Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей? Страница 75

Из этих слов одного из самых кратких посланий нетрудно вынести, во-первых, что и бессловесные животные знают, да еще так, что даже знание людей дозволительно сравнивать с их знанием. Во-вторых, - и это позволит нам тотчас дать и имя такого рода знанию - Иуда пишет, что бессловесные животные имеют знание по природе. То есть в отличие и от позитивного, и от богодухновенного знания мы имеем дело со знанием природным, а человек лишь придумал ему такие наименования, как инстинкт и безусловный рефлекс.

Но если в отношении насекомых и животных можно говорить лишь о инстинктах и рефлексах, то таланты человека ни в какое сравнение не идут со способностями животных. Вот здесь-то мы и нашли ключевое слово, связующее нашу нынешнюю тему с изложенным уже в связи с притчей о неверном управителе. Итак, имение, да к тому же полученное от Господа Бога, включает в себя и духовное знание, и такое знание или умение, которое трудно сравнить с чем-то иным, нежели с талантами - природное знание человека. К имению мы, понятное дело, должны добавить и богатство, приобретенное неправедным путем. Другое дело, что неверное управление, способствуя обретению неправедного богатства, расхищает вместе с тем главные части имения.

Понимание истинной роли природного знания, талантов, открывает нам загадку древних, часто обладавших в различных областях настолько широкими и глубокими знаниями и умениями, что они беспрерывно ставят в тупик современную науку, вещественные начала мира, сынов века сего. Приведем примеры подобных тупиков, не возвращая внимания читателя к таким общеизвестным чудесам, как Египетские пирамиды. Стоунхендж и идолы острова Пасхи. Так, в пустыне Наска в Перу видны странные сложенные из камня возвышения-бордюры высотой не более 20 сантиметров. Эти сооружения, если только к ним можно применить это слово, могут легко остаться за пределами внимания путника, однако, учтя площадь, покрытую ими, а она занимает ни много ни мало 500 квадратных километров, легко понять, что единственная возможность увидеть всю сию картину целиком - взглянуть на нее с большой высоты. И тут-то оказывается, что все изображение сложено из кривых и прямых, некоторые из которых являются линиями, характерными для дней солнцестояния и равноденствия для данных широт.

Существует множество примеров того, как считающиеся с точки зрения цивилизации отсталыми и чуть ли не дикими народы с древности хранят память о звездах, не только не видных невооруженным глазом, но даже таких, которые стали известны материальной науке лишь во второй половине XX века и только благодаря успехам электронной оптики. А у тех племен сии знания с незапамятных времен использовались в астрологических построениях. Подобные факты не могут не порождать теорий, в которых главная роль отводится пресловутым инопланетянам, якобы передавшим жителям земли такого рода знания. На самом же деле то были наши же прошлые палингенезии, обладавшие большим, чем мы, природным знанием в силу того, что стояли они много ближе к Источнику всего. И раз уж мы обмолвились об инопланетянах, скажем и то, что подобные проблемы нас весьма мало интересуют в силу сомнительности помощи, которую сии инопланетяне могут оказать человечеству в богопознании, - все так называемы послания внеземных цивилизаций оказываются в лучшем случае низкопробным морализованием, являющимся лишь весьма бледной тенью того, что можно найти в Священном Писании. И даже с точки зрения познания философии природы мира инопланетяне не могут дать ничего, ибо и они не вечны, а тварны, и обращаясь к источнику их бытия мы не можем придти ни к чему иному, как к Единому Богу. Но к чему такой окольный путь?..

Проводя анализ этого стиха, мы должны вернуться к тому могущему показаться в первом приближении второстепенному факту, что мы вновь встретились с понятием разделения. Мы дерзнули связать разделение на одно и другое со словами "Нехорошо человеку быть одному." (Быт 2:18), - то есть мы указали на прямую связь с событиями, знаменовавшими отделение жены от мужа. Надеемся, читатель вынес некое разумение из предыдущих глав и понимает, что Адам с Евой, являясь мужем и женою, несут полную меру символики, рассмотренной ранее. Однако разделение, о котором говорит настоящий стих, может быть истолковано более широко - не только жены от человека (мужа), но и человека от Бога. Нашим построениям пришлось бы довольно трудно при защите от критики того рода, что мы не нашли в Священном Писании описания отделения (внутреннего) человека от Бога. Но ведь именно об этом-то отделении и идет речь здесь. Младший брат получает причитающееся ему имение, - вся совокупность Божия имения и есть человек, - "первый человек Адам стал душею живущею" (1 Кор 15:45). То есть то, что описано в этом стихе - еще одно описание сотворения человека.

