Барт Эрман - Петр, Павел и Мария Магдалина Страница 9

Когда мы приходим к последнему Евангелию Нового Завета, Евангелию от Иоанна, написанному, вероятно, примерно в 90–95 годах, мы имеем совершенно другой сценарий. Здесь Иисус не застает Симона за рыбной ловлей и не призывает его стать своим последователем; наоборот — Симон находит его. Первым встречает Иисуса Андрей, брат Петра. Будучи учеником Иоанна Крестителя, Андрей однажды услышал, как тот называет Иисуса «Агнцем Божим» (Ин. 1:36), взявшим на себя грехи мира, и естественно, это заинтересовало Андрея. Он решает последовать за Иисусом и поговорить с ним. То, что он узнает, очевидно, произвело на него впечатление, поскольку он немедленно идет искать своего брата Симона и говорит ему: «Мы нашли Мессию» (Ин. 1:41). Симон приходит, чтобы лично убедиться в этом, и первое, что произносит Иисус, взглянув на него, — его новое имя: «ты — Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр)». Трудно понять, что следует из такого заявления, поскольку это произошло сразу же, как только Иисус впервые взглянул на Симона. Может быть, Иоанн хочет показать, что у Иисуса было сверхъестественное видение его характера, как и в случае с Нафанаилом, которого он позже в той же главе узнает, никогда не видев до того?

Таким образом, если рассматривать только Евангелия, остается неясным, когда или при каких обстоятельствах Симон получил прозвище Камень. Но все Евангелия согласны в том, что Иисус сам дал ему такое имя. Это оказалось знаменательным моментом в истории имен. Несмотря на то что до этого слово «камень» (Петр) было просто существительным, уже в раннехристианский период оно стало популярным именем и остается таковым вплоть до нашего времени.

Трудно сказать, сколько людей, которых зовут Петр, действительно проявляют твердокаменный характер. Однако ясно, что настоящий Петр таковым не был. Вовсе не камень, Петр гораздо больше был похож на зыбкий песок, по крайней мере в течение того времени, которое он провел с Иисусом.

Нерешительность Петра проходит постоянным рефреном во всех историях Евангелий Нового Завета. В них показано, что Петр был порывистым, ненадежным, склонным к упрекам и в конечном счете вероломным. Независимо от того, являются ли все эти рассказы исторически точными описаниями того, что происходило, они повторяются достаточно часто, чтобы допустить, что Симон был широко известен своим вспыльчивым и колеблющимся характером.

Однажды где-то на полпути своего публичного служения Иисус, согласно ранним Евангелиям, берет с собой Петра, вместе с Иаковом и Иоанном, на вершину горы, где перед их глазами преображается в сияющее существо. Затем явились еще двое — не кто иные, как Моисей и Илия, — которые стали беседовать с ним. Петр, сбитый всем этим с толку, вымолвил, что они должны сделать для них три шатра, очевидно желая остаться на горе и продолжать испытывать необычные переживания. Рассказчик самого раннего Евангелия, Марк, метко замечает, что Петр высказал предложение, «ибо не знал, что сказать» (Мк. 9:6). Другим ученикам хватило здравого смысла, чтобы промолчать.

В другом эпизоде, в Евангелии от Матфея, тоже показано, как Петр говорит в напряженный момент. Иисус послал учеников в лодке на другую сторону Галилейского моря, в то время как сам остался на берегу помолиться. Когда он закончил молиться, было уже темно и поднялся шторм, мешавший ученикам плыть вперед. Тогда Иисус пошел к ним по воде. Когда ученики увидели его посреди озера, они испугались, думая, что это призрак. Иисус уверял их, что это он, а Петр характерно несдержанно выкрикнул: «Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде» (Мф. 14:28). Иисус исполнил его желание, и Петр, выпрыгнув из лодки, начал идти по воде. Но когда он понял, что идет («видя сильный ветер»), он заколебался и стал тонуть. Только помощь Иисуса спасает его от настоящей беды. И таков Петр всегда: порывистый и колеблющийся. Отсюда и упрек Иисуса к нему: «Маловерный! зачем ты усомнился?»

