Джордж Макдональд - Сэр Гибби Страница 68

— Крыша–то на конюшне долго не продержится, — сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно. — Может, на полчаса её хватит, но не больше.

— Ну что ж, — ответил фермер, доставая из табакерки очередную понюшку и отворачиваясь с видом отчаявшегося спокойствия. — Тогда она упадёт.

— Ну и ну! — воскликнула женщина. — Зря вы так говорите, сэр. Разве так поступают умные–то люди? Выпейте–ка лучше рюмочку, взбодритесь и не выплёскивайте ребёнка вместе с водой. Где тут у вас бутылка, сэр?

Джон не обратил на её слова никакого внимания, но Джин тут же гневно вскинулась:

— Бутылка у нас в таком месте, где вам её не достать, — отрезала она.

— Всё равно, если на людей у вас жалости не хватает, так пожалейте хотя бы своих лошадей, — возмущённо произнесла женщина.

— Что вы хотите этим сказать? — холодно вопросила Джин, с укоризной глядя на неё.

— Да вы их погубите, бедняжек, если оставите всё как есть! — ответила та.

— Ну и что же вы прикажете нам сделать? — ядовито осведомилась Джин. — Если их отвязать и отпустить, они же первыми воды испугаются и быстрее утонут.

— Нет, нет, Джин, — вмешался фермер. — Тут они смышлёные, как люди: до самого конца будут держаться, где посуше, а если надо, то и поплывут.

— Если, конечно, вы их отвяжете, — продолжала незнакомка, по прежнему обращаясь к Джин, но говоря так, как будто она отвечала своим собственным мыслям и думала о чём–то другом. — Лучше уж утонуть, пытаясь выплыть, чем утонуть привязанным в стойле. Только зачем рассуждать, если надо дело делать? У вас же есть, куда их поставить. Там наверху какие полы, сэр? — внезапно она круто обернулась к Джону, сверкнув чёрными глубоко посаженными глазами.

— Крепкие, сосновые, какие же ещё? — ответил тот. — Только в такую погоду нам не о полах надо думать, а о стенах.

— Если балки у вас крепкие и хорошо в стенах сидят, то почему бы вам не отвести лошадей наверх, к себе в спальню. Это и для стен хорошо будет.

Лошади сверху балки придавят, а вместе с ними и стены, чтобы лучше держались, так ваш дом, может, и воду выдержит. На вашем месте я бы всю лучшую скотину, и коров, и телят, привела сюда, в гостиную да на кухню. Лучше их сюда пустить, а то ведь коровник ещё прежде дома развалится.

Мистер Дафф разразился странным смехом.

— Так, наверное, для этого сначала надо убрать отсюда все ковры, — сказал он.

— Я бы и убрала, — ответила она. — Об этом и говорить нечего. Убрала бы, если бы время было! Только времени–то на это нет, я вам что и говорю! В конце концов, за одну лошадь можно не один ковёр купить, а почитай что два или три.

— Она права, права, — воскликнул Джон, внезапно осознав весь здравый смысл этого предложения, и выскочил из дома.

Все женщины (причём Джин больше не отвергала помощь незнакомой гостьи) помчались наверх, чтобы поскорее отнести постельное бельё и другие вещи в кладовку на чердак.

Не успел мистер Дафф войти в конюшню, как на противоположном её конце с грохотом и шумным всплеском отвалился кусок верхней стены и крыши, открывая взору бурлящие мутные потоки, сливающиеся с плотной пеленой дождя и ветра. Джон остановился, поражённый, но тут о другую стену, как таран, стукнулось огромное дерево — да так, что задрожала вся конюшня. Лошади, которые уже некоторое время вели себя неспокойно, совсем испугались. Нельзя было терять ни секунды. Мистер Дафф кликнул своих людей. Несколько работников сломя голову побежали к конюшне, и через минуту обитатели дома услышали, как подбитые железом копыта ступают по воде, разбрызгивая её во все стороны. Одну за одной лошадей выводили из конюшни и вели через двор прямо к двери дома.

