или сшито из сочинений, прежде существовавших, служит слог этого Слова. Стоит только прочитать две-три его страницы и сравнить с Правилом митрополита Кирилла, чтобы заметить, какая между ними разность. Правило написано не совсем удобопонятно, исполнено древними оборотами речи и вообще довольно сжато; а Слово - ясно, свободно, удобопонятно и отличается многословием, как начали у нас писать с конца XIV и начала XV в., со времен митрополита Киприана, иеромонаха Епифания (? 1420) и других. Если рассмотрим Слово о исходе души, или о мытарствах, и "Поучение к попом" в том виде, как они встречаются отдельно в рукописях, и в том, как они внесены в Слово на Собор архистратига Михаила, то убедимся, что в последнем Слове они изменены, поновлены, распространены многословием и вставками.

Вот, для примера, изображение первых десяти мытарств:

В Слове о исходе души

В Слове на Собор архистратига Михаила

"Первое мытарьство - оболгание, елико будем лгали от оуности и до старости; второе мытарьство - оклеветание, елико человекы оклеветахом; третие мытарьство - зависть, елико комоу завидехом; четвертое мытарьство иже будем гнев держали долго на кого когда; 5-е мытарьство - ярость с гневом или на чада, или на рабы, или на всякаго человека; 6-е - гордость ("елико коли разгодехом", т.е. разгордехом); 7-е - боуесловие, и срамословие, и бестоудная словеса, и плясание ("еже") и в пиру, и свадбах ("и на свадбах"), и в павечерницах, и на игрищех, и ("на") оулицах; 8-е грабление ("резоиманье, гребленье") насилмтое, и резоимание, и мездоимание; 9-е - тщеславие, когда створихом хвалы ради человеча ("славы ради и хвалы человеческыя"); 10-е - сребролюбие и златоюбие".