Иоанн Златоуст - Творения, том 6, книга 1 Страница 7

Если же иудеи бесстыдно будут отвергать этот закон пророчеств, то из самих изречений (пророческих) весьма легко можно обличить их, если кто, тщательно раскрыв пророчества и с надлежащим вниманием исследовав каждое слово, приложит сказанное к событиям. А чтобы сильнее заградить уста их, я постараюсь объяснить это пророчествами не о Христе, но об их патриархах, и покажу, что многие пророчества, хотя были изречены о родоначальниках, но исполнились на потомках. Я изложу, для примера, одно или два события, и потом обращусь к своему предмету. Так, когда Иаков, признав Симеона и Левия, предсказывал случившееся с ними, то сказал: "Симеон и Левий братья", и укорив их за преступление и несправедливое избиение сихемлян, продолжал: "разделю их в Иакове и рассею их в Израиле" (Быт. 49:5–7). Но всякий может видеть, что это не сбылось на Симеоне и Левии, а на коленах, происшедших от них. Колено Левино действительно было рассеяно, – десятая часть его принадлежала каждому из прочих колен; колено Симеоново, которое испытало почти такую же участь, заняв пространство по жребию вне всех колен, не получило, как все другие, совокупного и сосредоточенного наследства (Иис. Нав. 19:1–9; 1 Пар. 4:24–43). И сам Иаков, получив благословение от отца, не пользовался ни одним из них. Отец предсказал ему великое благоденствие и постоянное господство над Исавом; но он имел недостаток в необходимом, питался, будучи наемником, и был так далек от господства над братом, что опасался даже за свою жизнь, и встретившись с ним только однажды с великим страхом, был рад, что мог удалиться от него и спастись. Что же сказать на это? Неужели пророчество ложно? Да не будет! Но обычай пророчества часто бывает таков, что случившееся с одними лицами предсказывается под другими, и одни имена употребляются вместо других, как было и с Ханааном. Мы не видим, чтобы он был рабом у братьев, но проклятие, изреченное на него, не осталось без исполнения, а исполнилось на гаваонитянах, происшедших от Ханаана. Сказанное в виде проклятия было пророчеством.

2. Если же столь многие и такие примеры показывают нам, что многое из сказанного говорится об одних, а сбывается на других, и если пророки употребляют имена таким образом, то что удивительного, если и теперь пророк, приводя имена Иудеи и Иерусалима, предвозвещает о Церкви? Так как он говорил к людям неблагодарным, которые убивали пророков, сжигали книги, разрушали жертвенники, то для них справедливо покрывало лежало при чтении ветхого завета, но словам блаженного Павла (2 Кор. 3:14). Иначе они истребили бы и книги, если бы понимали силу пророчества о Христе. Если они не устыдились Его, когда Он сам присутствовал, творил чудеса и представлял совершеннейшие доказательства Своей силы, согласия и единомыслия с Отцом, и не отстали дотоле, пока распяли Его, то едва ли они пощадили бы тех, которые говорили о Нем, которых они и без того беспрестанно побивали камнями. Потому пророки, употребляя собственные и известные им имена, таким образом прикрывали пророчества. А что здесь говорится не об Иудее и Иерусалиме, это мы обстоятельно докажем, обратив внимание на каждое слово.

Яко будет в последняя дни явления гора Господня (ст. 2). Заметь точность пророка он не только возвещает события, но обозначает и время. Что говорит Павел в словах: "но когда пришла полнота" времени[5] (егда же приде кончина времен) (Галл. 4:4), и в другом месте: "в устроении полноты времен" (в смотрение исполнения времен) (Еф. 1:10), также и пророк говорит: в последние дни. Горою же он называет Церковь и непобедимость догматов. Как если бы бесчисленные войска нападали на горы, натягивая луки, бросая копья, подводя осадные орудия, горам они не могли бы повредить, но сами отступили бы, проявив собственную силу, так и все, воевавшие против Церкви, ее не поколебали, а потеряв собственную силу, посрамились, при самом нанесении ударов оказываясь бессильными, при самом нападении впадая в изнурение, при самом действии испытывая поражение от страждущих; в этом и состоит дивный способ ее победы, возможной не для людей, а только для Бога. В Церкви достойно удивления не только то, что она победила, но и то, что победила таким образом. Будучи гонима, преследуема, терзаема бесчисленными способами, она не только не уменьшалась, но и возрастала, и само ее терпение поражало старавшихся причинить ей эти страдания. Таково действие алмаза в отношении железа: тем самым, что он получает удары, он уничтожает силу ударяющего; таков и рожон в отношении к тем, которые идут против него: он нисколько не делается от того слабее, когда окровавливает ноги идущих против него. (Деян. 9:5). Потому пророк и назвал Церковь горою. Если же иудей не допускает здесь переносного смысла, то пусть он обличится собственными словами пророка. Сам пророк сказал, что волки и агнцы будут пастись вместе, что свистнет Бог мухам и пчелам и наведет на иудеев руку сильную, потому что они не хотели иметь воду силоамскую (Иса. 1:6; 7:18; 8:6). Если бы кто–нибудь стал принимать это буквально, то получил бы много непонятного; но принимающим означаемое этими выражениями должно представлять ход мыслей таким образом. Что же означается этими выражениями? Названиями волков и агнцев означаются нравы людей – зверские и кроткие; мухами – бесстыдство египтян; рекою – стремительность неприятельского войска; Силоамом – кротость и доброта начальствовавшего тогда царя иудейского. Никто из людей самых безумных, конечно, не будет противоречить нам в этом. Потому, как это пророк означил другими названиями, так и твердость Церкви, ее непоколебимость, высоту, непобедимость, он выразил названием горы. И другой пророк сравнивает с горою надеющихся на Бога, означая их непобедимость. Явлена. Это уже не требует объяснения. Сами события по свойству своему громче трубы возвещают славу Церкви. Не так блистательно солнце и происходящий от него свет, как дела Церкви. И дом Божий на версе гор.

