Алексей Осипов - Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова Страница 81

ВОПРОС: Где‑то в шестидесятые–семидесятые годы, в Латинской Америке, где мне приходилось работать, я наблюдал элементы раскола среди католического высшего духовенства – образовалась своего рода мятежная церковь, народная такая церковь. Приходилось встречаться с епископами католическими, чтобы понять сущность их «грозы» и один из основных постулатов, которые они проповедовали, была попытка как‑то конвертировать, свести вместе учение о социализме и учение о христианстве. Выбирая из Евангелия очень многие положения, они сопоставляют их с положениями социалистической доктрины и говорят, что это примерно одно и то же. И оттуда родились представления, что между мировоззрением социалистическим и ранним христианством очень много общего. Правомерны ли были такие воззрения, или это была очередная мистика заблуждения?

ОТВЕТ: Вы говорите о вещах, которые сейчас – и уже в то время они, кажется, так назывались – именуются богословием этиологией освобождения, этиологией революции. Совершенно верно. Это, я вам скажу, идея очень старая – идея, которая свои корни имеет в так называемом хилиазме. Хилиазм – от слова хилия, тысячелетие – это такое верование среди достаточно значительного числа христиан – уже можно сказать среди первых христиан возникло, в связи апартеистическими определенными чаяниями, что Христос придет и устроит тысячелетнее Царство на Земле. Вот это благоденствие! Причем это тысячелетнее – оно не обязательно будет тысячу астрономических лет, может быть там и десять тысяч, и сто тысяч – сколько угодно!.. То есть идея какова? – что Христос является не тем, который пришел исцелить человека от всех духовных и душевных, а затем естественных и телесных страстей, и от самой смерти, а тот, который принес новую идеологию: дал новую мораль, дал новые принципы, благодаря которым мы можем здесь на Земле устроить Царство Божие. Вот эта идея Царства Божия на Земле в том состоянии, в котором мы находимся – вот в чем заключается хилиастическая идея. Она очень живуча! В русском богословии, например у Владимира Соловьева, она очень сильно развивается. У протоиерея Павла Светлова, профессора Киевского университета, Киевской Академии. У него есть целое исследование на эту тему, где он пытается буквально защитить эту идею. В Латинской Америке, как вы знаете, это люди, которые ориентированы – при всем их католическом кажется мировоззрении – именно на эту жизнь, прежде всего. Об этом лучше всего свидетельствует хотя бы то, что у них происходит, когда там бывают футбольные там и прочие сражения. Тут и Бог и никто во веки веков не нужен!.. Кто победит и все! Это народ горячий и весь охваченный земными и только земными интересами. Какая‑то духовность, какое‑то смирение, какая‑то кротость, какая‑то любовь, какое‑то молчание, какие‑то внутренние радость и переживания – о чем вы говорите? Какое‑то «…Царство Божие внутрь вас есть» – это вообще просто невероятно!.. И вот постепенно… Вы знаете, это не трудно. Богословы вообще, я вам скажу, искусные люди – вот нужно вам, они докажут, что слон произошел из гвоздя. Это они могут сделать: даже это могут сделать. Ну, на то их и учат все‑таки. А здесь тем более просто было показать, что только путем освобождения – включая революцию, включая насилие, убийства и даже кровь – можно создать общество справедливости на Земле. Забыли, что источник‑то несправедливости не вне нас находится, а в наших душах, и во всех этих революциях всегда тирана сменяет тот, кто сам хочет быть тираном, и начинает сам быть таковым. Это почти без исключения! У Шафаревича это так великолепно показано в его книге «О социализме»!!! Это просто прекрасный материал, иллюстрирующий эту идею!.. Все эти восстания, все эти революции происходят вовсе не из глубокой идеи мира, справедливости и любви – из зависти, из ненависти, из желания самому стать таким же богатым, самому приобрести власть. И вообще, я вам скажу: даже если бы сейчас он этого не ощущал, сердце не очищенное от страстей обязательно придет к этому, получив власть!.. Посмотрите, с нами бедными людьми что происходит? Вот человек – кажется нормальный человек – и вдруг ему дают лычку: ефрейтор! Говорят: ну все, был человек, стал – скотина! Нельзя же повысить человека!.. Начинает с ума сходить!.. Почему? Он, видите ли, поднялся на одну ступеньку!.. Прямо горе!!! Так вот: богословы освобождения и революции забыли о цели христианства и забыли о великой истине, что дух творит себе форму! Не очищенное сердце, то есть сердце, в котором не побеждены страсти, не может сотворить ни справедливости, ни мира. Они к нам приезжали, я помню, даже к нам в Академию, провели беседу, поговорили с ними кое о чем… Это было как раз в те времена. Ну что вы – богословие и революция!..

