Андрей Кураев - Основы православной культуры как лекарство от экстремизма Страница 7

Но тот, кто знает, что в его собственной традиции есть разные мнения, поостережется и при встрече с глупостью, сказанной носителем другой традиции, сразу поставить знак равенства между этим «ваххабитом» и той традицией, от чьего имени он ваххабитствует. Человек, знающий, какие глупости способны говорить его единоверцы, сможет воздержаться от того, чтобы отождествить глупость, сказанную иноверцем с этим иноверием как таковым.

Значит, он будет осторожен и в своих реакциях на инаковерие.

Значит, и с этой точки зрения «основы православной культуры» — это лекарство от экстремизма. «Основы православной культуры» — это превентивный образовательный удар против экстремизма.

Итак, закон разрешает факультативное преподавание Закона Божия в школе и — при желании школы — культурологический рассказ о религии, в частности, рассказ об «основах православной культуры». При корректном преподавании этого предмета польза от такого курса будет и для каждого отдельного ребенка, и для российского общества в целом.

Теперь осталось только обсудить вопрос о том, откуда оно возьмется — это самое «корректное преподавание» такого предмета. Но прежде, чем перейти к этой и, пожалуй, самой проблематичной части своих размышлений, я хотел бы на минутку остановить внимание неблагосклонного читателя именно здесь.

В ток-шоу принято проводить голосование участников и зрителей по дискутируемому вопросу. Наш вопрос сформулируем вопрос так: «Считаете ли Вы, что каждая школа в отдельности вправе (по желанию большинства родителей) включить в свою программу изучение «основ православной культуры» при условии, что этот предмет будет преподаваться компетентными, корректными и хорошо подготовленными культурологами?». Это вопрос о некоей стратегической цели. Хотим ли мы двигаться к ней? В интересах ли хотя бы части общества, чтобы в некоторых школах было введено такое преподавание? Сочтем ли мы нормальным, если рядом будут стоять математическая школа, английская школа, и школа с преподаванием основ православной культуры? Мне такая картина не кажется ужасающей.

Если же в том, что такое и допустимо и желательно (вновь говорю: желательно хотя бы для части населения России), то фиксируем эту точку как точку консенсуса.

Если цель определена — можно уже мостить к ней дорогу. И тут прежде всего надо признать: дорогу надо именно мостить. Ее еще нет. Еще нет приемлимых учебников «основ православной культуры». Еще нет преподавателей этого предмета. Еще не преодолена инерция советской школы с ее идеологической назидательностью и навязчивостью.

Один немец-русист как-то заметил, что русский язык очень необычен. В евопейских языках есть только три интонации: повествовательная, восклицательная, вопросительная… Но в русском языке есть четвертая интонация, сказал он: это интонация советской учительницы.

И менее всего мне хотелось бы, чтобы к детям православие пришло с такой интонацией.

Я боюсь, что на региональном уровне сейчас последуют приказы: «ввести с нового учебного года…». Школы, не располагая своими кадрами, конечно, обратятся за помощью к местным приходам….

В общем, по правде, я просто ревную. Помните беседу двух одесситов: «Не понимаю, что все вокруг только и говорят — Шаляпин, Шаляпин.. И что они только нашли в этом Шаляпине! — А ты слышал того Шаляпина? — Нет, я сам его не слышал, но мне вчера Рабинович напел… Так себе. Ничего особенного!».

Во так и при неумелом обращении с православием «срезаются» обертоны и остается какая-то неинтересная безжизненная и безрадостная императивная прямолинейность.

У каждого человека есть какое-то особенно дорогое ему стихотворение. Такое, которым он когда-то сам переболел. И когда он слышит это стихотворение в чьем-то другом, пусть даже очень артистичном исполнении, он чувствует себя окраденным: нет, не так я это понимал, вот здесь не это имеется в виду, это слово нельзя было сказать с такой интонацией… Иногда даже авторское прочтение стиха кажется умалением того, что он написал. Я, например, не представляю себе, как бы Роберт Рождественский смог со своими обычными интонациями прочитать свое последнее (и, по-моему лучшее) стихотворение:

Тихо плывут паутинные нити.Солнце горит на оконном стекле.Что-то я делал не так, извините!Жил я впервые на этой земле.Я ее только сейчас понимаю,К ней припадаю и ею клянусь,И по другому прожить обещаю,Если вернусь.Но ведь я не вернусь.