Говоря об отделении, мы должны понимать, что, разделяя свое имение между сыновьями, отец ни в коей мере не рискует стать прообразом короля Лир, ибо имение отца нисколько не уменьшается от того, что младший сын получил причитающуюся ему долю, ибо о такого рода сокровище нельзя мыслить категориями материального мира. Приводя на эту тему примитивнейшее уподобление, надо сказать, что если двое обменялись сотенными купюрами, то ни один из них ничего не приобрел, но, если двое обменялись знаниями, то обогатились оба. Последнее справедливо даже при обмене тем, что называется мудростью века сего. Насколько же более велико приобретение, когда речь идет о Небесном.

13. Сие Небесное неизбежно теряется, расточается, что недвусмысленно следует из дальнейшего повествования притчи. Уразумение символики расточения отцовского имения дает возможность без особого труда понять мудрость Екклесиаста: "Не говори: "отчего это прежние дни были лучше нынешних?", потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом." (Ек7:10). - А как же иначе, если после ухода от отца младший сын расточает имение свое?

После того, как сделан такой вывод, нам следует рассмотреть уход младшего сына в дальнюю сторону. Сия символика не может вновь не напомнить нам историю Адама с женою, жившего первоначально вместе с Богом в раю, который впоследствии оказался для него закрытым (Быт 2:8-3:24), и он остался отделенным от Бога - "водворяясь в теле, мы устранены от Господа." (2 Кор 5:6). И хотя в нашей притче младший сын уходит от отца по собственной инициативе, мы не имеем права обольщаться на сей счет, ибо "невозможно не придти соблазнам" (Лк 17:1), что говорит об их предопределенности. Да и в истории с Адамом происходит изгнание того из Едема, связанное со вкушением от древа познания добра и зла. Подчеркнем еще раз - не о познании вообще идет речь, но именно о познании добра и зла. Корень проблемы лежит в том, что неискушенная, бессознательная невинность, неосознанная невинность, не может быть добродетелью, что естественным образом следует из самого смысла сознания как степени познания добра и зла, однако в этом вопросе мы рискуем раньше положенного времени вернуться к образу старшего сына.

Вспомним Еву: «она будет называться женою; ибо взята от мужа. Поэтому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт 2:23,24). Павел сказал об этом: «тайна сия велика» (Еф 5:32), «ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление.» (1 Тим 2:13,14). Теперь-то мы уже открыли тайну: Адам - муж есть человек внутренний; ему для жизни в веке сем дана Богом жена - Ева, отделенная от него, посредством которой он, будучи от начала девствен, познает добро и зло мира, и «ни муж без жены, ни жена без мужа». Одним словом, параллель между блудным сыном и Адамом полностью оправдана.

Комментируя сей стих, мы должны пока лишь обратить внимание на слово "распутно", ибо и оно не является лишним.

14. Вернувшись к нашему главному персонажу, еще раз повторим, что "водворяясь в теле, мы устранены от Господа." (2 Кор 5:6), - запасы имения отчего не возобновляются, а посему, когда младший сын проживает все, чрево его оказывается пустым, и он начинает нуждаться. Причем сия пустота не может вызывать никаких восторгов, навеянных темой достижения безмолвия, ибо та пустота, о которой идет речь в притче сейчас, принципиально отличается от состояния внутреннего мира: мир освобождает место для сходящей свыше мудрости, мы же видим пустоту, вызванную отсутствием ее.

Для себя отметим ту особенность повествования, что до момента исчерпания запасов природного знания речь в притче еще не шла о насыщении чрева, и сия знакомая нам по предыдущим главам символика появляется лишь тогда, когда сын проживает все. И вот тогда-то оказывается частично или полностью утраченной способность человека построить новую египетскую пирамиду, отлить из железа нержавеющий столб и многое, многое другое, чего современная технология не может даже приблизительно воспроизвести.