Джозеф Кэмпбелл - Тысячеликий герой Страница 67

Утром Мвуетси проснулся. Мвуетси увидел, что живот Моронго раздулся. К вечеру Моронго начала рожать. Моронго родила львов, леопардов, змей и скорпионов. Маори увидел это. Маори сказал Мвуетси: ‘Я предупреждал тебя’.

На пятый день Мвуетси снова захотел спать с Моронго. Но Моронго сказала: ‘Посмотри, твои дочери выросли. Спи со своими дочерьми’. Мвуетси посмотрел на своих дочерей. Он увидел, что они красивы и что они выросли. Поэтому он спал с ними. Они родили детей. Дети, рожденные утром, вырастали к вечеру. И так Мвуетси стал Мамбо — королем великого народа.

Тем временем Моронго спала со змеем. Моронго больше не рожала. Она жила со змеем. Однажды Мвуетси вернулся к Моронго и хотел спать с ней. Моронго сказала: ‘Оставь’. — Мвуетси: ‘Но я хочу’. Он лег с Моронго. Под кроватью Моронго лежал змей. Змей укусил Мвуетси.

После этого Мвуетси заболел. На другой день не было дождя. Растения высохли. Реки и озера высохли. Животные умерли. Начали умирать люди. Много людей умерло. Дети Мвуетси спрашивали: ‘Что мы можем сделать?’ Дети Мвуетси сказали: ‘Мы бросим кости хаката (священные кости)’. Ответ был: ‘Мвуетси стал старым и дряхлым Мамбо. Отправьте Мвуетси назад в Дзивоа’.

После этого дети задушили и похоронили Мвуетси. Вместе с ним они похоронили Моронго. Моронго также прожила два года при дворе Мвуетси — в его Зимбабве»[9].

Очевидно, что каждая из трех описанных стадий порождения представляет определенный период в развитии мира. Модель, определяющая ход событий, похоже, заведомо известна, как если бы происходящее было отнюдь не ново; на это указывают и предупреждения Всевышнего. Однако Лунный Человек, Могущественное Живое Существо, не может, тем не менее, отказаться от своей судьбы. Диалог на дне озера является диалогом между вечностью и временем, где решается «вопрос жизни»: быть или не быть. Неутолимому желанию дают волю: движение начинается.

Жены и дочери Лунного Человека являются персонификациями (или сообщницами) его судьбы. Вместе с эволюцией его миротворящей воли метаморфозу претерпевают достоинства и облик богини — матери. По своему рождению из колыбели природы первые две жены предчеловеческие и сверхчеловеческие создания. Но когда космогонический круг совершен и момент роста сместился от первобытных форм к истории человечества, повелительницы космических рождений исчезают и оставляют поле действий мужчинам и женщинам. Поэтому старый владыка — демиург в своем сообществе становится метафизическим анахронизмом. Когда в конце концов он устает от людей как таковых и стремится возвратить себе свое былое плодородие и изобилие со своей женой, его поступок истощает мир, но вскоре мир вновь обретает свободу, и все приходит в движение. Инициатива переходит к сообществу детей. Фантастически грандиозные фигуры родителей погружаются в первозданный хаос. На обжитой земле остается только человек. Цикл миновал.

3. Лоно Спасения

Главной проблемой теперь становится мир человеческой жизни. Поле сознания, ведомое практическими соображениями королей и наставлениями священников относительно игры в кости божественного Провидения[10], сужается настолько, что главные линии человеческой комедии теряются в переплетении противоречивых тенденций. Видение будущего для человека становится плоским, схватывающим лишь отраженный свет, лишь осязаемые поверхности существования. Глубинная перспектива свертывается в неразличимую точку. Знаком человеческой агонии становится утрата способности видеть. Общество впадает в ошибки, чреватые катастрофой. Крохотное Эго узурпирует судейское место высшей Самости.

В мифе эта вечная тема звучит в явственно различимых нотах отчаяния в голосах пророков. Люди тоскуют по личности, которая в мире искаженных тел и душ снова явит черты воплощенного образа. Эта мифологема, знакомая нам из нашей собственной традиции, возникает повсюду, хотя и под разными личинами. Когда фигура Ирода (как высшего символа неуправляемого, упрямого эго) подводит человечество к надиру духовного ничтожества, приходят в движение скрытые силы цикла. В неприметной деревне рождается девушка, которая сохранит себя незапятнанной мирскими грехами своего поколения: в среде людей в миниатюре повторяется космическая женщина, невеста ветра. Ее лоно, оставшееся нетронутым, подобно изначальным глубинам, самой своей готовностью призывает к себе первичную мощь, которая оплодотворяет пустоту.

«И вот однажды, когда Мария стояла у колодца, чтобы наполнить кувшин, ангел Господен появился перед ней, сказав: Благословенна ты, Мария, ибо в своем чреве ты приуготовила обитель для Господа. Вот, свет с небес войдет и будет обитать в тебе, и через тебя будет сиять во всем мире»[11].

