Ирене Крекер - Несостоявшиеся судьбы. Из записок практикующей медсестры Страница 7

Может, я ещё продолжу рассказ об этой интересной обитательнице дома при психиатрии, когда её получше узнаю, и, может быть, найду подход к её сердцу, к ниточкам мыслей, которые ещё функционируют, как и физическое тело, на первый взгляд, красивой интеллигентной женщины, с которой случилась беда, перед которой меркнут звёзды и ужасается каждая клеточка моего организма…

Так что же это? Что же ожидает меня через год трудовой деятельности в стенах «родной» психиатрии? Страх сковывает. Жуткий страх перед неизвестностью.

Что определяет срок выживания в здравии до старости? Нам это неведомо, как и то, когда наступит последняя минута, связывающая нас с этим миром? И слава богу! Иначе бы нам просто не выстоять, не преодолеть, не обрести покой.

Уже хорошо, что нам от природы дано наслаждаться тем, что несёт за собой новый день, в который утром открываешь глаза и слышишь музыку души ближнего: мужа ли, жены, соседей по площадке, коллег по работе, прохожего, стороннего наблюдателя твоей судьбы, виртуального собеседника, который сам на твоём уровне внутреннего одиночества пытается понять, что же принесёт ему сегодняшний день, в который он, может быть, тоже присел у монитора и написал историю бедной души, поддавшись внутреннему порыву сострадания ко всему живому в реальном мире…

А нереальный мир?

Он молчит в ответ на просьбу – приоткрыть хоть на мгновение занавес будущего.

Голос свыше приказывает

В одной из комнат дома престарелых при психиатрии, с правой стороны коридора, проживает одинокая неприметная женщина. На вид ей не больше семидесяти пяти, но ей уже за восемьдесят. Она имеет спокойный уравновешенный нрав, застенчива и молчалива. Поселилась у нас в отделении недавно, вернее, переведена из другого отделения психиатрической клиники. Женщина в состоянии сама себя обслуживать, помогает медсёстрам выполнять поручения на территории клиники: то в управление бумагу отнесёт, то в кассу сходит за деньгами для обитателей. Посылают её и в кафетерий, и в закусочную, и в магазин за покупками. С удовольствием помогает она жильцам дома, когда они обращаются к ней за помощью. От других обитателей дома она отличается развитым или природным чувством ответственности. Люди тянутся к ней. Она до сих пор общается с женщиной, с которой познакомилась несколько лет назад, когда провела месяц в больнице. Её часто навещают пациенты и работники других отделений клиники, где она проживала раньше.

Почему женщина с такой положительной характеристикой находится в нашем доме закрытого типа при психиатрии? На этот вопрос сразу не ответишь, но персоналу известно, что главной причиной её перевода в наше отделение стала попытка самоубийства. Это произошло четыре года назад, когда не имея к тому никаких оснований, она выпрыгнула из окна третьего этажа клиники. Попытка произвести подобного рода действия была не первой. После того, как женщина пролежала в больнице около трёх месяцев, залечивая многочисленные раны, она была определена к нам, как человек, требующий наблюдения в течение дня. Она имеет возможность свободного времяпрепровождения на территории клиники, но живёт в отделении закрытого типа.

Свой поступок женщина объяснила врачам, как невозможность невыполнения приказа внутреннего нашёптывающего голоса. У неё не было силы сопротивляться ему. По её словам, внутренний голос в течение продолжительного времени требует от неё неукоснительного выполнения его приказов и распоряжений.

Чтобы лучше понять внутренний мир этой женщины, нужно знать её биографию. Но имеются лишь скупые сведения о её прошлом.

Обитательница нашего дома родилась ещё до Второй мировой войны в семье служащего. Жизнь её началась с трагедии: брат-близнец родился мёртвым, она, несмотря на трудные роды, выжила. Из всех родственников осталась в живых лишь сестра, которая до сих пор поддерживает с ней контакт, навещает, присылает посылки.

Пациентка закончила в своё время семилетнюю школу. Профессии не училась, потому что время было послевоенное, смутное. По совету отца поработала немного в магазине, затем на шоколадной фабрике. Отец в то время был безработным. Семья жила за счёт средств, которые зарабатывали две дочери. Примерно с семнадцати лет девушка погрузилась в свой внутренний мир, отстранилась от всех, старалась быть больше одна. С годами она становилась упрямой и своенравной. Много времени проводила, лёжа в постели, читая книги, но не понимая, о чём читает…

Обеспокоенные родители обратились к врачам в нервную клинику. К тому времени девушка порвала отношения с подругами, стала медлительной, говорила тихо, почти шёпотом. По мнению врачей, впала в депрессию. Им она тогда призналась, что слышит голоса, которые предупреждают её об опасности. Она стала смеяться без причины, говорить вслух сама с собой, всё дальше погружаясь в себя и свои мысли.

Шестьдесят лет назад она попала на территорию нашей клиники. Молодая женщина без всякой на то причины разбила витрину магазина, нанеся себе телесные повреждения. В контакт с врачами она вступать перестала, закрылась в себе, замерла. Одним из методов её лечения была «электрошокотерапия». Это не могло продолжаться вечно, и однажды сердце остановилось. Лечение было прекращено. Она перестала есть, ушла в себя. Через какое-то время лечение этим способом повторили. Положительные результаты оно всё же принесло: женщина стала употреблять пищу, но внутреннее состояние её не улучшилось.

В течение десяти лет она жила в уединении, но могла внезапно ударить своего соседа, вцепиться в волосы чужому человеку, неожиданно и нежданно. Девушка стала проявлять агрессивность и по отношению к ещё жившим тогда родителям. Она отказывалась соблюдать элементарные правила гигиены, могла ударить мать, быть наглой, даже дикой. Врачам она сказала позже, что дьявол смотрит на неё из родителей, дословно: «Der Teufel schaut aus meinen Eltern». Её состояние улучшилось только после того, как она начала употреблять медикаменты.

Ещё через десятилетие она утверждала, что была рождена лошадью, то есть появилась на свет из чрева лошади. Ноги у неё тогда были повёрнуты в другую сторону, но после падения с колокольни, они выпрямились, и теперь может, как и все люди, ходить прямо. Женщина утверждает это и сегодня, как и то, что она умеет слышать и понимать животных, что они разговаривают с ней на только ей понятном языке.

Она до сих пор охотно читает религиозную литературу, ищет контакт к персоналу, отстраняется от жильцов. Большее количество времени проводит, сидя в кресле в комнате, уходя от реальности в свои мысли. Голоса владеют её думами: порой она ищет острые и режущие предметы, производит ими вскрытие в определённых местах тела, выпуская, по её мнению, чёрную заражённую кровь. Позже пытается доходчиво объяснить врачам и персоналу, почему она произвела это вскрытие. Ей непонятно, почему её не понимают. Она уверена в правоте совершаемого, и даже кровь, льющаяся из ран на теле, не может убедить её в обратном.

Сегодня, гуляя с ней по парку, слушая, как она умеет восхищаться каждому распустившемуся цветку, каждой увиденной букашке, как она эмоционально воспринимает пение птиц, шорох листвы, я подумала: «Каждый должен пройти свой путь на земле, пройти так, как определил это Вершитель жизни. Каждому своё. Выдержать, выстоять – задача каждого живого существа на этой планете».

Сколько ещё неразгаданного в этом мире? Как много загадок таит в себе наше подсознание, душа, разум. Всему своё время. Надо только идти навстречу своей судьбе, не пытаться её обмануть. Не надо растрачивать себя по мелочам. Любовь – вот главная истина. Добро должно править миром. Добро и понимание. Это – главное. Важно желание и умение прийти на помощь, вовремя протянуть руку нуждающемуся. Только так можно помочь друг другу в борьбе со злом, в понимании себя и окружающего мира.

Голоса запрещают

Мир устроен так, что порой остаётся только поражаться тому, что происходит вокруг.

Впервые эта женщина появилась у нас в отделении во время рождественского праздника. Она тогда ещё имела право выбора места жительства в одном из домов престарелых или в психиатрической клинике. Это был как бы пробный визит с целью осмотреть помещения, познакомиться с обитателями дома-клиники, с персоналом.

Помню, она сидела рядом со мной за красиво накрытым столом слегка возбуждённая и в то же время подавленная. Она рассказывала о своей матери, о себе, о том, как трудно переносить одиночество. У меня тогда создалось впечатление, что она не относится к людям, поражённым психической болезнью и случайно оказалась в роли будущей пациентки. Интеллигентность, общительность, детская доверчивость прежде всего бросались в глаза. Она пела вместе со всеми рождественские песни, улыбалась, наслаждаясь общением с людьми.