Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 9) Страница 76

Недолго пришлось отцу Исаии Копинскому потрудиться для вновь устроявшегося Киево-братского училищного монастыря. В 1616 г. по просьбе иноков Межигорского монастыря и по настоятельным убеждениям печерского архимандрита Елисея Плетенецкого Исаия сделался игуменом межигорским. Вместе с тем он принял под свою власть и монастырь Густынский, который недавно (1614) основан был в имении князя Михаила Корибута Вишневецкого, под городом Прилукою, на острове Густыне межигорским иеросхимонахом Иоасафом по благословению межигорского игумена Афанасия и потому находился в подчинении Межигорскому монастырю. Густынская обитель была близка Исаии, потому что он по приглашению первого настоятеля ее Иоасафа приходил сюда из Киева при самом начале ее и принимал ближайшее участие в ее основании - в выборе для нее места, в заложении ее церкви, келий и других зданий; путешествовал вместе с Иоасафом к князю Михаилу Корибуту Вишневецкому и выпросил у него землю под обитель и на ее содержание. Теперь, управляя Межигорским монастырем сам непосредственно, Исаия назначал от себя и посылал для управления Густынским монастырем игуменов из своих межигорских иноков и, кроме того, основал неподалеку от Густынского монастыря новый монастырь, или скит, Подгорский Ладинский, так названный по имени веси Ладинской. В 1618 г. жена уже скончавшегося князя Михаила Корибута Вишневецкого Раина Могилянка пожаловала (11 генваря) отцу Исаии грамоту, в которой, называя его игуменом и "починателем" обоих прилуцких монастырей, Густынского и Подгорского Ладинского, утверждала за ними все земли, полученные ими от ее мужа, жертвовала им некоторые новые угодья и предоставляла Исаии иметь над обоими монастырями власть до его живота. А вскоре за тем (18 генваря) по просьбе отца Исаии княгиня позволила ему обратить Подгорский Ладинский монастырь в монастырь женский, с тем чтобы здесь игумениею была сестра Исаии инокиня Александра. И в тот же день подписала грамоту, которою поручала отцу Исаии основать новый мужской монастырь под Лубнами в лесу Мгарском, наделила этот будущий монастырь землями и угодьями и отдала его в пожизненное управление самого Исаии. Таким образом, православное монашество мало-помалу укреплялось и усиливалось не только в Киеве, но и в окрестных странах.

Все, что происходило в Киеве, что свидетельствовало о ненависти киевлян к унии и приверженности их к православию, очень огорчало униатского митрополита Рутского. И он, перебирая разные меры, как бы подчинить Киев своей духовной власти, составил в 1619 - 1620 гг. следующий проект:

1. необходимо иметь союз с Киевскими бискупом и воеводою и с ними обо всем сноситься.

2. Так как митрополит (униатский) сам не может жить в Киеве, получая там доходу не более тысячи злотых и не имея никакой мызы, то рукоположить бы в Киев епископа-суфрагана, который, живя в Киеве, заведовал бы униатскими попами в имениях латинских бискупов и помещиков и, вступая в близкие сношения с жителями, старался бы распространять между ними унию.

3. В помощь суфрагану содержать при святой Софии монастырь добрых униатов, людей благочестивых, ученых, и при монастыре училище.

4. Стараться занять этими униатскими монахами киевские монастыри Николаевский, Кирилловский, Златоверхий Михайловский и другие; одни из них могут быть заняты по смерти теперешних игуменов, а другие, особенно Златоверхий, на который у митрополита есть право, теперь же, пусть только киевский воевода спросит каждого игумена, по какому праву он управляет монастырем, и, кто не представит королевской привилегии, у того отнимет монастырь, а митрополит именем короля пусть предаст суду игуменов за такое незаконное владение монастырями.

5. Не может быть в Киеве ничего доброго для унии, если подвоеводою будет еретик или схизматик, как доселе показывал опыт, и потому нужно стараться об устранении этого неудобства.

6. Наибольшею помехою для унии в Киеве служит новое братство, основанное схизматиками три года тому назад, без привилегии от короля. Они имеют там свои сходки и совещания, следствием которых было то, что, во-первых, официал митрополита (Антоний Грекович) был утоплен, потом слуга, собиравший двойной сбор, был схвачен с деньгами, отведен в дикое поле и прикован к пушке, а теперь схвачен также униатский поп, который один только был здесь, и неизвестно куда запрятан. Трудно думать о чем-либо добром, если это братство не будет уничтожено; уничтожить же его можно как властию воеводы, так и позывом в задворный королевский суд.

