Г. Беневич - Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество Страница 62

Сильный Израилев, вижу врага я,

И твоей воли спокойно ищу.

Вот выхожу без доспехов, нагая,

Сжавши меж пальцев тугую пращу. (132–133)

Образ царя, пророка и псалмопевца Давида в тридцатые годы особенно привлекал мать Марию. Ему она посвятила одно из самых замечательных своих произведений – грандиозную вышивку с восьмью эпизодами из его жития и образом царя Давида посредине.

Давид, сразивший Голиафа, – не единственный ветхозаветный герой, с которым сравнивает себя мать Мария. Другим является Иаков, боровшийся с Богом и после этого получивший благословенье (но не раньше, чем была"сокрушена его кость"). Вспомним, что мать Мария понимала свой монашеский постриг как причисление к"избранному роду", духовному Израилю. Неслучайно Иакову, получившему после борения с Богом имя Израиль, посвящены в сборнике несколько стихотворений.

Если битва со злом дьяволом, связана для матери Марии с борьбой за сердца ближних, то"борение с Богом" – относится к собственной подвижнической жизни. Христос сказал:"Царствие Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его"(Мф. 11, 12). Мать Мария вторит этим словам:"Церковь учит, что Царствие Небесное берется усилиями"[498]. Само подвижничество в православии понимается как стяжание Царствия, встречи с Живым Богом, и мать Мария этого никогда не забывала. Но как добиться этой встречи, ведь Бог абсолютно свободен? Здесь возникает очень важная богословская проблема о соотношении человеческого усилия и Божией благодати. Мать Мария решает ее посредством своего представления о двух модусах христианской жизни – "подражании"Христу и Богородице. Бог свободен, но Он по своей воле воплотился от Девы Марии и теперь тем же Духом Святым воплощается в каждом верующем. В том аспекте подвижничества, в каком человек подражает Богородице, он не"вольной волей"следует за Христом, а"тянется"за Ним, претерпевая все, что выпадает на его долю в муках рождения новой жизни (здесь он должен хранить чистоту, смиряться, верить и отказываться от своей воли). В том же аспекте, в каком он"подражает Христу", в каком в нем рождается"новый человек", он должен употреблять усилие по исполнению воли Божией. Обе неотделимые друг от друга, стороны христианской жизни схватываются матерью Марией посредством одного образа"борьбы с Богом":

Господи, не видя, но любя,

За Тобой тянусь не вольной волей.

В час закатный я добьюсь Тебя

Всем залогом пота и мозолей.

Ночью Ты в борьбе меня сразишь

И Тобою сокрушатся ребра.

Не пущу, коль не благословишь,

Мой соратник добрый. (134)

Борьба подвижника с Богом понимается не как богоборчество (возникающее по поводу"слезинки ребенка", оно как раз является"своеволием"), а как следование за Христом и вольное полагание своей жизни за людей. (В этом смысле эпизод борьбы Иакова получает свое толкование как прообраз Голгофского Распятия). Революционное богоборчество не просто отвергается матерью Марией, но замещается борьбою за стяжание Царствия Божия, выражавшейся у нее сначала – в подвижнической, труднической жизни ("несение креста"), а потом – в смерти.

Из приведенных стихов видно, как мать Мария ответила на предвоенную милитаризацию мира. Ее стихи стали по–христиански мужественными. Собственно, ее монашеский постриг – это не только возвращение блудного сына к Отцу, но и вступление в ряды"воинов Христовых", выход на брань с"миродержцем тьмы века сего". Именно с этой бранью связано облечение монаха в"шлем спасения"и в"броню правды", восприятие им"щита веры"и вооружение его"мечом духовным", которое есть слово Божие, о чем говорится в последовании малой схимы. Поэтому большим упрощением является представление о том, что для матери Марии главным было"всеобъемлющее материнство". Во Христе не только снимается противопоставление"мужского"и"женского", но оба начала преображаются, находят истинное воплощение, которое в богословии матери Марии именуется"подражанием"Христу и Богоматери.

Мы уже писали о том, что сам характер"православного дела"после 1935 г. стал для матери Марии несколько иным, чем прежде. Она спасала уже не только приводимых к ней судьбой, но и разыскивала тех, кто не силах был искать помощи, не сознавал, что он духовно гибнет или просто был отрезан от мира, как эмигранты–туберкулезники. Следуя словам Христа о том, что добрый пастырь оставляет девяносто девять овец, чтобы спасти одну заблудшую, мать Мария отыскивала и спасала людей, буквально вырывая их из объятий дьявола и смерти.