ВОПРОС: Можно слышать о монашестве, как о специальном, особом пути христианина, ведь много миллиардов святых только в монахах узнали о Боге?

ОТВЕТ: Я вам скажу так: это глубокое заблуждение, когда думают, что христианство для монахов. Все заповеди даны для всех христиан. Для всех!.. Не важно: монах он, мирянин, патриарх он, дьякон он – заповеди даны для всех одни и те же. Отличается монашество от немонашества только условиями жизни, которые человек принимает для лучшего осуществления заповедей. Монашество – это только особые условия жизни, когда специально люди отрекаются от некоторых вещей, чтобы освободить себе больше времени, больше души для более правильного, более точного исполнения заповедей Евангелия. Правда же, ну когда человек может лучше это сделать – когда он может помолиться? Когда у него не знаю, что творится, или когда он все‑таки монах? Когда столько забот у мирского человека – у монаха гораздо меньше. Вот есть люди, которые хотят освободить себя максимально от того, что можно – от всего не освободишь – для лучшего осуществления Евангелия в жизни. Вот только чем отличается монашество. А эти лучшие условия позволяют человеку достигать большего очищения души. То, что именуется на аскетическом языке громким словом – для нашего времени и говорить‑то неудобно – для достижения христианского совершенства. Для достижения вот этого бесстрастия… Да, монашеская жизнь создает для этого лучшие условия, только этим оно и отличается. Почему именуются преподобными? Преподобными… Поскольку там – оранжерея!.. Игнатий Брянчанинов так и говорит: монашество это оранжерея и в ней можно вырастить действительно великолепные цветы, которых в обычной среде не вырастишь. Потому и преподобные, ну а здесь – праведные. А кто выше? К кому был послан Макарий Великий? К двум женщинам!!! Подумайте!.. Замужним!!! Поучиться… К кому Антоний Великий был послан? К сапожнику… Ну, знаете, это уже вообще!.. Это вообще кошмар уже – к сапожнику!!! Зачем?! Поучиться!!! И в том, и в другом случае оба ушли с великим назиданием!.. Вы слышите? И какой вывод делают все древние отцы? Оказывается: «Мерою смирения измеряется благодать», а даже не мерою подвигов. Ведь почему их Бог послал туда – к этим женам, к этому сапожнику? Потому что у них возникала мысль, что вот мы – подвижники, а там в миру? А там в миру, кто это? Сравните с нами!.. Правда – на сколько мы лучше?! Вот эти вот тайные мысли, вот эти некие тени появлялись в их душах, и Господь послал и научил их… И для них это явилось прекрасным средством для более высокого духовного развития. Вот так монашество что есть. Все должны исполнять, а не только одни монахи. Это большая беда, когда думаешь, что монахам нужно что‑то там: молиться, трудиться, а другим ничего не надо. Это вообще‑то такое безобразие, что я не знаю… Полное искажение христианства!

ВОПРОС: Алексей Ильич, вот мы сейчас издаем «Жития Святых» Филарета Гумилевского. Вот как вы именно к этому автору относитесь?

ОТВЕТ: Черниговскому… Вообще‑то, к нему самое положительное отношение. А вот в отношении Дмитрия Ростовского – надо бы как‑то переложить его… Надо бы…

ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНОСТЬ.

Лекция профессора Московской Православной Духовной Академии А. И. Осипова.

Я полагаю так, что у нас, конечно, будет не какая‑то лекция – мне бы хотелось, чтобы был свободный обмен мнениями по одному из наиболее болезненных и очень важных для нашего времени вопросов. Ведь чем характеризуется наше время? Очень многими чертами, но одна из них и может быть самая показательная, свидетельствующая о такой специфике, которую может быть мы еще никогда и не имели… Мне кажется, самая определяющая черта современности заключается в том, что происходит все большее и все усиливающееся смешение добра и зла. Сейчас мы дошли до того что критерии, которые когда‑то четко отделяли добро от зла, красоту от безобразия, истину (лучше сказать – правду) от лжи, сейчас буквально стираются. Были грани, были пороги – пороги срубаются, грани уничтожаются, межи исчезают… И действительно сейчас мы стоим перед таким большим вопросом: что такое хорошо, и что такое плохо?..