Сатсварупа дас Госвами - Прабхупада лиламрита Страница 9

Когда Абхай не сидел с одноклассниками на скамье за одной из длинных парт, рядами стоявших в аудитории, когда не смотрел внимательно на доску во время лекции одного из профессоров — как правило, священника в европейском костюме, говорящего с шотландским акцентом и произносящего «duty» как «juty», когда был не в классе, на лекциях по западной логике, химии или психологии, — тогда он выполнял домашние задания, сидя за столом между книжными полками в библиотеке колледжа, читал или конспектировал книги под электрическим вентилятором, шевелившим страницы. Даже дома, с отцом, сестрами и братьями, он снова и снова перечитывал свои конспекты или писал очередной доклад. Абхай был вынужден прекратить поклонение Божеству Кришны, которое насколько лет назад по его просьбе подарил ему отец, и Божество пришлось убрать в коробку.

Гоура Мохана не беспокоило то, что его любимый сын не поклоняется Божеству, как раньше, и не ходит в храм. Он видел, что Абхай сохранял чистоту привычек, не перенимал западное мировоззрение и не бросал вызов родной культуре. Отец почти не сомневался, что, учась в Колледже Шотландских церквей, Абхай не опустится до аморальных поступков. Гоур Мохан был доволен: Абхай получал хорошее образование, чтобы сделать карьеру после окончания колледжа. Он становился ответственным вайшнавом; близилось время, когда ему предстояло жениться и устроиться на работу.

У Абхая был близкий друг, школьный товарищ, — Рупендранатх Митра. Абхай и Рупен вместе готовились к занятиям и сидели рядом в зале собраний на уроках по изучению Библии, повторяя вслух обязательные для всех молитвы. Рупен заметил, что, хотя Абхай был серьезным студентом, он не был в восторге от западного образования и особо не стремился к успехам в учебе. Иногда Абхай по секрету говорил Рупену:

— Не нравится мне все это, — а временами даже поговаривал об уходе из колледжа.

— О чем ты думаешь? — спрашивал Рупен, и Абхай делился с ним своими мыслями.

Рупен замечал, что Абхай всегда думает о «чем-то религиозном или философском, о преданности Богу».

Абхай изучал труды западных философов и ученых, но они не произвели на него особого впечатления. В конце концов, эти люди всего лишь строили домыслы, и выводы их не основывались на ведических писаниях, преданном служении Богу и вайшнавской традиции, в которой Гоур Мохан воспитывал Абхая. Неожиданно открывшийся доступ к сокровищам западной мудрости, который у одних пробудил интерес к ее углубленному изучению, а у других — желание «выйти в люди», получив хорошее образование и сделав карьеру, никак не повлиял на Абхая. В глубине души он всегда думал о «чем-то религиозном, философском, о преданности Богу», но как студент посвящал все свое время и силы учебе.

Однажды, когда Абхай уже окончил первый курс, ему приснился необычный сон. Ему явилось Божество Кришны, подаренное отцом. Господь жаловался:

— Почему ты убрал Меня в коробку? Ты должен достать Меня и снова начать Мне поклоняться.

Абхай почувствовал себя виноватым в том, что не заботился о Божестве; с этого дня он возобновил свое домашнее поклонение Радхе и Кришне, хотя по-прежнему был загружен учебой.

В том же колледже учился страстный националист по имени Субхас Чандра Боуз. Когда-то он обучался в Президентском колледже, но впоследствии был исключен за организацию студенческой забастовки против одного английского профессора, систематически унижавшего индийских студентов. В Колледже Шотландских церквей Боуз зарекомендовал себя как серьезный студент; он был секретарем философского клуба и сотрудничал с проректором Эркхартом. Абхай слышал, как Субхас Боуз и другие студенты рассуждали о независимости Индии. Он слышал имена людей, широко известных в его родной Бенгалии: Бипина Чандры Пала, сражавшегося за отмену Акта о вооружении; Сурендранатха Бакнерджи, встревожившего британцев открытыми выступлениями против разделения Бенгалии в 1905 году; Лалы Ладжпата Рая и самого, пожалуй, знаменитого — Мохандаса К. Ганди.

В колледже строго-настрого воспрещалась антиправительственная пропаганда, однако студентам импонировала идея национальной независимости. Открытого возмущения никто не выказывал, но иногда учащиеся проводили тайные сходки. Абхай слушал, как Субхас Чандра Боуз призывал студентов поддержать движение за независимость Индии. Ему нравилась вера Боуза в духовность, его энтузиазм и решимость. Абхая не интересовала политика, но идеалы движения за независимость были ему близки.

