Григорий Дьяченко - Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь) Страница 72

Но, увы, скажете вы, как нам соблюдать невинность, когда мы потеряли ее еще в своих прародителях; как нам жить и действовать по нравственным законам, когда к нарушению их мы чувствуем в себе почти неодолимое влечение; как нам быть святыми, когда, зачатые и рожденные во грехах, мы не чисты с ног до главы? Измыйтеся и чисти будете (Ис. 1, 16), – ответствует нам на это Сам же Вседержитель устами Своего пророка. Где и как измыться? Он даровал нам, всеблагий, и нужные средства к тому в христианстве. Здесь находятся две духовные купели, способные омыть все грехи человечества, – купель крещения: это для тех, которые не вступили еще в Церковь Христову, и купель покаяния: это для тех, которые, соделавшись уже христианами, снова успели осквернить себя разными пороками. Приступайте только к сей последней купели с искренней верою во Христа Спасителя, с искренним раскаянием во грехах, с искренним желанием впредь жить благочестиво, – и вы несомненно выйдете из нее совершенно чистыми, новыми и непорочными пред Богом.

б) Второе наше назначение заключается в наших ближних, а потому и заповедует нам Господь: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе (Мк. 12, 31). Посмотрите внимательнее на окружающую нас природу: найдете ли вы в ней хотя одно существо, которое бы жило совершенно отдельно от прочих и только для самого себя? Совсем напротив: вы увидите, что там все создания Божии существуют не столько для себя, сколько на служение друг другу. Чему, например, не служат огонь, вода, воздух и прочие стихии? Чему не служат камни, растения и животные? В природе все соединено самыми тесными, неразрывными узами, все содействует друг другу, все поддерживается, развивается и процветает не иначе как посредством взаимного самопожертвования существ, простирающегося нередко до пожертвования жизнью. Так точно должно быть и между нами, и должно быть даже в совершеннейшем виде: потому что мы лучшие из созданий Божиих на земле, которым подобает не столько подражать неразумным тварям, сколько быть для них образцом.

в) Наконец, самое главное и высочайшее наше назначение, которому должны быть подчинены оба, доселе указанные, заключается в Самом Боге, и выражено для нас в Его святой Заповеди: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем умом твоим, и всею крепостию твоею (Мк. 12, 30). Он есть наш Творец, даровавший нам бытие и все совершенства души и тела, по единой Своей благости; Он наш Отец – Промыслитель, пекущийся о каждом из нас в такой степени, что и один волос с главы нашей не падает без Его воли. И как же нам не любить Его более всех и всего, не любить всеми силами своими? Как нам не отзываться на голос св. апостола: прославите убо Бога в телесех ваших, и в душах ваших, яже суть Божия (1 Кор. 6, 10), и аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся во славу Божию творите (1 Кор. 10, 31)? Господь же, с другой стороны, есть и последняя цель всех наших стремлений: созданные по образу Его и по подобию, мы естественно влечемся к Нему всем своим существом; в Нем окончательное успокоение для нашего ума, жаждущего истины и правды, в Нем окончательное успокоение для нашей воли, ищущей добра и совершенства; в Нем окончательное успокоение и для нашего чувства или сердца, алчущего блаженства. Он, бесконечная милость и любовь, для спасения нас грешных не пощадил Самого единородного Сына Своего, но за нас всех предал есть Его, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3, 16). Он ниспослал для нас на землю Самого Всесвятаго Духа Своего, изливающегося в сердца наши Своими благодатными дарами и возрождающего, освящающего и усовершающего нас для жизни вечной. Он же, наконец, Отец наш небесный, еще от сложения мира уготовал для нас у Себя Царствие и с отверстыми объятиями ожидает нас к Себе для нескончаемого блаженства… За такие ли неизреченные дела любви нам не воздавать Господу взаимною, совершеннейшею любовью, – не жить для Него одного, не жертвовать всем во славу Его имени?

III. Научимся же иметь всегда пред очами своими тройственную цель, для которой мы рождаемся в этот мир. Научимся стремиться к ней со всем усердием в продолжение своей земной жизни, чтобы, наконец, и нам, при помощи Божией, достигнуть последнего назначения своего и вечного успокоения в лоне Отца небесного. Аминь. (Составлено по «Словам и речам» Макария, епископа Тамбовского и Шацкого, т. I).

Поучение 3-е. День рождения Ее Императорского Величества вдовствующей Государыни Императрицы Марии Феодоровны

(Уроки из ее жизни: а) милосердие к бедным и б) семейное согласие)

I. Благочестивейшая и возлюбленнейшая наша вдовствующая Царица, день рождения которой ныне св. Церковь светло празднует, с высоты царского престола подает нам два великих примера христианской жизни, подражать которым особенно необходимо в настоящее время, – примеры высокой христианской благотворительности и святого хранения заветов таинства брака.

