Иоанн Златоуст - Творения, том 11, книга 2 Страница 77

1. Учителю нужно употреблять не только власть, но и великую кротость, и с другой стороны не только кротость, но и власть. И всему этому научает блаженный Павел, иногда говоря: "Проповедуй сие и учи" (1 Тим.4:11), а иногда: cему учи и моли. Если врачи делают увещания больным не с тою целью, чтобы им самим сделаться здоровыми, но чтобы этих последних избавить от недуга и лежащих поднять, то тем более мы, при увещании учеников, должны следовать такому обычаю. Блаженный Павел не отрицает даже того, что он их раб, говоря: "не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы - рабы ваши для Иисуса" (2 Кор.4:5); и опять: "Павел ли, или Аполлос, все ваше" (1 Кор.3:28). И он с готовностью принимает на себя это рабство, потому что это не рабство, а лучше свободы. Тот есть, говорит (Господь), "делающий грех, есть раб" (Ин.8:34). "Кто учит иному и не следует здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии, тот горд, ничего не знает". Следовательно, нам случается воспаляться гордостию не от знания, а от незнания. Тот, кто знает учение, согласное с благочестием, более всех умеет смиряться; тот, кто наставлен в здравом учении, не бывает одержим болезнию. Действительно, гордость в душах есть то же самое, что воспаление в телах. Как там место, подверженное воспалению, мы не называем здоровым, так и здесь – гордых. Следовательно, можно знающему что-нибудь не знать ничего, потому что незнающий того, что должно знать, ничего не знает. А что от незнания рождается чрезмерная гордость, видно из следующего: Христос истощил Себя; поэтому тот, кто знает это, никогда не будет много думать о себе; человек не имеет ничего, чего не получил бы от Бога, и вследствие того не будет много о себе думать. "Что ты имеешь, чего бы ни получил"? (1Кор.4:7)? Он умыл ноги ученикам. Кто знает это, как станет превозноситься? С этою целью (Господь) сказал: "когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие" (Лук.17:10). Мытарь одним смиренномудрием стяжал благоволение; фарисей от гордости погиб. Следовательно, кто гордится, тот ничего этого не знает. Опять сам Христос говорит: "если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня"? (Ин.18:23)? "Заражен [страстью]", – говорит, – "к состязаниям". Следовательно, состязание есть недуг. "И словопрениям". И справедливо. Когда душа разжигается помыслами, когда они обуревают ее, тогда она занимается исследованием, а когда она находится в здоровом состоянии, тогда не исследует, но принимает на веру. Посредством исследования и споров ничего нельзя найти. Когда исследование приступает к разъяснению того, что возвещается одною верою, тогда оно и не открывает этого и не дает его уразуметь, потому что, если бы кто-нибудь, смежив глаза, хотел найти что-нибудь такое, чего бы он искал, то не мог бы (успеть в этом); равно как если бы он, открыв глаза, но, закопав себя в землю и отвратившись от солнечных лучей, стал искать на том месте, то опять не мог бы ничего найти. Так без веры ничего нельзя отыскать, а только неизбежно должны рождаться споры. "От которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения" – то есть, от исследований рождаются вредные мнения и учения. Мы начинаем о Боге думать то, чего не следует, когда приступаем к исследованию. "Пустые споры" – то есть праздные занятия или пустые рассуждения. Или следующим образом он понимает "пустые споры": подобно тому, как овцы, будучи заражены чесоткою, когда приходят в соприкосновение со здоровыми, и им сообщают свой недуг, так и эти злые люди. "И чуждыми", – говорит, – "истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка". Видишь ли, что, по его словам, рождают споры? Постыдную корысть, невежество, гордость; да, и гордость рождается от невежества. "Удаляйся", – говорит, – "от таких". Не сказал: приходи туда, но: отступай, то есть, отвращайся. "Еретика", – говорит, – "после первого и второго вразумления, отвращайся" (Тит.3:10). Показывает, что они таковы не столько от невежества, сколько от лености, которая приводит их к невежеству. В самом деле, каким образом можешь ты убедить людей, спорящих из-за денег? Иначе таковых ты не убедишь, как если не дашь опять; но и этим не насытишь их жажды приобретения. "Глаза любостяжательного", – говорится, – "не насыщаются какою-либо частью" (Сир.14:9). Поэтому от них, как от неисправимых, надобно отвращаться. Если же он тому, кому предстояла крайняя необходимость вступать в борьбу, заповедует не приходить туда и не связываться с ними, то тем более (он заповедует это) нам, которые учимся и находимся в ряду учеников. Впрочем, сказав, что они полагают, что благочестие есть приобретение, он прибавил: "Великое приобретение - быть благочестивым и довольным", – не тогда, когда имеет деньги, а когда не имеет их, чтобы (Тимофей) вследствие бедности не впал в уныние, он ободряет и утешает его. Думают, говорит он, что благочестие есть приобретение; конечно – есть, но не в такой степени (как думают), а в гораздо большей. То есть, отвергнув сначала первую мысль, вслед затем превозносит последнюю. А что первого рода приобретение ничего не значит, видно из того, что оно остается здесь и не переселяется вместе с нами (в другой мир) и не сопутствует нам. Откуда это видно? Из того, что мы пришли в этот мир, не имея ничего; следовательно, и оставим его, тоже ничего не имея; нагим рождается творение, нагим и отходит. Итак, нам не нужно ничего лишнего, если мы ничего не принесли с собою и отойдем, ничего не имея. "Имея пропитание и одежду, будем довольны тем" (ст. 8). Надобно питаться тем и в такой мере, сколько нужно для насыщения; надобно надевать на себя то, что в состоянии только защитить нас от непогоды и прикрыть наготу, лишнего ничего не должно быть. Это может выполнить и простая одежда. Затем он побуждает указанием на то, что бывает здесь – на земле: "А желающие", – говорит, – "обогащаться" (ст. 9).

