Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна Страница 63

Беседа XXXV

Изъяснение 4, 40–43. Самаряне, будучи более восприимчивы к благодати, чем иудеи, увидев и услышав Иисуса Христа, признают, что Он есть Спаситель мира. – Исцеление сына царедворца Иродова. – Не должно требовать от Бога чудес, или доказательств Его всемогущества. – Должно славить и любить Бога при всяких обстоятельствах: в радости и скорбях, в здоровье и болезни и терпеть все из любви к Нему.

1. Нет ничего хуже зависти и ненависти, нет ничего бедственнее тщеславия. Они обыкновенно губят бесчисленные блага. Иудеи, имевшие и большее, чем самаряне, знание и воспитанные пророками, здесь оказались ниже самарян. Самаряне по одному свидетельству жены уверовали и, не видя никакого оказались ниже самарян. Самаряне по одному свидетельству жены уверовали и, не видя никакого чуда, пришли просить Христа, чтобы Он остался у них. А иудеи, видевшие и чудеса, не только не удерживали Его у себя, но даже отгоняли и все делали так, чтобы совершенно удалить Его из страны своей. Хотя и пришествие Его совершилось собственно для них, но они гнали, тогда как самаряне просили, чтобы Он пребыл у них. Итак, скажи мне: ужели не следовало идти к ним, когда они просили и требовали того, и, оставаясь у тех, которые злоумышляли и отвергали Его, не отдавать Себя людям, возлюбившим Его и желавшим удержать Его при себе? Нет, это было бы недостойно Его промышления. Поэтому-то и принял Христос их просьбу и пребыл у них два дня. Они хотели бы и навсегда удержать Его (как видно из слов евангельских: моляху Его, дабы пребыл у них; однако Он не допустил этого, а только два дня оставался у них. И в эти дни еще многие уверовали в Него. Хотя и нелегко, казалось бы, им было уверовать, потому что и чуда никакого не видели, и были во вражде с иудеями, но как они правильно судили о Его учении, то это и не препятствовало им, но, напротив, они возымели такое о Нем понятие, которое было выше этих препятствий, и наперерыв более и более показывали Ему свое удивление. Жене они говорили: не ктому за твою беседу веруем, сами бо слышахом и вемы, яко Сей есть воистинну Спас миру, Христос. Ученики превзошли учительницу. Они и иудеев могли бы по справедливости осудить, и потому, что уверовали, и потому, что приняли Христа. Иудеи, о которых Он прилагал всевозможное попечение, часто бросали в Него камни; напротив, самаряне привлекали Его к себе, хотя Он и не к ним шел. Те и после чудес остаются неисправимы, а эти и без чудес показали великую веру в Него; и то именно составляет их честь, что без чудес уверовали, иудеи же не переставали требовать чудес и искушать Его. Так во всем нужна благонамеренность души; если коснется такой души истина, то удобно овладевает ею, а если не овладевает, то это происходит не от слабости самой истины, а от неразумия души. Так и солнце, когда касается чистых глаз, то легко освещает; если же не доставляет света, то это знак не бессилия солнечного света, а болезни глаз. Но послушай, что говорят самаряне: вемы, яко Сей есть воистинну Спас миру, Христос. Видишь ли, как скоро они поняли, что намерение Христа было привлечь к Себе вселенную, что Он пришел совершить общее спасение и хотел не одними иудеями ограничивать Свое промышление, но всюду посеять свое слово? Не так поступали иудеи, но свою правду ищуще поставити, правде Божией не повинушася (Рим. 10, 3). Самаряне исповедуют, что все люди виновны, как бы выражая учение апостольское, что еси согрешиша и лишени суть славы Божия, оправдаеми туне благодатию Его (Рим. 3, 23, 24). Говоря: Спас миру, самаряне, конечно, разумели мир погибший, и не просто Спасителя, но в делах весьма великих, потому что многие приходили спасать – и пророки, и Ангелы; но истинный Спас Сей есть, говорят самаряне, – Тот, Кто подает истинное спасение, а не временное только. Таков дух искренней веры! Поэтому и в том и другом отношении самаряне достойны удивления: во-первых, что уверовали, во-вторых, что уверовали без чудес. Таких и Христос ублажает, говоря: блажени не идевшии и веровавше (Ин. 20, 29). Притом они уверовали искренно, хотя жена говорила им еще с сомнением: егда Той есть Христос? Но они не говорят подобно ей: и мы предполагаем это, или: и мы так думаем, но говорят: вемы, и не просто, а – яко Сей воистинну Спас миру. Не как обыкновенного человека исповедали они Христа, но как истинного Спасителя. Кого же они видели спасенного Христом? Они слышали только слова Его, а говорят так, как будто видели многие и великие чудеса. Но почему евангелисты не говорят нам, о чем беседовал с ними Христос и что так было дивно для них? Знай, что евангелисты многие из великих изречений Его опускают, но все объясняют самим исходом дел; и здесь Христос Своим словом обратил к Себе весь народ и целый город. А где люди не убеждались Его словами, там (евангелисты) вынуждены были излагать Его учение, чтобы из-за нерадения слушающих не подверг кто-нибудь осуждению Проповедующего. И по двою дню изыде оттуду и иде в Галилею. Сам бо Иисус свидетельствова, яко пророк во своем отечествии чести не имать (4, 43–44). Почему это прибавлено? Потому, что Он не пошел в Капернаум, но в Галилею, а оттуда в Кану. А чтобы ты не изыскивал, почему Он у своих не остался, а у самарян, евангелист представляет ту причину, что Его там не слушали. Поэтому и не пошел туда, чтобы не было им за то тем большего осуждения.