Эту историю пересказывают повсюду; и с таким удивительным сходством главных контуров, что ранние христианские миссионеры были вынуждены объяснять это тем, что сам дьявол подбрасывает им пародии на их учение, где бы они ни появились. Фрай Педро Симон в своих Исторических заметках (Noticias historiales de las conquistes de Tierra Firme en las Indians Occidentales, Cuenca, 1627) сообщает, что когда началась работа среди народов тунья и согамоццо в Колумбии (Южная Америка), «демон этих мест начал выдвигать супротивные доктрины. И среди прочего он стремился дискредитировать то, что священник говорил относительно Воплощения, заявляя, что оно еще не произошло; но что теперь Солнце осуществит это, оплодотворив утробу девы из селенья Гуачета, и она понесет от солнечных лучей, пребывая невинной. Эта весть разнеслась по всей округе. И случилось так, что староста упомянутой деревни имел двух дочерей в девичестве, каждая из которых желала, чтобы чудо произошло с ней. Поэтому они стали выходить из жилища отца каждое утро с первыми проблесками зари; и поднимались на один из многочисленных холмов вблизи селения, располагаясь таким образом, чтобы первые лучи солнца могли свободно освещать их. Это происходило много дней, под воздействием демона, но и не без божьего промысла (ибо его пути неисповедимы), во исполнение того, что было им задумано. В результате одна из дочерей понесла, как она утверждала, от солнца.

Девять месяцев спустя она произвела на свет большой и ценный hacuata, что на их языке означает изумруд. Женщина взяла его и, закутав в ткань, запрятала его между своих грудей. Там она хранила его много дней, пока он не превратился в живое существо. Все как по замыслу демона. Ребенка назвали Горанчачо. Он рос в доме своего деда, старосты, пока ему не исполнилось 24 года». Затем он проследовал с триумфальной процессией до столичного города, и повсюду его чествовали как «Дитя Солнца»[12].

Индуистская мифология рассказывает о девушке Парвати, дочери Гималайя, короля гор, которая ушла высоко в горы, чтобы предаться строжайшему аскетизму. Тиран — исполин по имени Тарака захватил власть над миром. Согласно пророчеству, только сын высшего бога Шивы мог свергнуть его. Однако Шива был образцовым богом йоги — бесстрастным, одиноким, погруженным в медитацию. Его невозможно было подвигнуть на рождение сына. Парвати решила изменить ситуацию в мире, состязаясь с Шивой в медитации. Бесстрастная, одинокая, погруженная в себя, она также постилась обнаженной под горячими лучами солнца, даже добавляя к этому жар четырех больших огней, окружавших ее с четырех сторон. Ее прекрасное тело сморщилось и высохло до костей. Кожа стала грубой, а волосы спутанными и жесткими. Мягкие влажные глаза стали гореть воспаленным жаром. Однажды к ней пришел молодой брамин и спросил, почему некогда столь прекрасная, она разрушает себя такой пыткой. Она ответила: «Мое желание — Шива, он Высшая Цель. Шива — бог одиночества и непоколебимой концентрации. Поэтому я практикую этот аскетизм, чтобы вывести его из состояния равновесия и пробудить у него любовь ко мне». Юноша сказал: «Шива — бог разрушения. Шива — несет в себе Уничтожение Мира. Нет большего наслаждения для Шивы, чем медитировать на кладбище среди трупного смрада; там он ощущает гниение смерти, и это находит отзвук в его разрушительном сердце. Гирлянды Шивы сплетены из живых змей Шива нищий, и более того, никто ничего не знает о его рождении». На что девушка ответила: «Он за пределами твоего понимания. Он нищий, но он источник изобилия; он ужасен — но он источник красоты; гирлянды из змей или драгоценных камней он может носить или сбрасывать по своей воле. Как мог он быть рожденным, когда он — творец несотворенных! Шива — моя любовь». После этого юноша сбросил свою личину. — Это был Шива[13].

4. Народная мифология о непорочном зачатии

Будда сошел с небес в утробу своей матери в образе молочно — белого слона. Ацтекская женщина Коатликуе, та, чья юбка сплетена из змей, совокуплялась с богом, представшим ей в виде шара из перьев. Целые главы Метаморфоз Овидия буквально кишат нимфами, которых постоянно осаждают боги в разных личинах: Юпитер в виде быка, в виде лебедя, в виде золотого дождя и т. п. Любого случайно проглоченного побега или зернышка, или даже простого дыхания бриза достаточно для оплодотворения уготованной для этого утробы. Силы порождения царят повсюду. И волею случая или причудою судьбы чудесным образом может быть зачат то ли герой — спаситель, то ли демон, разрушающий мир.