Для внешнего наблюдателя отношения матери Марии к людям выглядели как проявление необычайной чуткости, любви. Так митр. Евлогий пишет:"Приняв монашество, мать Мария принесла Христу все свои дарования. В числе их – подлинный дар Божий – умение подойти к сбившимся с пути, опустившимся, спившимся людям, не гнушаясь их слабостей и недостатков. Как бы человек ни опустился, он этим мать Марию не отталкивает. Она умеет говорить с такими людьми, искренно их жалеет, любит, становится для них"своим человеком": она терпит их радостно, без вздохов и укоризны, силится их поднять, но умело, не подчеркивая уровня, с которого они ниспали"[499]. Все это верно, но, как мы видели, сама мать Мария писала о должном отношении к людям в понятиях не столько душевной чуткости и заботы, сколько битвы за человека как"образ Божий". Такое отношение, вероятно, и придавало ей силы в ее"православном деле"; обычная доброта таких сил дать не может. Ее деятельность по спасению людей была чем‑то вроде схождения во ад и"отбивания"людей, ставших его добычей. Таким было ее"активное монашество в миру".

Что касается самого общежития на рю де Лурмель, – центра"Православного Дела", – то оно, по определению Т. Манухиной, было для многих русских эмигрантов"спасительным"Ноевым ковчегом", которому не страшны волны грозной житейской стихии"[500]. Этот образ"Ноева ковчега"встречается и в"Стихах"матери Марии, но в совершенно ином контексте. В разделе"О смерти", пытаясь справиться с горем после известия о гибели Гаяны, мать Мария осмысляет ее отъезд в Россию и смерть через образ голубки (горлицы), которая вылетела из Ноева ковчега, истомившись жизнью в нем, в поисках земли, но исчезла, пропала во мраке, не вернулась. Это одни из самых трагических стихов в сборнике:

Ковчег огромный, будто душегубка,

Как паутина снасти, мачта – жердь…

Ты не вернешься, вольна голубка.

И Арарат твой чаемый был смерть.

Гребите, братья, веруйте в усладу

Земли, восставшей из морского дна.

В обетованьи семицветных радуг

Моя голубка больше не видна. (152)

Как вспоминают люди, близко знавшие мать Марию, и как это видно по ее стихам, смерть старшей дочери она пережила тяжело, но мужественно. Она стала для нее тем"сокрушением кости", которое постигло мать Марию в борьбе за стяжание Царствия Небесного. Гаяна вырвалась из самого пекла этой борьбы – на Лурмеле она занималась кухней, стояла у котла. Эту"рабью жизнь"она, бывшая"пиром огня и света", вероятно, переносила тяжело, но не потому, что не хотела трудиться (сохранилось ее письмо об ударном труде в Советской России[501]), а потому, вероятно, что не получала радости от этого труда, хотела служить не только Богу, но и своей Родине, народу, быть вместе с ним.

Узнав о смерти Гаяны, мать Мария как будто сама прошла через смерть."Очень было тяжело, – поведала она К. Мочульскому – Черная ночь. Предельное духовное одиночество… Все было темно вокруг, и только где‑то вдали – маленькая светлая точка. Теперь я знаю, что такое смерть"[502].

Первое, чем обращает на себя внимание раздел"О смерти"сборника стихов мать Марии, это стихи о собственной смерти. В них вновь после"Руфи"звучит тема земли:"Какая будет выкопана яма / Чтоб в ней отпраздновать мне смерть?"(143);"Чрез сколько лет предстану я / Таким тяжелым черноземом"(143);"По росту ль будет мне в земле лежать"(143);"Вот в черной лежи колыбели, – / Ах, баюшки–баю–баю"(144);"Трава полевая и звери в лесах, / И люди, – все в прах"(145)."Путь земли" – от рождения до смерти и возвращения в землю – тема, которая сопровождает все творчество Е. Ю. Кузьминой–Караваевой, возникла и сейчас. Можно вспомнить, что в православной панихиде (ее отслужили по Гаяне в Покровском храме на ул. Лурмель) говорится, что Бог создал человека из небытия и почтил Своим образом, но из‑за преступления заповеди вновь возвратил в землю, из которой он был взят ("Древле убо от не сущих создавый мя, и образом Твоим Божественным почтый, преступлением же заповеди, паки меня возвративый в землю, от неяже взят бых"). Отъезд Гаяны на земную Родину и смерть там как будто и символизировали это наказание за грехопадение – возвращение человека в землю, из которой он был взят[503].

Не только смерть Гаяны, но и постоянное соприкосновение с людским страданием, в частности, при посещении умирающих больных, заставляли мать Марию постоянно"примерять"их кончину на себя: