Идрис Шах - Командующее Я Страница 7

После этого, переодевшись в платье ученого, вор вновь отыскал несчастного крестьянина. Тот, обезумев от горя, бегал туда-сюда и кричал, что его обокрали.

«Мой бедный друг, неужели у вас ничего не осталось?» — спросил жулик.

«Ну, у меня тут деньги, которые я выручил за зерно, так что пойду-ка я лучше домой, в свою деревню, и буду считать, что мне еще повезло».

«Надо же, оказывается, нам по пути, — сказал обманщик. — А я вот несу деньги на строительство новой школы».

Показав сумку, которую предварительно наполнил камнями, он добавил:

«Давайте путешествовать вместе, так будет безопаснее».

Крестьянин согласился, и они отправились в путь.

Через некоторое время, проходя по мосту через бурную реку, вор как бы случайно уронил сумку в воду.

«О-о! — закричал он, — все пропало. Я слишком стар и слаб, чтобы лезть в реку. Денег нет. Меня ждет позор».

«Я достану вашу торбу, — сказал крестьянин, — если вы дадите мне десятую часть ее содержимого».

«Конечно», — согласился негодяй.

Крестьянин разделся и оставил одежду и выручку лежать на мосту.

Вор забрал все его добро и скрылся.

Выбравшись на берег, голый и мокрый, крестьянин заглянул в сумку и обнаружил, что в ней одни лишь камни.

От пережитого шока рассудок его окончательно помутился. Теперь бедняга убежден, как мне сказали, что и он сам — то последнее, что у него осталось, — может быть, кем-то украден. Он бродит по улицам, требуя свое добро назад и проклиная вора, которого так часто принимал за друга.

КРАТЧАЙШИЙ ПУТЬ

В.: Что плохого в том, чтобы следовать по пути, по которому в прошлом прошли тысячи, даже миллионы людей?

О.: Ничего, при условии, что вас устраивает ситуация, в которую попал один человек, проследовавший в Лондонском аэропорту тем же маршрутом, что и миллионы людей до него.

В.: А что с ним случилось?

О.: Следуя указателю «на посадку», он прошел вперед, поднялся по трапу, вошел в самолет и уже в воздухе спросил у стюардессы:

«Где можно пересесть на рейс до Рима?» «Увы, теперь вы сможете сделать это, только когда мы приземлимся, — в Токио», — ответила она.

ОСЕЛ И ВЕРБЛЮД

В.: Люди усердно изучают проблемы истории и современности. Они учреждают всевозможные организации и институты в целях обеспечения справедливости, здоровья, образования, мира и многого другого. Почему же получается так, что ужасные проблемы не только не исчезают, но, наоборот, постоянно множатся, порождая все новые и новые?

О.: Вы, очевидно, не слышали историю об осле и верблюде.

Однажды шли вместе осел и верблюд. Верблюд шел большими шагами, осел же торопливо семенил, то и дело спотыкаясь. Наконец, осел спросил своего спутника:

«Как же так: я все время оступаюсь, падаю и ушибаюсь, несмотря на то, что внимательно смотрю под ноги. Ты же, вроде и не обращаешь внимания на дорогу, смотришь исключительно на горизонт, а идешь так быстро и в то же время неторопливо?»

Верблюд ответил:

«Твоя проблема в том, что у тебя слишком короткие шаги и ты замечаешь какие-то помехи на пути слишком поздно, чтобы скорректировать движение. Ты смотришь на все вокруг, но не оцениваешь того, что видишь. Ты думаешь, что спешка — это скорость, и воображаешь, что посмотреть — значит увидеть, полагаешь, что видеть близкое — это то же самое, что видеть далекое.

И еще тебе кажется, что я всматриваюсь в горизонт. На самом деле я просто пристально смотрю вперед, чтобы спланировать свои действия, когда далекое станет близким. Я также удерживаю в памяти произошедшие события, и мне не надо оглядываться назад и спотыкаться дважды. Таким образом, то, что кажется тебе трудным или непонятным, становится легким и ясным».

Те, кто полагает, что могут научиться улучшать себя или свою участь сиюминутными средствами, подобны этому ослу. Помимо всего прочего, это означает, что они, во-первых, не только не видят будущего, но и не вглядываются в него, а во-вторых, навязывают себе определенный темп, даже не оценивая результатов своего движения, будь они конструктивны или нет. Осел — это обычный человек, верблюд — суфий.

КОТОРЫЙ ЧАС

В.: Почему вы используете цитаты из книг современных писателей и из газет, если суфийские идеи давным-давно были достаточно хорошо сформулированы?

О.: Полагаю, современный анекдот будет наилучшей иллюстрацией. Жил один торговец наручными часами. Он заметил, что часы хорошо покупали горожане, которые имели представление о времени, а у деревенских жителей его товар не пользовался особым спросом.

Однажды наш герой оказался в деревне. Поодаль колол дрова крестьянин. Торговец дал себе слово, что покажет этому деревенскому простофиле, насколько необходимы часы.

Поэтому он крикнул:

«Эй, дружище, который час?»

Старик оглядел кучу дров и ответил:

«Поленьев двадцать до обеда».

УЧИТЕЛЬ

Учительству присущ ряд особых свойств. Это довольно сложный вопрос, хотя, по сути, и простой. Я имею в виду, что можно потратить сотни тысяч слов и только слегка коснуться его, а можно понять и без слов, — все зависит от подхода.

Давайте обратим внимание на такой момент: когда суфийский руководитель учит, он временами находится «в мире», потому что ему надо поддерживать контакт со своим окружением. Когда он сам учится, то следует «дуге восхождения», после чего на «дуге нисхождения» завершает цикл и оказывается среди людей. Теперь он — преображенный. Это означает, что, хотя его внешнюю форму и даже, частично, сущность, можно увидеть, реальная глубина подобного человека открывается только тому, кто достаточно развит, чтобы понять и воспринять ее.

Здесь содержится нечто больше, чем просто аналогия с обучением или руководством в других областях, так как лидерство в обычном мире — лишь «тень», или искажение, сущности учительства.

Если вы хотите обучить ребенка или ученика чему-то, что вы знаете, а он нет, вам придется снизойти до «его уровня» и медленно поднимать этот уровень. Кроме того, вам придется освободиться от вовлеченности, чтобы смотреть на вещи объективно. Это верно как для экстраординарного, так и для ординарного мира: поэтому учитель в некотором смысле (или, как кажется, во многих смыслах) является посторонним по отношению к человеческим массам или, что называется, был выведен из их среды. Он принадлежит и одновременно не принадлежит ей. Его взаимоотношения с людской массой подобны отношению чистого золота и руды.

Он не «на своей земле» потому, что его земля уже возделана. Концепция такой «отдельности» становится понятной, если взглянуть на духовных и иных учителей с точки зрения общей для них закономерности. На время оставим в стороне вопросы различий между ними или их подлинности, отвлечемся от их качеств, национальных особенностей или различий в учениях. Взглянем на людей.

Будда учил за пределами своего королевского дворца. Прежде чем начать учить, он отделился от своей «земли», как это делали пророки и многие другие личности. Наполеон прибыл во Францию с Корсики; Иисус пришел из Назарета и в конечном счете — из-за пределов того, что считается «нашим миром», или землей. Необходимо ощутить все нюансы данной «чуждости», как называют ее суфии, для того, чтобы постичь парадокс «спасителя издалека» и задействовать эту идею в организме, где такой спаситель появляется.

НОЖ И ВИЛКА

В.: Я заметил, что в лекциях вы называете западные адаптации восточных учений, такие как христианство, поверхностными и выхолощенными переделками. Но не станете же вы отрицать, что любая вещь, которой мы хотим пользоваться, должна быть адаптирована к местным условиям?

О.: Дорогой друг, довольно забавно, что на ваш вопрос (хотя и не преднамеренно) уже ответил лорд Хоув (ранее — сэр Джефри), высказываясь по несколько иному поводу.

Он сказал: «Вряд ли мы сумеем сделать каннибала цивилизованным человеком, просто научив его пользоваться ножом и вилкой».

Дело ведь не в самой адаптации, а в том, соответствует ли она возможностям, или даже не принесет ли вреда.

МИСТИЧЕСКИЕ ФОРМУЛЫ

В.: В чем суть повторений мистических речитативов? Они, кажется, существуют во всех религиозных и магических традициях, как в примитивных, так и развитых.

О.: «Суть», как вы это называете, полностью зависит от применения, которое должно соответствовать истинной природе используемого средства. Одна суфийская история проясняет подобную «суть».

Один человек, желая узнать секреты суфиев, взобрался на кровлю дома, в котором суфий давал ученику индивидуальное задание. Подслушивавший разобрал следующее указание суфия: «Повторяй 77 раз в день слова: "А стоит ли?"».

Шпион слез с крыши и решил применить свое новое знание. Он стал повторять подслушанную фразу в точности, как было предписано другому человеку. Однако это изречение было предназначено не для него, ибо вскоре он был уже не в состоянии произнести что-либо еще. Всякий раз, заходя в лавку за покупками, он говорил: «А стоит ли?», пока его наконец не прогнали из города. Ему пришлось жить за городскими стенами, питаясь дарами природы.