Андрей Кураев - Христианство на пределе истории Страница 88

Горько, но правдиво сказал старец Иоанн – «Мы не знаем нашего Православия»[700].

Именно из тех наших приходских суеверий, которые касаются самого православия, вырастают и те суеверия, что сегодня закипели вокруг налоговых номеров.

Те, кто подводят детей к Причастию, не объясняя им, к какому Таинству они приступают, а кощунственно поясняют, что «тебе сейчас дадут сладкого компотика» – они теперь боятся, что их обманут так же, как они сами обманывали своих детей. Слишком часто нам кажется, что в Церкви нам могут сделать что-то вместо нас (а порой даже и без нашего ведома) – священнику передоверяют молитву за себя и своих близких, незаметно подливают святую воду или маслице в обычную пищу для своих неверующих родственников…

Вещи это все, пожалуй, благочестивые и допустимые. Но при незнании христианского богословия слишком легко и слишком часто они начинают восприниматься вполне по-магически. И тогда начинает казаться, будто нечто даже невольно и несознательно съеденное или принятое может повлиять на вечную судьбу души. А отсюда один шаг до поворота от «белой магии» к магии «черной»: раз я могу по доброму незаметно влиять на душу моих близких, то ведь и они могут так же незаметно влиять на меня по дурному – тоже что-то подкладывая мне или подливая… Ну, а дальше уже трудно не поверить ужасному открытию о том, что налоговая полиция на нас на всех «порчу» в виде ИНН наслала…

Иннэнисты именно такой логики и придерживаются. По их предположению, православна вера в то, будто «произнесение христианского имени – это краткая молитва ко святому»[701]. Значит, возможна бессознательная молитва (и Ленин, звавший свою жену, сам того, не зная, молился святой мученице Надежде). Ну, если возможны такие чудеса, то, конечно, возможны и обратные.

Страх перед ИНН – не случайное поветрие. Он – при всей своей модерново-компьютерной терминологии – вырастает из язычески-непросвещенных глубин народной психологии. А потому разъяснения Соборов, Патриарха, Синодов, епископов, богословов будут стекать «как с гуся вода»[702]. Оттого угроза раскола – реальна. И оттого так важно, чтобы хотя бы «церковная интеллигенция» (пастыри и богословы) умела не только эмоционально откликаться на бурлящие слухи.

Предложенные выше размышления поясняют, почему ответ на вопрос «можно ли брать номера?» не может быть односложным. Выводов из того, что было сказано, у меня семь.

Первый: церковный протест против усовершенствования слежки за людьми – уместен.

Второй: при этом не стоит всех вовлекать в этот протест и осуждать тех, кто не «вышел на площадь в тот назначенный час». Ненормально, когда в сознании некоторых наших публицистов, проповедников, а, может быть, даже и священников, прихожане начинают делиться на две группы – пронумерованные и не пронумерованные, христиане «первого сорта» и «второго сорта». Один священник с Украины (заочно учащийся в Одесской семинарии) рассказывал мне, что некоторые монахи в Одесском монастыре называют священников-заочников, которые на свои приходы приняли налоговый номер, не иначе как «наши падшие братья». Вопрос об отношении к налоговым номерам не должен быть вопросом, по которому можно выявлять духовную настроенность человека, его жизнь, его веру и делать выводы о его церковности.

Третий: протестующие должны весьма ответственно подбирать аргументы.

Должна же быть хоть какая-то граница между миром церковной проповеди и миром фантастической литературы! А где этой границы нет – там реальных людей пугают фантастическими приборами: «И тогда создали „микрочип“, очень малый прибор, который ставится под кожу человека. И вот через этот прибор человеком, оказывается, можно управлять. Дают ему задание через компьютер бежать, он бежит, дают ему задание молиться, он молится, дают ему задание хулить Бога и идти против Бога, отречься от Него, и он отрекается… Они могут через этот прибор дать нам задания, чтобы мы отреклись от Христа. Вот почему и называется это – „печать антихриста“… Вот что нам принес 2000 год… Мы год от года ждали, мы еще давно говорили про эту печать – многие не верили, когда мы говорили об этом»[703]. Ну и правильно делали, что не верили такого рода фантазиям…[704]

