Михаил Наими - Книга Мирдада Страница 7

Вначале следовало бы правильно назвать язык и губы, если бы вы захотели правильно произнести все остальные слова. И не самим языком или губами, а помимо них должны вы говорить, чтобы вымолвить те слова, что скрыты за ними.

Узри вы верно, заговори вы правильно, то не увидели бы вы ничего, кроме себя, и не вымолвили бы ничего, кроме себя. Ибо во всех вещах и надо всеми вещами, во всех словах и надо всеми словами — только вы, те, что смотрят, и те, что говорят.

Но тогда, если ваш мир столь неуступчив и непонятен, то только потому, что вы сами неуступчивы и непонятны. Если речи ваши столь жалки и витиеваты, то только потому, что вы сами жалки и витиеваты.

Оставьте вещи в покое и не пытайтесь их менять. Ибо они кажутся такими, как кажутся, только потому, что вы кажетесь такими, как кажетесь. Они не обладают иным видом или звуком, кроме тех, которыми вы сами их наделяете. Если они звучат грубо, взгляните на свой собственный язык. Если они уродливы на вид, то исследуйте для начала, и наконец, свой глаз.

Не просите вещи сбросить их покровы. Освободитесь от покровов сами, и вещи станут свободны. Не просите вещи взломать их печати. Снимите печати с себя, и вещи раскроются.

Ключ к тому, чтобы снять с себя все покровы, чтобы избавиться от всех печатей, заключен в том слове, что вовеки пребывает между вашими губами. Это слово — легчайшее из всех, оно же — величайшее из всех. Мирдад назвал его ТВОРЯЩИМ СЛОВОМ.

Наронда: Учитель смолк, и глубокое безмолвие опустилось на всех нас, принеся неведомый трепет. Наконец, Мекайон в страстном нетерпении воскликнул:

Мекайон: Наши уши жаждут СЛОВА. Наши сердца истосковались по ключу. Молю тебя, Мирдад, говори, говори дальше.

II. О Творящем Слове. Я — Источник и Центр Всех Вещей

МИРДАД: Когда вы произносите “Я”, то одновременно возглашайте в сердце своем: ”Боже, будь моей защитой от того, что есть Я, направь меня к блаженству Я”. Ибо в этом слове, хотя и тончайшим образом, заключена душа всех других слов. Раскрой это, и уста твои будут благоухать, речь станет сладостной; каждое слово будет нести в себе восторг Жизни. Если же это скрыто, то и рот крив, и речи горьки; и каждое слово будет гноиться Смертью.

Ибо, о монахи, “Я” — и есть то самое Творящее Слово. Но берегитесь завладеть его магической силой; берегитесь стать обладателями его мощи, ибо вы склонны стонать, когда могли бы петь; враждовать, когда могли бы наслаждаться миром; раболепствовать в темнице, когда могли бы парить в свете.

Ваше Я — это ничто иное, как безмолвное и бестелесное сознание бытия, обретшее звук и плоть. Это неслышимое в вас, ставшее слышимым, незримое, ставшее зримым; поэтому, глядя, вы можете видеть незримое, слушая, слышать неслышимое. Ибо то, что очерчено глазом и ухом, и есть вы. А помимо того, что вы можете зреть глазами и внимать ушами, вы не увидите и не услышите ничего. Если вас мучат, жалят и терзают какие-то мысли, знайте, что единственно ваше Я дает им силу, когти и клыки.

Но Мирдад хотел бы, чтобы вам стало известно, что если что-то может нечто дать, то оно же может и отнять.

Просто чувствуя Я, вы уже стучитесь в источник всех чувств в своем сердце. Источник этот — творение вашего Я, которое одновременно является и тем, кто чувствует, и тем, что чувствуют. И если есть шипы в вашем сердце, то знайте, что принесены они туда единственно вашим Я.

Мирдад хотел бы, чтобы вы знали также, что если что-то может взрастить шипы, то оно же может их и удалить.

Просто сказав “Я”, вы даете жизнь целому сонму слов; каждое слово — это символ вещи; каждая вещь — это символ мира; каждый мир — это частица вселенной. Вся же вселенная — это творение вашего Я, которое одновременно и творец и создание. И если есть кошмары в вашей вселенной, то знайте, что к жизни они вызваны единственно вашим Я.

Мирдад хотел бы, чтобы вы также знали, что если что-то может сотворить, то оно же может и уничтожить.

Каков создатель, таково и создание. Так может ли кто-нибудь превзойти себя в творении? Или не дотянуться до себя? Себя, только себя — не больше, но и не меньше — творит создатель.

Я — это бьющий фонтан, откуда все вытекает, и куда все возвращается. Каков фонтан, таково и течение.

Я — это волшебная палочка. Но может ли палочка хоть во что-нибудь вдохнуть дыхание иное, чем то, которым обладает маг? Каков маг, таковы и результаты магии.