Многие ораторы и писатели Бенгалии называли движение за независимость Индии (сварадж) духовным движением. Националисты сравнивали политическую «эмансипацию» с освобождением души из материального рабства. Но Абхая привлекало преданное служение Господу Кришне, Абсолютной Истине, — эти взгляды он унаследовал от отца и хранил с детства, а независимость Индии была истиной временной, относительной. Даже признавая абсолютное положение ведических писаний, некоторые лидеры движения за независимость старались доказать, что солнце изначальной славы индийской культуры не взойдет до тех пор, пока на Индии лежит клеймо иностранного владычества. Они подчеркивали, что иностранцы оскорбляют и поносят великую индийскую культуру.

Абхай тоже чувствовал это. В учебнике «Роль Англии в истории Индии» М. Гхош утверждал, что ведические писания представляют собой мешанину из недавно созданных произведений и что до британского правления и распространения христианства Индия была духовно и культурно отсталой страной. Британцы нередко поносили шастры, как это делал профессор Абхая, пытаясь опровергнуть закон кармы. Но если бы Индия обрела национальную свободу, тогда все — не только индийцы, но и весь мир — получили бы благо от высокоразвитой ведической культуры.

Тайный призыв к свараджу притягивал буквально всех студентов, и Абхай не стал исключением. Особенно его привлекала фигура Ганди. Ганди всегда носил с собой «Бхагавад-гиту»; он ежедневно читал священные слова Господа Кришны и говорил, что «Гита» в его жизни играет гораздо более важную роль, чем любая другая книга. Ганди вел чистый образ жизни. Он не прикасался к алкоголю и табаку, не ел мяса и не вступал в недозволенные связи. Он жил просто, как садху, однако Абхаю казалось, что Ганди гораздо более честен по сравнению с теми садху-попрошайками, которых он видел много раз. Абхай читал его речи и следовал ему в поступках — ведь, может быть, Ганди и есть тот человек, который сумеет на практике реализовать духовные принципы! «Гита», говорил Ганди, должна занимать важнейшее место в жизни человека: ее мало просто читать — она может реально привести ко всеобщей свободе. Символом этой свободы и был сварадж.

В годы учебы Абхая студенты держали свои националистические симпатии при себе: колледж был престижным. Чтобы получить диплом и в будущем рассчитывать на карьеру, студент должен был относиться к учебе серьезно. Открыто выступать против британского правления или в пользу независимости Индии было нельзя — смельчаку грозило исключение. Только самые отчаянные осмеливались рисковать своим образованием и карьерой. Поэтому студенты приходили на собрания тайком и слушали революционеров:

— Мы хотим сварадж! Мы хотим независимости! Свое правительство! Свои школы!

Гоур Мохан смотрел на сына с тревогой. Для него Абхай не был одним из сотен миллионов людей, призванных изменить политическую судьбу Индии, — Абхай был его любимым сыном. Пока мировые события сменяли друг друга на арене истории, Гоура Мохана больше волновало благополучие сына и его будущее — такое, каким он хотел его видеть и о каком постоянно молился. Он хотел, чтобы Абхай стал чистым вайшнавом, преданным Радхарани. Он научил Абхая поклонению Кришне и безупречному поведению. Он дал своему сыну образование. Теперь Гоур Мохан думал о том, чтобы его женить.

По ведической традиции ответственность за устройство брака возлагается на родителей юноши и девушки, причем это должно произойти до того, как девушка достигнет половой зрелости. Первую свою дочь Гоур Мохан выдал замуж, когда ей было девять лет, вторую — в двенадцать лет, а третью — в одиннадцать. Когда второй дочери пошел двенадцатый год, Раджани сказала:

— Если ты сейчас же не выдашь ее замуж, я пойду на реку и утоплюсь!

В ведической традиции ухаживать за девушками было не принято, а молодым супругам не позволялось жить вместе в первые годы после свадьбы. Служение девушки своему мужу начиналось с того, что в доме своих родителей она готовила для него пищу, которую затем приносила и подавала ему. Встречаться они могли только в официальной обстановке. Взрослея, девушка и юноша так привязывались друг к другу, что им и в голову не приходило расстаться. Девушка естественным образом оставалась верной мужу, поскольку до достижения половой зрелости не общалась с другими юношами.