До идиотизма глупо всерьез, а уж тем более – «апокалиптически всерьез» воспринимать первоапрельские шутки. В эту глупость вляпались издатели самарской газеты «Благовест» (газета является церковно-независимой, а отнюдь не епархиальной!): «По сообщению „Компьютерры“ от 30 марта с. г. компания RUR (Rossums Universal Robot) разработала новую модель вживляемого под кожу чипа, служащего для идентификации личности. От ранних моделей чип отличается тем, что содержит, не только персональную информацию (паспортные данные о владельце, медицинские показатели (группа крови, данные о переносимос­ти лекарств) и индивидуальный код налогоплательщика, но и инфракрасный порт, предназначенный для связи с персональ­ным компьютером и для управления бытовой техникой. В настоящее время сотрудники RUR используют вживленные чипы только для персонификации доступа к сети компании. Од­нако уже следующая модель должна обеспечивать полноценное управление компьютером. Полным ходом идут работы по активизации сенсорных участков, кожного покрова, в частности, на ла­донях рук. В результате вводить информацию в компьютер можно будет, водя обыкновенной шариковой ручкой или указатель­ным пальцам по внутренней стороне ладони. Ожидаемая цена чипа в партиях от 1000 штук не должна превышать суммарной стоимости клавиатуры и „мыши“»[705].

Ну, хорошо, не обратили самарские журналисты внимания на то, что заметочка из молодежного издания была датирована 30 марта – то есть кануном «дня дурака». Но если бы издатели «Благовеста» поменьше занимались выискиванием диссиденствующих «старцев», а хотя бы освоили азы своего газетного ремесла (филологию, включая историю литературы), то они знали бы, что RUR – это название классической пьесы чешского писателя-фантаста Карела Чапека, написанной еще в 1920 году. И в этой пьесе, моделирующей конфликт между человечеством и роботами, RUR как раз и расшифровывается – Rossums Universal Robot…[706] Невежество мстит за себя. Даже «церковным» людям.

Очень сдержанно и выверенно составлен общецерковный синодальный протест (он несравненно спокойнее, чем прежние возгласы, вырывавшиеся из тех или иных монастырей или изданий). В нем не говорится о том, что, мол, настало время антихриста и что налоговые номера и есть его «печать». Для более спокойной позиции у Синода есть не только богословские основания. Есть и психологическое: для того, чтобы возражение было услышано и принято теми, к кому оно обращено (то есть светскими владыками), оно не должно сопровождаться ложными аргументами или аргументами, понятными лишь нам самим, но непонятными тем, к кому адресовано наше возражение. Дурной, поспешный аргумент может скомпрометировать самую добротную позицию. По совету св. Иоанна Златоуста, «Мы не должны навлекать на себя чрезмерной вражды, когда ничто нас к этому не понуждает»[707].

Кроме того, придирчивость в оценке доброкачественности антикодовых аргументов нужна и потому, что успеха можно добиться лишь если в самой Церкви будет единство по этому вопросу. Иначе после писем протеста со стороны прихожан власти недоуменно обратятся в епархии и в Патриархию, где им скажут: «ну, что Вы! Мы считаем, что проблема уже разрешена!»[708]. Поэтому исходить надо из того, что церковное священноначалие не будет впредь поддерживать антикодовые кампании. Официальные интонации и оценки ситуации с ИНН не будут переходить за те пределы, которые были намечены в Послании Синода от 7 марта 2000 года. А, значит, инициаторы борьбы с «налоговыми номерами», ведущие эту полемику на предельно повышенных тонах, рискуют стать инициаторами церковного раскола.

Четвертый вывод: не стоит заниматься кликушеством и богословским хулиганством и величать ИНН «печатью антихриста». «Искушение вас не достиже, точию человеческое» (1 Кор.10, 13). Те же, кто придали мистическое значение чисто человеским интригам, проектам и ошибкам – «Тамо убояшася страха, идеже не бе страх» (Пс.13, 5).

Пятый: если человек поверил листовкам (да и сам считал, что номер это именно «печать антихриста») и при этом все же принял номер – он заслуживает самого строгого церковного внушения. Он совершил серьезнейший грех. Он поступил против своей совести и по сути внутренне отрекся от Христа (хотя в реальности никто от этого человека и не требовал отречения).

Шестой: если церковный человек не придавал никакого религиозного значения налоговому коду, не считал, будто «идентификационный номер соединяет нас с диаволом», и потому принял его, – то он не заслуживает никакого порицания со стороны Церкви. Не надо впадать в грех осуждения тех людей, которые приняли коды. Нельзя отлучать их от общения с Церковью и нельзя пугать таковым отлучением. Человек, принявший ИНН, покупающий продукты со штрих-кодами и даже пользующийся документами, на которых стоит штрих-код, не «осквернил себя»