II. а) «Куда ни обратишь взор свой по беспредельной широте земли русской, – говорит один церковный учитель (Димитрий, архиепископ Херсонский), – везде облобызаешь с умилением следы этой нежной, сердобольной любви и заботливости августейшей Матери всех чад России. Здесь Она подает руку помощи бесприютному сироте, там объемлет своею любовью вдову; здесь под сенью «Красного креста» врачует язвы воина, там заботливым уходом услаждает последние годы его жизни; здесь милосердие Ее устрояет приют единому, а там получает помощь утопающий; тут собираются под Ее державную руку «сестры милосердия», а там окрыляемые Ее покровительством проповедники Евангелия проходят холодные тундры и знойные пустыни, долы и горы, моря и реки с словом истины, и оглашают этим словом «седящих во тьме и сени смертной».

Не можем ли и мы подражать этому святому примеру живой христианской любви по мере наших сил и средств? Не только можем, но и должны: царский пример благотворительности для всех нас, на какой бы кто степени благосостояние ни стоял, безусловно обязателен. Слово Божие учит, что первая по важности после великой Заповеди о любви к Богу есть Заповедь о любви к ближнему: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе (Мф. 22, 39). Но в чем может проявиться любовь к ближнему, и притом в такой мере, в какой бывает любовь к самому себе, как не в оказании помощи бедствующим? Но не только человеческое чувство сострадания к ближнему, не только страх быть обвиненным на суде своей совести и суде Божием в грехе жестокосердия побуждают нас быть человеколюбивыми: к этому нас обязывает и собственное благо: на суде Божием не будет милости тому, кто сам не был милостив на земле к своим братьям, ибо сказано, что блажени (только) милостивии яко тии помилованы будут (Мф. 5, 7). Не имевшим сострадания к бедным грозный и праведный небесный Судия некогда скажет: идите от Мене проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41), ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть, жаждал, и вы не напоили Меня (Мф. 25, 42). Так страшно быть немилостивым: потеря вечного блаженства неизбежна для него. Но некоторые из тех, у кого вместо плотяного сердца каменное, обыкновенно прикрывают свое равнодушие к участи бедствующих тем, что «у них самих мало средств к жизни», – гибельное недоразумение, если оно только искреннее, а не благовидная маска бессердечия. Нигде в слове Божием и не требуется, чтобы бедный благотворил столько, сколько и богатый. По евангельскому учению можно пожертвовать на дела благотворительности меньше всех людей, и однако ж пред судом Божиим эта ничтожная, по-видимому, жертва может быть признана самой высшей: от всевидящего Ока не укроется ни то, с каким намерением подается жертва, ни то, какую часть всего имения она составляет. Евангельская вдовица опустила в сокровищницу Иерусалимского храма только две самых мелких монеты – две лепты – и однако ж по суду Христову она подала обильнее всех богатых. Воистину глаголю вам, яко вдовица сия убогая множае всех вверже (Лк. 21, 3). Такой благотворительностью, соединенной с живой сердечной сострадательностью к бедствующим, отличались все святые. Вот, например, св. Мартин Турский (бывши еще воином и в состоянии простого оглашенного) однажды разорвал свою хламиду для того, чтобы отдать половину ее бедному, окоченевшему от холода. После этого он видел во сне Иисуса Христа, облеченного в эту половину его хламиды и рассказывающего ангелам, как св. Мартин прикрыл Его этой одеждой.

б) Второй достоподражаемый пример истинно христианской жизни, который подает нам с высоты царского престола благочестивейшая Государыня Императрица, есть пример глубокого уважения Ею Богом установленных законов семейной жизни, освященных в таинстве брака, который по взаимной любви, святости и нравственной чистоте царственной Четы напоминает собою как бы образ таинственного союза Христа с Церковью. Прошло более 30 лет с тех пор, как царственная Чета являла нам пример истинно-христианской семьи. Русский народ, с глубокою отрадою, видел в любимом, ныне в Бозе уже почившем Царе первейшего Семьянина русской земли, совершеннейшего Отца семьи, примерного Супруга и доброго, истинно русского Хозяина в доме своем, а в безгранично любимой Царице – дивно прекрасную Супругу, Мать и Хозяйку; он не мог достаточно нарадоваться Их семейному счастью, высоконравственному духу Их Царственных Детей, их заботливому, истинно христианскому воспитанию и, наконец, всему столь полному, столь счастливому благоустройству в Царственной Семье. Все мы видим в этой благословенной Семье осуществленными лучшие заветы и предания русской семейной жизни, которыми жив и крепок наш народ, которые записаны в наших заветных семейных поучениях, начиная с «Поучения детям Владимира Мономаха»… Высокопоучительный образец чистоты семейной жизни царственной Четы, который с высоты царского престола светил столько лет своим живительным, высоконазидательным светом многим миллионам подданных, есть лучшая проповедь против того нехристианского взгляда на брак, который в наше время некоторыми проповедуется, и что еще гибельнее – многими воспринимается ко вреду собственной личной жизни и к разложению общественной.