Паисий Святогорец - Слова. Том V. Страсти и добродетели Страница 7

– Иногда, геронда, когда я чувствую, что силы мои истощены, меня охватывает страх, и я ничего не могу с ним делать. Может, это от самолюбия?

– Когда ты чувствуешь истощение сил, то посмотри, от чего это происходит: не от болезни ли это? Если не от болезни, тогда, может, от недостатка сна – в этом случае нужно побольше поесть или отдохнуть. Если же исключено и первое, и второе – значит, это искушение. Засучи рукава, берись за работу – и победишь искушение.

– Геронда, нужно ли трудиться до изнеможения? Может, жалея себя, я отгоняю благодать Божию?

– Не надорвись, благословенная душа! Нужно наблюдать за собой и останавливаться прежде, чем наступит момент, когда у тебя уже не осталось сил.

– Однако, геронда, мне кажется, что я ещё ни разу в жизни не исполнила сказанное святыми отцами: «Отдай кровь и прими Дух»[24].

– Ну какую там кровь ты можешь дать, малокровная? Лучше обрати всё внимание на борьбу с душевными страстями.

Не надо преклоняться перед комфортом

– Геронда, когда я говорю себе, что могу работать столько-то и что это предел моих возможностей, то говорю это по самолюбию?

– Чем дольше человек сидит сложа руки, тем больше он расслабляется, а чем больше работает, тем сильнее становится. От лени мхом обрастают, а работа и духовную пользу приносит. Цель в том, чтобы человек больше радовался неудобствам и трудностям, а не комфорту. Знали бы вы, как живут на Афоне некоторые старцы и какую радость при этом испытывают! Знаете, какое самоотвержение имел один старец, живший в километре от моей кельи, высоко на горе, на крутом склоне? Бедняга на четвереньках спускался по тропинке, когда ему нужно было сходить к старцу, жившему ниже. Его хотели забрать в монастырь, чтобы за ним было удобнее ухаживать, но он не соглашался. Потом все стали говорить: «Да он в прелести», так как он жил в келье один. Однажды он пришёл ко мне и рассказал, почему не хотел уходить в монастырь. Когда-то у них в келье не было храма, он долго уговаривал своего старца построить храм, и наконец его старец сказал: «Ладно, давай построим. Только ты уже не сможешь уйти с этого места, потому что у храма будет свой ангел-хранитель, а его одного оставлять нельзя». Тот пообещал, что никогда не уйдёт из кельи, и они построили храм. В конце концов келья, в которой жил старец, обветшала и разрушилась, и он стал жить в храме. Там и спал, сидя в стасидии. Вот какое самоотвержение! Я отнёс ему кое-какую одежду, чтобы ему было во что переодеться. Вдобавок он был болен, его постоянно мучили рези в животе. Однажды я послал к нему знакомого врача. Тот пошёл вместе со своим товарищем, но они нашли старца уже мёртвым: он сидел в стасидии, завернувшись в одеяло. Так этот человек отошёл ко Господу!

Жизнь в суровых условиях ради любви Христовой приносит в сердце умиление Христово. Божественное наслаждение рождается от телесных страданий. Святые отцы отдали кровь и приняли Дух. По́том и трудом они стяжали Божественную благодать. Они выбросили из себя своё «я» и снова обрели его – уже в руках Божиих.

Я прихожу в умиление, когда читаю жития святых подвижников Синайской горы. Пять тысяч подвижников жили на Синае, а сколько ещё на Афоне! За тысячу лет освятилось сколько отцов! А исповедники и мученики? Сколько страданий они претерпели! А мы? Ропщем при первой малейшей трудности. Мы хотим без труда стяжать святость. Самоотвержение стало редкостью. Даже мы, монахи, не понимаем, что блага приобретаются трудом[25], и жалеем себя, оправдываем себя, находим себе смягчающие обстоятельства… Отсюда и начинается зло. Диавол помогает каждому человеку найти оправдание, а годы проходят впустую.

Поэтому не стоит забывать и о том, что всех нас ждёт смерть. И коли уж нам всё равно умирать, то и о теле слишком заботиться не стоит – не в том смысле, что надо доводить его до болезни, но в том, что и перед комфортом вовсе не надо преклоняться.

Зачем беречь своё «я» для себя самого?

– Геронда, у меня есть помысел: может быть, я быстро устаю не только из-за своей телесной слабости, но и ещё из-за чего-то?

– Да, если бы в тебе горело божественное пламя, то всё было бы по-другому.

– А как мне воспламениться этим божественным пламенем?

– Нужно забыть о себе и думать о других.

– Мне кажется, что трудно поступать так всегда.

– По крайней мере, постарайся мыслям и заботе о других отдавать столько же сил, сколько ты отдаёшь мыслям и заботе о себе. Делая так, ты постепенно придёшь к тому, что станешь равнодушна к себе (в хорошем смысле этого слова!) и будешь постоянно думать о других. А если это произойдёт, то и Бог и люди тоже будут о тебе думать. Только не думай о других ради того, чтобы другие думали о тебе!