2. А отечеством Его, я думаю, здесь называется Капернаум. Что действительно там не было Ему чести, послушай, как Он Сам говорит: и ты, Капернауме, до небес вознесыйся, до ада низведешися (Лк. 10, 15). Отечеством же Своим называет Он Капернаум или по отношению к Своему воплощению, или потому, что большею частию там пребывал. Что же? – скажешь ты, – не видим ли мы, что многие и у своих пользуются честию? Видим, конечно; но по редким случаям не должно судить. Если некоторые люди были почитаемы в своем отечестве, то в чужом гораздо более, – потому что привычка заставляет относиться пренебрежительно. Егда же прииде в Галилею, прияша Его Галилеане, вся видевше, яже сотвори во Иерусалимех в праздник; и тии бо приидоша в праздник (ст. 45). Видишь ли, что люди, наиболее охуждаемые, оказываются тем более усердными к Нему? Один говорил: от Назаретаможет ли что добро быти? (1, 46). Другой: испытай и виждь, яко пророк от Галилеи не приходит (см.: 7, 52). И это говорили в упрек Ему, потому что многие думали, что Он из Назарета; поносили Его также именем самарянина, говорили: Самарянин бо еси и беса имаши (8, 48). Но вот, к стыду иудеев, и самаряне, и галилеяне веруют в Него. Самаряне, однако, оказываются еще лучше галилеян. Самаряне приняли Его по одному свидетельству жены, а галилеяне тогда уже, когда увидели совершенные Им чудеса. Прииде же паки Иисус в Кану Галилейскую, идеже претвори воду в вино (4, 46). Евангелист приводит здесь слушателю на память чудо, возвышая этим славу самарян. Галилеяне приняли Его после чудес, совершенных Им у них и в Иерусалиме, а самаряне – только за учение. Итак, евангелист сказал только, что Иисус пришел в Кану, но не присовокупил причины, по которой пришел. В Галилею Он удалялся по причине ненависти иудеев; но почему в Кану? В первый раз Он был зван туда на брак, но почему и для чего пришел теперь? Мне кажется, для того, чтобы веру, произведенную чудом, еще более укрепить Своим пребыванием и еще более привлечь тем, что Сам добровольно пришел к ним, оставил Свое отечество и предпочел их. Бе некий царев муж, егоже сын боляше в Капернауме. Сей слышав, яко Иисус прииде от Иудеи в Галилею, иде к Нему и моляше Его, да снидет и исцелит сына его (ст. 47). Этот муж или был от рода царского, или имел какое-либо достоинство власти, так (царским) называемое. Некоторые думают, что это – тот самый, о котором сказано у Матфея. Но что это – другое лицо, видно не только по достоинству, но и по вере. Тот, когда Христос Сам хотел прийти к нему, просил Его не ходить, а этот, хотя Христос и не обещал ему ничего такого, увлекает Его в дом свой. Тот говорит: несмь достоин, да под кров мой внидеши (Мф. 8, 8); а этот даже понуждает, говоря: сниди, прежде даже не умрет отроча мое (ст. 49). Также у Матфея Иисус, сошедши с горы, приходит в Капернаум, а здесь муж царев приступает к Нему, когда Он пришел из Самарии, и не в Капернаум, а в Кану. У того отрок лежал в расслаблении, а у этого-в горячке. И иде к Нему и моляше, да изцелит сына его, имеяше бо умрети (см.: ст. 47). Что же Христос? Аще знамений и чудес не видите, говорит, не имате веровати (ст. 48). Однако и то уже показывало веру, что он пришел и просил; да и после свидетельствует об этом евангелист, говоря, что, когда Иисус сказал: иди, сын твой жив есть, – верова человек словеси, еже рече ему Иисус, и идяше (ст. 50). Что же значат слова (Христовы)? Он сказал их или в похвалу самарян, так как они уверовали в Него без чудес, или в упрек мнимому Своему городу Капернауму, откуда был тот человек. Так и другой некто, упоминаемый у Марка, говорил: верую, Господи, помоги моему неверию (Мк. 9, 24). Таким образом, хотя он и веровал, но не совершенно и не твердо. И это видно из его любопытства о том, в котором часу болезнь оставила его сына. Он хотел дознать, случилось ли это само собою или по повелению Христову. Когда же узнал, что это случилось накануне в час седьмой, то уверовал и сам, и весь дом его. Видишь ли, что он тогда уверовал, когда слуги ему сказали, а не тогда, когда сказал Христос? Итак, Христос обличает мысль его, с которою он пришел и говорил такие слова; а таким образом еще больше привлек его к вере, потому что прежде чуда он не очень расположен был к вере. Но что он приходил и просил Христа, в этом нет ничего удивительного, потому что родители, по великой любви (к детям), обыкновенно обращаются не только к таким врачам, которым совершенно доверяют, но совещаются и с теми, на которых не много надеются, не желая ничего упустить. Притом этот человек только случайно приходил ко Христу, когда Христос пришел в Галилею, тогда только узнал Его. А если бы он крепко веровал, то не поленился бы, как скоро сын был при смерти, прийти в Иудею; если же боялся, то и это не извинительно. Но заметь, как и самые слова обнаруживают слабость этого человека. Следовало бы, если не прежде, то по крайней мере после обличения его мысли, получить высокое понятие о Христе, – между тем, смотри, как он еще пресмыкается долу. Сниди, говорит, прежде даже не умрет отроча мое, как будто Христос не мог бы воскресить его, если бы отрок и умер, и как будто бы Христос не знал, каково состояние отрока. Поэтому-то Иисус и обличает его, и касается самой совести, показывая, что чудеса делаются главным образом ради души. Здесь Он исцеляет и отца, немотствующего душою не меньше сына, научая нас внимать Ему не ради чудес Его, а ради учения Его, – потому что чудеса совершаются не для верных, а для неверующих и грубых людей.