Мистер Дафф вывел под уздцы своего любимого Снежка, который был испуган и возбуждён, то и дело становился на дыбы, бросался из стороны в сторону, так что хозяин едва мог его удержать. Работникам было приказано сначала вывести всех других лошадей, и мистер Дафф полагал, что Снежок спокойно пойдёт вслед за ними. Но стоило коню услышать грохот копыт по деревянным ступеням, как от ужаса он совсем потерял голову, вырвался из рук хозяина и что есть силы понёсся назад к конюшне. Дафф рванулся за ним, но успел только увидеть, как Снежок стремглав понёсся к дальнему концу конюшни и упал в стремительный поток, где волны, слишком глубокие для него, тут же подхватили, перекувырнули его раз, другой, закружили и унесли прочь, так что хозяин потерял его из виду. Дафф побежал к дому и одним махом взлетел на верхний этаж, к окну. Оттуда он увидел Снежка уже далеко от дома; конь отчаянно пытался выплыть. Один или два раза вода сбивала его на спину, но через мгновение его голова снова показывалась на поверхности, и он продолжал плыть дальше. Увы, Снежок плыл по направлению к Дауру, и хозяин его не сомневался, что рано или поздно взбесившаяся река вынесет его мёртвое тело на просторы Северного моря. С тяжёлым сердцем он следил за ним до последней секунды, пока ещё мог видеть его уменьшающуюся и удаляющуюся голову, но вскоре его заслонила груда какого–то скарба, плывущая по воде, и мистер Дафф уже не мог различить Снежка в волнах. Тогда с глазами, полными слёз, Джон отошёл от окна и спустился к своим работникам.

Глава 34

Глашруах

Как только Гибби нашёл Красуле место в хлеву и положил ей в кормушку огромную охапку сена, он развернулся и во всю прыть помчался назад. Чтобы перебраться через Лорри по мосту, нельзя было терять ни минуты. И в самом деле, не успел Гибби перебраться по нему на другую сторону, как мост шумно рухнул в реку. Ориентируясь по тем приметам, которые ещё не были затоплены водой (а Гибби знал эту местность, пожалуй, лучше всех остальных её обитателей), он направился прямо к горе Глашгар, окутанной непроницаемой пеленой дождя. Где–то ему пришлось идти по пояс в воде, где–то даже плыть, где–то он взбирался на стену и бежал поверху, и его то и дело цепляли и задерживали колючие ветви живых изгородей. Несмотря на всё это Гибби упорно пробирался назад к горе. Несколько раз течение сбивало его с ног, подхватывало и уносило с собой. Однако в конце концов он добрался до горы. Там ему уже не пришлось шлёпать по воде, и вскоре, ловко увернувшись от нескольких шальных потоков, он взобрался на один из нижних утёсов и уселся на камень, защищённый от ветра большой скалой. Там он вытащил из кармана комок клейкой бурой массы — то, что осталось от лепёшек, — и стал радостно его поглощать, весело поглядывая из своего укрытия на косые плети дождя и бурлящее море, откуда он только что выбрался. Земли почти совсем не было видно, и он не сразу смог различить среди огромного залитого водой пространства ту крышу, под которой он оставил отца и мать. Только что это? Неподалёку в воде показались коровы — десятка два голов, безвольно качающихся на волнах. Они были слишком измучены, чтобы плыть дальше, их длинные рога стукались друг о друга, как сухие ветки. А вон и свинья! А вон ещё одна! И — какой ужас! — за ними показалось полдюжины беспомощных овец, плывущих по воде намокшими грязно–серыми губками.

Увидев их, Гибби вскочил и понёсся вверх по холму. Это было гораздо легче, чем перебираться через беснующийся поток, но по пути ему пришлось пересечь ещё несколько ручьёв, намного более опасных, чем все предыдущие. Он бежал всё выше и выше, чтобы найти подходящее место и перебраться, наконец, через реку, и в конце концов добрался–таки до овечьего загона.

Загон находился в маленькой лощинке, по соседству с которой располагалось небольшое каровое озерцо. Теперь оно вздулось и разбухло, и его волны плескались возле самой двери овчарни. На секунду Гибби пожалел, что отправился в путь без Оскара, но тут же увидел, что даже вместе с верным псом ему вряд ли удалось бы хоть как–то помочь овцам и сделать для них что–то помимо того, что они сами могли для себя сделать, оказавшись на свободе. Если оставить их в овчарне, они, скорее всего, утонут, а не утонут, так умрут с голоду. Но если их выпустить, то они пойдут бродить по горе, стараясь не приближаться к воде, и как–нибудь найдут себе пропитание и ночлег. Гибби открыл ворота, выгнал овец из загона, провёл их немного выше по горе и там оставил.

К тому времени было уже около двух пополудни, и Гибби страшно проголодался. Однако за день он уже довольно нахлебался холодной воды, и возвращаться обратно на ферму ему не хотелось. Где бы раздобыть еды? Если их домик до сих пор держится, — а такое вполне может быть! — там он без труда найдёт всё, что нужно. Гибби повернул к дому. Какова же была его радость, когда после трудного и долгого подъёма он увидел, что домик их уцелел, а хлеставшего над ним потока больше нет: то ли он просто иссяк, то ли течение обратилось в другую сторону. Добравшись до Глашберна, большого ручья, отделявшего его от дома, Гибби понял, что именно к нему развернулся угрожавший их жилищу поток, ибо вода в Глашберне неимоверно поднялась и теперь длинным шумным водопадом низвергалась с горы по направлению к Глашруаху. Ему пришлось ещё довольно долго подниматься, прежде чем он смог через него перейти.