2. Не сказал просто: богатые, а "желающие", потому что и имея деньги можно хорошо распоряжаться ими, если человек будет презирать их и раздавать бедным. Следовательно, не таковых обличает он, а жаждущих приобретения. "А желающие обогащаться", – говорит, – " впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей" (ст. 9). Хорошо сказал: "погружают" так что и подняться наверх становится невозможным. "В бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям" (ст. 9,10). Вот он упоминает о двух вредных следствиях, но то, которое казалось для них более тяжким, он ставит здесь на последнем месте; то есть – "многим скорбям". И этого нельзя узнать иначе, как только живя близ богатых, сколько они плачут, сколько рыдают. " Ты же, человек Божий" (ст. 11). Великое достоинство! Правда, все люди Божии, но преимущественно праведные, – не, по той причине только, что они создания Божии, но и по причине своей близости к Богу. Если ты – человек Божий, говорит он, то не ищи излишнего и не ведущего к Богу, а напротив – "убегай сего, а преуспевай в правде". При том и то, и другое (исполняй) с усердием. Не сказал: отступи и приступи, но: "убегай сего, а преуспевай в правде", чтобы не сделаться корыстолюбивым. "Благочестии" – касательно догматов; "вере", которая противопоставляется исследованию; "любви, терпении, кротости". "Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни", – вот и награда – "к которой ты и призван, и исповедал доброе исповедание перед многими свидетелями" (ст.11,12). То есть, не посрамляй того дерзновения: отчего без успеха трудишься? В какое же искушение и сеть, говорит он, впадают те, которые желают обогатиться? Это, удаляя их от веры, приводит на путь заблуждения, окружает опасностями и лишает дерзновения. "И в похоти", – говорит, – "безрассудные". Действительно, как (не назвать) бессмысленною страстью, когда люди держать у себя дурачков и карликов не из человеколюбия, а для удовольствия, когда в своих дворцах запирают рыб, когда выкармливают диких зверей, когда занимаются собаками, когда украшают коней и заботятся о них не меньше, чем о детях? Все это бессмысленно и излишне, совершенно ненужно и бесполезно. "В похоти", – говорит, – "безрассудные и вредные". Какие (страсти) бывают вредны? Когда люди разжигаются беспутною любовью, когда ищут имущества своих ближних, когда стремятся к роскоши, когда предаются пьянству, когда жаждут убийства и погибели других. Многие также вследствие привязанности к подобным вещам домогались и незаконной власти, и погибали. Воистину таковой вотще трудится или даже к вреду. И хорошо он сказал: "уклонились от веры", – потому что сребролюбие, привлекая к себе их глаза и понемногу закрывая их, не позволяет им видеть (истинного) пути. Как человек, который идет прямою дорогою, устремив мысль на что-нибудь другое, хотя и подвигается вперед, однако, не замечая этого, проходит мимо того города, в который спешил, потому что незаметно и бессознательного увлекают ноги, – так нечто подобное этому представляет и сребролюбие. "И сами себя подвергли многим скорбям". Видишь ли, на что он намекает (говоря): "подвергли"? То, что хочет он выразить этим оборотом речи, имеет такой смысл. Страсти – это терние, и подобно тому, как о терние, с какой бы стороны ни прикоснуться, всякий кровянит себе руки и причиняет на них раны, так и от страстей будет терпеть то же самое всякий, кто подчинится их власти, и душу свою подвергнет страданию. Скажи мне, сколько имеют забот, сколько огорчений те, которые бывают ими уязвлены? Того даже сказать нельзя. Поэтому говорит: "убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости", – потому что кротость происходит от любви. Подвизайся добрым подвигом. Здесь он хвалит его дерзновение и мужество: ты, говорит он, с дерзновением на все изъявил согласие. Приводит ему на память и наставление в вере: "держись", – говорит, – "вечной жизни". Следовательно, требуется, не только исповедание, но и терпение, чтобы таким образом постоянно пребывать в исповедании, равно как по всей справедливости великие подвиги и бесконечные труды, чтобы таким образом избежать совращения, потому что много предстоит соблазнов, много препятствий. Вот почему тесен и прискорбен этот путь. Поэтому надобно отовсюду оградить себя, надобно со всех сторон надлежащим образом вооружить себя. Отвсюду появляются бесчисленные наслаждения, которые привлекают к себе душевные очи, именно – наслаждения, которые доставляют нам наши тела, деньги, пресыщение, леность, слава, гордость, власть, любоначалие, – и они являются со светлым и приятным лицом, способным привлечь к себе тех, которые подчиняются их влиянию и не очень любят истину, так как она жестка и не содержит в себе ничего приятного. Почему именно? Потому, что она все удовольствия обещает только в будущем, между тем как эти предметы уже теперь обещают почести, удовольствия, успокоение, конечно, не истинное, но имеющее только его наружный вид. Поэтому всякий сластолюбивый и изнеженный и слабодушный станет к ним прилепляться, освободив себя от трудов, сопряженных с добродетелью. Так и на языческих играх тот, кто не очень желает приобресть венцы, позволяет себе с начала предаваться пиршествам и пьянству; так именно и поступают робкие и слабодушные борцы; напротив те, которые имеют в виду стяжать венец, принимают бесчисленные удары, потому что питают и воодушевляют себя надеждою на будущие (награды).