Святой праведный Иоанн Кронштадтский - Правда о Боге, мире и человеке Страница 8

Умертвите убо уды ваша, яже на земли: блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание, еже есть идолослужение (Кол. 3, 5). Откуда все зло исходит? От сердца; потому надо сердце очищать всякую минуту.

Отчего у тебя погас священный огонь молитвы в сердце? Отчего твое сердце холодно, как камень? Оттого, что ты перестал молиться и молитвою перестал поддерживать этот благодатный, жизненный огонь, просвещающий, согревающий и оживляющий душу и тело. Когда ты еще продолжал искренне молиться и понуждал себя к этому святому делу, – у тебя горел твой светильник, твой елей духовный, и у тебя на душе было тепло, весело, мирно, просторно, – а переставши молиться, ты стал холоден, безжизнен, неудовлетворен и пуст.

Именем Господним я каждый день побеждаю страсти; через покаяние и призывание с верою имени Иисуса Христа спасаюсь, очищаюсь, просвещаюсь, освящаюсь, умиротворяюсь, утешаюсь; в этом чудном спасительном имени нахожу величайшую отраду. Сколько во мне безобразных, нелепых грехов: лености, самолюбия, саможаления, плотоугодия, чревоугодия, сладострастия, нечистых помыслов, зависти, корыстолюбия, тщеславия, гордости, кичения и лукавства, раздражения, малодушия, уныния и проч. и проч. Эти и тьмочисленные страсти не оскудели от мене, как говорится в молитве Метафраста. Вот какое я чудовище нравственное! Какой я отвратительный, скверный человек! Правда, я плачу, часто плачу о грехах моих и примиряюсь с Богом и с своей совестью, – и нога моя нередко стоит на правоте (Пс. 25, 12) по слову Давида, но надолго ли? До случая, до искушения: и я опять согрешаю теми же грехами. Правда, я берегусь от скверных, грубых, наглых грехов; но кто знает: не пал ли бы и ими, если бы представился мне удобный случай, от которого один Бог бережет меня в премудром Своем о мне промышлении? А наклонности ко всякому греху во мне много-много. Господи, от тайных моих очисти мя, и от чуждых пощади раба Твоего (Пс. 18, 13–14)!

Человек, работающий страстям своим, есть идолопоклонник: его страсти – его идолы, кумиры, истуканы, и он есть самоистукан, по слову святителя Андрея Критского (Великий покаянный канон), он им служит, а не Богу, и в возмездие за это служение приемлет внутреннюю смерть н внутреннюю тьму, не ведая, что творит. Например, корыстолюбец питает в себе змия сребролюбия и златолюбия, лелеет его в себе, не радея о любви к Богу и ближнему, и тогда как он скопляет у себя множество богатства – множество бедных едва не на глазах его страдают и умирают от голода и холода, разных недостатков и болезней; он им не сочувствует, потому что страсть заглушила его чувства сострадания. Притча о богатом и Лазаре (см.: Лк. 16, 19–31) наглядно изображает жестокосердие и бесчувствие богатого и в роскоши живущего человека, не обращающего внимания на нищего и больного Лазаря. Так же бывает с прелюбодеем: он тратит свое имение на блудниц, на удовлетворение своих постыдных страстей, как видно из притчи о блудном сыне (см.: Лк. 15, 11–32), а не употребляет его на покрытие нужд бедных; равно и человек, роскошно одевающийся или украшающий свое жилище богатыми, иногда сладострастными картинами и другими вещами, не щадит на них богатства своего и бросает сотни тысяч, а бедным жалеет десятка рублей и копеек.

Крайнее самолюбие и плотоугодие человека показывается прежде всего в желании покоить и нежить плоть свою всяким образом: пищею, питьем, долгим сном на мягкой постели и подушках, леностью перекреститься, сердечно помолиться, подумать, поразмыслить о том, что говорится в молитве – прочувствовать сердцем, вознести сердце к Богу, всецело направить волю свою к исполнению святой, праведной, премудрой, всеблагой, вечной, всеблаженной воли Божией; подумать, что ждет его за гробом; потом, самолюбие и самоугождение и плотоугодие сказываются в отношениях и служениях наших к ближним, в лености служить их духовным и телесным потребам, в желании от них корысти, награды, в огорчении и раздражении на бедных, коим приходится чаще обычного служить, вместо того чтобы с радостию искать случая послужить пользе и спокойствию бедных, истинно бедных и несчастных, и тем заслужить милость Божию, ибо милостивии… помиловани будут (Мф. 5, 7). Господь Иисус Христос, Божественный наш Подвигоположник, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их (Ин. 13, 1), до смерти и смерти крестной, о срамоте нерадив (Евр. 12, 2), а мы крайне непостоянны в любви, по причине самолюбия и плотоугодия, и не выдерживаем до конца любви своей к ближним, а часто отпадаем от нее, особенно когда не видим для себя от них никакой выгоды, а один изъян материальный и беспокойство или огорчения и неудовольствия. Потому христианин обязан неотменно распинать плоть свою со страстями и похотями (Гал. 5, 24) и упражняться в делании добрых дел любви и милосердия: ибо добрые дела бо ходят вслед нас (Откр. 14, 13), и при жизни и по смерти, и каждый от своих дел или прославится, или постыдится.