Следовательно, каково ваше Сознание, таково и ваше Я. Каково ваше Я, таков и ваш мир. Если оно ясно и определенно, то и мир ваш будет ясным и определенным. Тогда и слова ваши никогда не будут витиеватыми. И в поступках ваших никогда не будет таиться боль. Если же оно туманно и неопределенно, то мир ваш будет туманным и неопределенным. Слова же ваши будут способны только запутать, а дела будут источником мучений.

Если оно постоянно и терпеливо, то и мир ваш будет постоянным и терпимым. Тогда ваше могущество превзойдет Время, а охват — Пространство. Если оно мимолетно и неустойчиво, то мир ваш будет столь же мимолетен и непостоянен. Тогда вы — не более чем дымок, растаявший в лучах солнца.

Если оно едино, ваш мир — един. Тогда вы пребываете в абсолютном мире со всеми небесами и со всеми обитателями Земли. Если оно множественно, ваш мир — множество. Тогда вы непрестанно враждуете с самим собой и со всеми творениями в сфере Божественного немилосердия.

Я — это центр вашей жизни, откуда исходят все вещи, из которых построен весь ваш мир, и где все они сливаются вновь. Если оно уравновешено, то и мир ваш уравновешен. Тогда никакая сила, ни вверху, ни внизу, не сможет качнуть вас ни вправо, ни влево. Если оно переменчиво, то мир ваш переменчив. Тогда вы подобны беспомощному листу, уносимому порывами злого ветра.

Но вот что важно! Ваш мир устойчив, но только в своей неустойчивости. Он определенен, но только в своей неопределенности. Он даже постоянен, но только в своем непостоянстве. Ваш мир единственнен, но только в своей разорванности.

Мир ваш из колыбели превратился в гробницу, а гробница становится колыбелью. Дни пожирают ночи, ночи же отрыгивают дни. Мир объявляет войну, а вражда твердит о мире. Улыбки прикрывают слезы, а слезы прячутся за улыбками.

Мир ваш — мир скитаний, где непременной спутницей является Смерть.

Мир ваш напоминает сита или решета, и нет среди них двух одинаковых. И вы корчитесь от боли, постоянно пытаясь просеять сквозь них то, что не сеется, перенести в них то, что не переносится.

Мир ваш все больше расщепляется в себе, потому что ваше Я расщеплено.

Мир ваш полон барьеров и препятствий, потому что ваше Я — это сплошные барьеры и препятствия. Некоторые вещи отсекаются как чужеродные. Другие ограждаются как родственные. Но все же, то, что снаружи, всегда прорвется вовнутрь, а то, что внутри, всегда вырвется наружу. Ибо они, дети одной матери, — то есть вашего Я, — не могут существовать врозь.

А вы, вместо того, чтобы радоваться их счастливому единению, вновь засучиваете рукава и приступаете к бесплодному труду, пытаясь разделить нераздельное. Вместо того чтобы устранить расщепленность своего Я, вы обтесываете свою жизнь в надежде изготовить такой клин, который можно будет вбить между тем, что, как вы думаете, является вами, и тем, что, как вам кажется, является чем-то иным.

Поэтому-то слова людей полны яда. Поэтому-то дни их переполнены скорбью. Поэтому-то так мучительны их ночи.

И Мирдад, о монахи, хотел бы устранить расщепленность вашего Я, так чтобы вы могли пребывать в мире с собой — и со всеми людьми — и со всей вселенной.

Мирдад хотел бы удалить яд из вашего Я, чтобы вы смогли ощутить сладость Понимания.

Мирдад хотел бы научить вас, как уравновесить ваше Я, чтобы вы познали радость СОВЕРШЕННОГО РАВНОВЕСИЯ.

Наронда: И опять Учитель смолк. И вновь все ощутили глубокое безмолвие. Мекайон в очередной раз нарушил молчание, сказав:

Мекайон: Слова твои так мучительны, Мирдад. Они раскрывают множество дверей, но оставляют нас у порога. Веди нас вверх, веди нас вглубь.

III. Святое Триединство и Совершенное Равновесие

МИРДАД: Хотя каждый из вас ориентируется на свое собственное Я, все равно вы центрированы на едином Я — на одном-единственном Я Бога.

Я Бога, о монахи, это единое и вечное слово Бога. Именно в нем Бог, Высшее Сознание, проявляет себя. Вне него Он оставался бы безмолвным абсолютом. Посредством него Творец творит себя. Посредством него Единый Бесформенный принимает форму множественности, через которую проходят творения прежде, чем опять войти в бесформенное.

Чтобы почувствовать Себя, чтобы подумать о Себе, чтобы сказать о Себе, Богу не требуется ничего, кроме Я. Поэтому-то Я — это Его единое слово. Поэтому оно — СЛОВО.