Но между тем как Рутский устроил планы утвердить унию в Киеве, там нежданно совершилось событие, которое породило новые и важнейшие препятствия не только к осуществлению этих планов, но и вообще к дальнейшему распространению унии. В Киев прибыл Иерусалимский патриарх Феофан и дал православным и православного митрополита и других православных владык, которых они уже около 25 лет не имели. Наступал новый период борьбы православия с униею в Западнорусском крае.

IV

Неправда, насилие и грабительство - вот чем ознаменовала себя уния уже в первый период своего существования в Западнорусском крае. Прошли столетия, как утвердилась здесь православная Церковь, и хотя она нередко подвергалась здесь притеснениям от латинян, даже от правительства, но она была признана и ограждена государственными законами; ее права, как и права других христианских исповеданий в государстве, подтверждались присягою самих королей. Она имела своего митрополита и епископов, имела множество монастырей и бесчисленное множество храмов; пользовалась разными привилегиями, пожалованными ей от королей; владела недвижимыми имуществами, полученными от тех же королей и от других жертвователей. И вот несколько ее иерархов, сделавшись отступниками от православия, приняв унию с Римом и опираясь на могущество короля-иезуита, задумали отнять у православной Церкви все, что она имела. Они отняли прежде всего те архиерейские кафедры, которые прежде занимали, и, несмотря на анафему и низложение, которым подверглись от православного Собора и Вселенского патриарха, упорно продолжали владычествовать в православных епархиях и владеть имениями своих кафедр. Потом начали отнимать один за другим православные храмы и монастыри и усиливались отнять у православной Церкви все вообще ее права и привилегии, утверждая, будто эти права дарованы были прежними королями собственно униатам, а отнюдь не православным. Настоятелям монастырей и священникам православным прямо объявили, чтобы они принимали унию и подчинялись своим униатским владыкам, если не желают лишиться мест и священного сана. И некоторые настоятели и священники поневоле покорялись. А тех, которые не хотели покоряться и продолжали священствовать и занимать свои места, схватывали, судили, подвергали посрамлению и побоям, заключали в темницы и нередко как бунтовщиков осуждали даже на изгнание из отечества. Православные, у которых таким образом отнимали и храмы и пастырей, принуждены были или оставаться без богослужения и вообще без удовлетворения своих духовных треб, или вслед за своими пастырями по необходимости переходить в унию. В Вильне униаты отняли у православных древний Свято-Троицкий монастырь и все городские церкви и если не могли отнять вновь сооруженной православным братством Свято-Духовской, то отняли у нее четырех священников, которых и осудили на баницию; отняли у православных граждан право быть членами городского магистрата и право записываться в торговые и ремесловые цехи, а еще для большего поругания над православными не дозволяли им выносить из города своих покойников теми воротами, чрез которые ходили и ездили все, так что приходилось выносить теми, чрез которые вывозились одни городские нечистоты. Во Львове не соглашавшихся на унию граждан также не допускали ни быть членами магистрата, ни заниматься торговлею и ремеслами, ни провожать своих умерших по городу с надлежащими церковными обрядами. В Могилеве и Орше все церкви у православных были отняты и запечатаны, священники разогнаны, вследствие чего дети оставались без крещения, умиравшие отходили в другой мир без исповеди и приобщения Святых Христовых Тайн. Во Владимире Потей, кроме того что отнял у православных все храмы и всех священников, разогнал православное братство, отнял у него школу, собственноручно избил и расстриг священника, не соглашавшегося на унию, бросив его затем в темницу, а преемник Потея Мороховский выбросил в 1616 г. из соборной церкви тело православного дворянина Ивана Ляховецкого, лежавшее там уже лет тридцать, и на место его похоронил тело своей матери, простой львовской мещанки. В Луцке по приказанию Кирилла Терлецкого схватили и утопили в реке священника пригородного православного монастыря Стефана Добрянского, когда он возвращался из города в свою обитель. Не перечисляем других подобных случаев.