3. Как истолковал бы это иудей? Храм его никак не на верху гор; а сила Церкви касается самых небес. Как дом, находящийся на вершине гор, бывает виден всеми, так, и еще больше того, Церковь сделалась славною у всех людей. И возвысится над холмами. Этим пророк опять выражает то же самое, – чего с храмом никогда не бывало, даже и тогда, когда он, по–видимому, был в самом лучшем состоянии. И как относить это к храму, когда он и самими иудеями часто был непочитаем, и разрушаем руками иноплеменников? А сила Церкви, хотя испытывала нападения более жестокие и более частые, нежели он, но никогда не была покоряема руками нападающих, а напротив особенно от врагов делалась еще более высокою и славною. Тогда были сонмы мучеников, тогда лики исповедников, тогда являлись души крепче железа и сияли светлее самых звезд; тела их были рассекаемы, но душа не была побеждаема, а побеждала и увеличивалась. Кто видал, кто слыхал, чтобы убиение приносило венец, чтобы заклание доставляло победу, чтобы войско делалось более славным тогда, когда больше являлось убиваемым неприятелями?

И потекут к ней все народы. (И придут к ней вси языцы). Продолжая речи, пророк делается более ясным, говорит более открыто, выражает пророчество более вразумительно, и сильнее заграждает уста иудеев. Хотя бы они были весьма бесстыдны, этого они никак не могут отнести к своему храму. Язычникам было запрещено и тщательно возбранялось входить в рам. Что я говорю: входить в храм? И самим иудеям с великими угрозами закон запрещал иметь смешение с язычниками и подвергал их за это величайшему наказанию. Пророк Аггей все свое пророчество составил из того, что обличал, угрожал, требовал наказания за такое непозволенное смешение посредством брака. Но наше – не таково; Церковь, со всею щедростью раскрывая свои недра, с распростертыми объятьями ежедневно принимает все народы вселенной. Такое повеление и первые учители догматов получили от Единородного, немедленно услышав от Него такие слова: "итак идите, научите все народы" (шедшее научите вся языки) (Мф. 28:19). Заметьте, как прок указывает не только на призвание язычников, но и на усердное их послушание. Он не сказал: приведутся, но: придут. И другой пророк, выражая это яснее, сказал: "и уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: `познайте Господа', ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого" (Иер. 31:34). Для иудеев и тварь изменяла свои свойства, и были постоянные угрозы, и беспрестанные наказания, и непрерывные чудеса, и явления пророков, и страх законодателя, и угрожавшие войны и нападения иноплеменников, и бедствия, попускаемые Богом, и наказания, ниспосылаемые с неба; но они оставались жестоковыйными и необрезанными, как говорил Стефан (Деян. 7:31), упорными и непреклонными; а для язычников достаточно было простого слова и одного слышания, и все они тотчас притекли. Потому и Давид, указывая на это, сказал: людие, ихже неведеных, работаша Ми и, удивляясь их послушанию, прибавил: в слух уха послушаша Мя. (Пс. 7:44–45). И Иаков, выражая то же самое более загадочно, сказал: "он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей" (привязуяй к лозе жребя свое, и к винничию жребца осляте своего) (Быт 49:11). Кто видел жеребенка, привязанного к лозе винограда (винничию), стоящего у виноградника, и не повреждающего плодов? Между бессловесными – никогда; а между людьми это совершилось с великою точностью. Иудеи, будучи связаны бесчисленными узами, "сокрушили иго, расторгли узы", как говорит пророк (Иер. 5:5); а язычники, не будучи принуждаемы никакою необходимостью, охотно послушались, как сын ослицы, привязанный к лозе винограда, не нарушили ни одной из заповедей, но стояли, показывая великую покорность. "И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева" (ст. 3). Посмотри, как они составляют лики и торжества, убеждают друг друга, и все делаются учителями, – не один, не два и не три, но многие стекающиеся народы. Придут, говорит, многие народы и из различных стран, – чего у иудеев никогда не было. Если некоторые и приходили к ним, то разве немногие прозелиты, и притом с великим трудом, и они никогда не назывались народами, но – пришельцами. "Пришельцы", говорит пророк, "придут к тебе" и будут твоими слугами (Иса. 54:15). Если же пророк продолжает иносказательную речь, называя Церковь горою и домом Бога Иаковля, то не удивляйся этому. Он, как я прежде сказал, то раскрывает, то закрывает пророчество; первое делает для того, чтобы людям более разумным дать способ к уразумению сказанного; а второе – для того, чтобы удержать беспорядочное стремление неразумных; и везде он разнообразит свою речь.