Непостоянство Петра проявилось в его известном признании Иисуса, описанном в ранних Евангелиях, особенно в Евангелии от Марка. В первой половине этого Евангелия Петр и другие ученики, к большому огорчению Иисуса, по-видимому, не имеют никакого понятия о том, кто же он в действительности. Так что однажды Иисус говорит в отчаянии (после сотворения чудес, описываемых на протяжении восьми глав, и сталкиваясь с их постоянной неспособностью чувствовать его истинную сущность): «как же не разумеете?» (Мк. 8:21). Вскоре он спрашивает их, кем считают его люди, и они говорят ему: одни думают, что он — Иоанн Креститель или пророк Илия, или один из пророков, вое-кресший из мертвых. Затем он адресует этот вопрос им самим: «А вы за кого почитаете Меня?» (8:29). Петр от лица учеников показывает, что он кое-что понял: «Ты Христос». Но это понимание в лучшем случае оказалось частичным. Как мы увидим в более поздней главе, большинство иудеев I века — включая, очевидно, и Петра, — представляли себе будущего мессию как великую, могущественную личность, которая свергнет врагов Бога и установит новое царство для Израиля2. Однако Иисус не был таким, особенно согласно Евангелию от Марка, в котором подчеркивается, что он мессия, который должен умереть за грехи других людей, чтобы дать им возможность расположиться по правую руку от Бога (см.: Мк. 10:45). Согласно Марку, Иисус был страдающим мессией, а не величественным и могущественным.

Но у Петра другое мнение. Сразу после его признания Иисус продолжает учить Петра и его товарищей тому, что «Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мк. 8:31). И именно Петр, который только что сказал, что Иисус — мессия, отводит его в сторону, чтобы прекословить ему. Откуда это прекословие? Ему казалось, что Иисус не понимает, что говорит. Если Иисус — мессия, то он, конечно, не должен пострадать и умереть. Но Иисус точно знает, о чем говорит, и понимает, что Петр воспринимает все неверно. Более того, Петр ошибается настолько, что занимает позицию, диаметрально противоположную Богу. Так возникает известный ответный упрек, когда Иисус говорит своему главному ученику: «Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мк. 8:33). Петр, по-видимому, всегда готов сказать то, что думает, и часто его строго отчитывают за ошибочное мнение.

Или рассмотрим Евангелие от Иоанна, где Иисус во время Тайной вечери со своими учениками перед арестом взял умывальницу с водой, препоясался полотенцем и стал умывать ноги ученикам, подобно слуге, показывая им, как они должны действовать по отношению друг к другу (см.: Ин. 13:1-11). Однако когда наступила очередь Петра, тот сказал: «Не умоешь ног моих вовек». Его позиция кажется правильной, но она опрометчива. Если Иисус учитель, он может поступать так, как хочет, а то, что он хочет, — это принять на себя роль слуги. Иисус тут же поставил Петра на место: «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною». Тогда Петр делает резкий поворот на 180 градусов: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову». У Петра всегда так: или всё, или ничего.

Во всех Евангелиях безрассудное непостоянство Петра ярче всего проявилось в его постыдном отречении от Иисуса. Поразительно, что перед этим событием он громко хвастает, утверждая, что даже если в роковую ночь все остальные покинут Иисуса, то он останется верным до конца (см.: Мк. 14:29), и что он хочет, чтобы его посадили в тюрьму и убили ради Иисуса (см.: Лк. 22:33). Иисус отвечает, что Петр трижды отречется от него. Петр торжественно отрицает: «Хотя бы мне надлежало и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя» (Мк. 14:31). Никогда не произносились более лживые слова. Когда наступил момент истины, доблесть Петра исчезает. После ареста Иисуса Петр бесстыдно объявляет — в трех случаях, — что он не знает его, боясь своей причастности к обществу последователей Иисуса. Хотя Иисус предсказал это, Петр несет ответственность за свои поступки и, понятно, покидает место действий с горькими слезами, оплакивая свою неспособность стоять твердо, подобно камню.

Как мы увидим позже, есть основания полагать, что характер Петра с возрастом улучшился. Однако даже после смерти Иисуса и основания христианской Церкви к Петру иногда возвращались его непостоянство и ненадежность.

Если рассмотреть, что произошло примерно через двадцать лет, мы обнаружим, что последователи Иисуса столкнулись с совершенно другой ситуацией. Первоначально двенадцать учеников (и, вероятно, все остальные, кто следовал за Иисусом во время его служения) были иудеями, которые соблюдали иудейские обычаи, поклоняясь иудейскому Богу, и считали Иисуса иудейским раввином, который дал надлежащее толкование иудейского Закона, данного Моисеем. После смерти Иисуса те, кто обратился в христианскую веру и поверил, что он Сын Божий, умерший за грехи мира, тоже были иудеями, которые видели в жизни и смерти Иисуса исполнение обещаний, данных иудейским Богом в иудейском Священном Писании.