– Выходит, геронда, что мой мучитель – это моё собственное «я»?

– Ну конечно, дитя! Отбрось своё «я». Если отбросишь – воспаришь. Зачем оно тебе, для кого ты его бережёшь? Для себя самой? Ту часть любви, которую оставляешь себе, ты отнимаешь от всецелой и безграничной любви, которую тебе необходимо иметь к другим.

– Геронда, как мне отбросить своё «я»?

– Насколько возможно, исключи своё «я» из того, что ты делаешь. Посели в своё сердце других. То, что ты желаешь для себя, отдавай другим. Отдавай, отдавай, не думая о себе. Чем больше ты будешь отдавать, тем больше будешь получать, потому что и Бог тогда будет в изобилии подавать тебе Свою благодать и любовь. Он станет тебя сильно любить, а ты станешь любить Его, потому что перестанешь любить себя, своё «я». Наше «я» хочет питаться гордостью и эгоизмом, а не благодатью Божией. Но не «я», а именно она – благодать – подаёт душе все необходимые «витамины», изменяет божественным изменением плоть и заставляет человека сиять невещественным светом. Буду молиться, чтобы ты скорее ощутила то, о чём я говорю, и избавила себя от муки самолюбия.

– Геронда, а может получиться так, что я борюсь с самолюбием, но в моих делах всё равно будет сквозить моё «я»?

– Всё зависит от того, как ты подвизаешься. Всякую мерзопакость человек выбрасывает, но сначала нужно понять, что это действительно пакость, почувствовать к ней отвращение. Иначе с какой стати выбрасывать? Вот и для того, чтобы отбросить своего ветхого человека, надо почувствовать к нему отвращение. А если ты «отлежала» совесть и чувства, так и будешь жить с этой гадостью…

Когда есть самоотречение, Бог подаёт Свою благодать

– Геронда, когда я думаю о том, как святые совершали усилия над собой, меня мучает совесть. Мне кажется, что я-то себя жалею.

– Когда человек, подвизаясь смиренно, усердно и с рассуждением, выступает за пределы своих возможностей, тогда на него снисходит сверхъестественная Божественная сила.

– Геронда, что имеет в виду авва Варсонофий, говоря: «Не ищи телесного покоя, если не посылает его тебе Господь»[26]?

– Смысл слов аввы в том, что не надо искать местечка потеплее. Нужен не комфорт, а самоотречение, за которым последуют обильные Божественные дары. Когда есть самоотречение, тогда Бог подаёт человеку Свою благодать. Когда в человеке есть дух жертвенности, тогда он получает Божественную помощь, Бог заботится о нём. Чем больше человек приносит себя в жертву, чем сильнее он молится о своих ближних, тем большую помощь от Бога он получает.

Однажды поздно вечером я шёл из монастыря Ставроникита в келью отца Тихона[27], которую приводил в порядок, собираясь там поселиться[28]. По дороге меня остановил один человек. За спиной у меня был тяжёлый мешок, к тому же моросил дождь, а я стоял и слушал его. Уже стемнело, а он всё говорил и говорил не переставая. Мы вымокли насквозь. В какой-то момент мне пришёл помысел: «Как же я найду свою келью? Ночь, грязь, дорога трудная, и фонаря нет». Но как я мог прервать человека? Я его спросил, где он собирается ночевать. Он сказал, что в одной из келий неподалёку. Так мы стояли до полуночи, но наконец распрощались. Я пошёл своей дорогой, но только ступил на тропу, ведущую к келье, как поскользнулся и свалился в кусты. Башмаки полетели куда-то вниз, мешок зацепился за ветки, а подрясник задрался до шеи. Ночь была такая, хоть глаз выколи. Тогда я сказал себе: «Лучше остаться здесь. Прочитаю повечерие, полунощницу, утреню, а там, глядишь, рассветёт, как-нибудь и до кельи доберусь. А тот бедняга – найдёт ли он дорогу?» Я начал читать повечерие, и как только дошёл до «Поми́луй мя, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й»[29], неожиданно сильный свет, словно луч прожектора, осветил весь овраг! Я нашёл ботинки и смог идти. Тропинка была освещена. Я дошёл до кельи, нашёл и ключ от замка, а он был такой маленький и спрятан так далеко, что даже днём я бы с трудом его отыскал. Я вошёл в храм, зажёг там все лампадки. И тогда свет исчез – больше необходимости в нём не было…

Часть вторая. Гордость – корень зла

«Гордый человек отделён от Бога, потому что гордость не пропускает через себя Божественную благодать. Гордость – это изоляционный материал, не пропускающий сквозь себя благодать Божию и изолирующий нас от Бога».