Я же до сих пор не могу простить Софии Ротару за то, что великое стихотворение Арсения Тарковского «Только этого мало» она превратила в шлягер (и Аллу Пугачеву за такое же похабство, совершенное ею с маршаковским переводом сонета Шекспира).

Больно бывает слышать и великую музыку, исковерканную неумелым исполнителем…

Вот так же мне бывает больно, когда мое любимое православие превращают в идеологический шум. Или в «учебный материал», который можно выучить и забыть после экзамена. Или во что-то, с помощью чего можно лишать жизнь ребенка радости и красок.

Оттого я умом за преподавание «основ православной культуры». А сердце все-таки опасается… Вывод? — Надо бы отказаться от всякой «штурмовщины», не бросать лозунгов «православие — в массы». Помнить мудрую поговорку: «невольник -не богомольник». Учесть опыт неудач — как своих предреволюционных, так и неудач советских идеологов. Без азарта и обязаловки спокойно и продуманно торить дорогу. Создать место встречи церковных и светских культурологов и педагогов. Вместе обсудить параметры программы. Продумать взаимодействие между этой программой и остальными школьными курсами. Организовать экспериментальные педагогические «площадки». Набросать пробные учебники. Заказать написание новых учебников. Отобрать лучшее. Проверить его. Исправить. Дополнить. Сократить. Потом к этой программе переподготавливать школьных педагогов. Ввести этот предмет в педагогических университетах. И потом, когда будут и учителя и учебники — приближаться к детям.

А пока надо просто не мешать работать с детьми тем православным педагогам (и священникам), у которых это получается. И еще — создать в школах атмосферу терпимости к таким педагогам.

Церковным же людям надо освоить интонацию культурологического анализа и беседы вместо интонации проповеди.

И всем стоит помнить о том, какова альтернатива основам православной культуры — бескультурье во всех своих проявлениях.

Вот после этого и я повторю вопрос, который задал Никита Михалков на той памятной теледискуссии: «Братцы, чего испугались-то?».

Об изучении в школах "Основ православной культуры"

В связи с появившимися вопросами по письму Министерства образования РФ ї 14-52-87ин/16 от 22.10.2002г., пресс-служба Министерства образования разъясняет следующее.

1. Вышеуказанное письмо Министерства не является инструктивным или рекомендательным, а является, как отмечено и в его тексте, информационным — сопроводительным к Примерному содержанию по учебному предмету "Основы православной культуры". Необходимость появления такого письма связана с тем, что во многих школах ряда регионов России фактически ведется изучение детьми в той или иной форме основ православной культуры. В связи с этим, органы управления образованием субъектов Российской Федерации, зная о работе совместного Консультативного Совета Министерства образования и Московской Патриархии неоднократно ставили перед Министерством образования вопрос о необходимости разработки, для их ориентации, примерного содержания соответствующего курса.

2. Предмет "Основы православной культуры" не является и не может быть обязательным предметом для всех школ страны или даже для всех школ субъекта Российской Федерации. Этот предмет может вводиться только в каждой конкретной школе на основе решения Совета (Попечительского совета) школы, с участием представителей родителей и реализовываться:

а) либо как факультативный предмет вне сетки часов (после занятий), на который записываются сами учащиеся или, для младших классов — записывают учащихся их родители. В этом случае финансирование преподавания предмета обеспечивается или учредителем дополнительно к базовому финансированию школы по государственному стандарту, или родителями, или из внебюджетных источников.

б) либо как предмет школьного компонента из числа предметов по выбору (при этом другие учащиеся обязательно посещают другие выбираемые им предметы из списка предметов по выбору).