Безумство и нелепость зависти. Зависть человеческая, как и всякая страсть, безумна, нелепа, слепа, полна смущения и тесноты, срамоты, пагубы. Вот предо мною человек богатый, властный, всем обладающий; он увидел у ближнего соседа красивую вещь, нужную и полезную для употребления, или и совсем ненужную и неполезную, которой у него нет или есть, но не в таком изящном виде, как у него: и вот его берет досада, зависть к ближнему, вражда, неприязнь к нему, как к владельцу вещи. Какая нелепость, какая слепота, какое безумство, какая нелюбовь к ближнему и любовь и страсть к вещи? Что достойнее любви: человек – существо разумное, нравственно свободное, с бессмертной душой по образу Божию, – или бездушная, мертвая вещь, хоть и полезная, но тленная, которую можно самому приобрести и без которой во всяком случае можно обойтись и быть покойным, как и действительно завидующий легко обходился доселе и был покоен, доколе не увидал ее у ближнего? Вспомним царя Ахава и Навуфея (см.: 3 Цар. 21) подданного, соседа его, имевшего сад свой подле царского, понравившийся царю, желавшему завладеть им. Царь не ест, не спит; ему сердце зависть щемит: зачем у его подданного такой сад прекрасный, а у него нет именно такого, как у него? Царь обезумел от зависти и досады: зачем Навуфей не уступает ему наследие от прародителей? И вот жена помогает ему неправедно завладеть достоянием подданного, оклеветав и убив его без вины. А разве между нами мало подобных Ахаву? Да бережемся же зависти и будем довольны тем, что имеем, благодаря Бога, Подателя благ, и сознавая, что мы недостойны пользоваться и тем, что имеем по Его милости, и стараясь иметь в себе единое на потребу – любовь к ближнему и доброжелательность к нему, всегдашнее попечение о его благополучии и довольстве, или о его благочестии и спасении души его, существа бессмертного. Завидуем мы разным благам мира сего: завидуем человеку богатому, имеющему все блага мира в изобилии, завидуем красоте человеческой, особенно красоте женской, и с вожделением взираем на нее, как говорит Господь в Евангелии: Всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5, 28); завидуем богатым домам, мраморам, картинам, статуям, блестящей обстановке, красоте, широте, высоте жилищ человеческих; завидуем богатым экипажам, рысакам-коням, блестящей упряжи; завидуем отличиям, чинам, наградам, богатым местам, большому жалованию, – и чему-чему не завидуем мы, едва не каждый в своем кругу, в своем звании, состоянии? Отчего? Оттого, что не имеем в душе единого на потребу – Бога, оттого, что не обладаем вседовлеющим Сокровищем жизненным – Богом, которым обладал царь и пророк Давид, говоривший: Что ми есть на небеси? И от Тебе что восхотех на земли? Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век (Пс. 72, 25). Дал еси достояние боящимся Тебе, Господи (Пс. 60, 6), – Тебя Самого! Будем же стараться стяжать в сердце Бога и носить Его тут всегда, и да не вожделеем благ – тленных, скоропреходящих, не насыщающих бессмертной души, не удовлетворяющих ее, а только вносящих в нее душетленную жажду, нелепую, мучительную и бывающую причиной неправды и обиды ближнему, или посягательства на его безопасность, честь, чистоту души и тела. Один Бог вполне может удовлетворить жажду нашей души, Бог, когда мы стяжаем Его верою, покаянием, молитвою усердною, добродетелью, любовью к Богу и ближнему, когда Он Сам изливает эту любовь в сердца наши, ибо этой любви нужно достигать всеми силами и считать ее выше всех сокровищ.

Конец ознакомительного фрагмента.