Андрей Кураев - Буддизм и христианство (Сатанизм для интеллигенции, том 1 часть 4) Страница 9

Но вновь скажу - сами буддисты отнюдь не столь оптимистично смотрят на реинкарнационные коловращения. Они, как и христиане, стараются найти образ такой жизни, чтобы "не увидеть смерти вовек".

20. НИРВАНА И ЦАРСТВО БОЖИЕ

Благодарю вас, - без малейшего акцента сказало лицо индуса,

- мне ничего не нужно. - Слегка открыв глаза, оно еще раз

повторило: - Мне ничего не нужно. - И широко раскрыв глаза,

сказало вновь: Мне ничего не нужно. - И с тихим шелестом

исчезло среди густевших теней сада. - Христианин скромнее,

ему что-то нужно, - пробормотал священник... Когда индус

заговорил с вами, - тихо начал патер, - на меня словно

озарение нашло. Он просто трижды повторил одно и тоже, а я

вдруг увидал и его самого, и все его мироздание. Он в первый

раз сказал: "Мне ничего не нужно", и я почувствовал, что ни

его, ни Азию нельзя постигнуть. Он повторил: "Мне ничего не

нужно", и это значило, что он, как космос: ни в ком и ни в

чем не нуждается - в Бога не верит, греха не признает.

Блеснув глазами, он повторил свои слова еще раз. Теперь их

следовало понимать буквально: ничто - его обитель и заветное

желание, он алчет пустоты, как пьяница - вина.

Г.К.Честертон [830]

Колесо перевоплощений, колесо страданий останавливается в Нирване. То ли это место, куда напутствует православная панихида - "идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная"?

Ключевое для буддизма понятие нирваны довольно многозначно. С точки зрения субъективно-психологической, нирвана - это состояние отсутствия желаний, при котором нынешнее существование не может оказать никакого влияния на существование последующее. Причем надо заметить, что речь идет об устранении всякого влияния нынешнего существования на будущее. Жизнь не должна оставить следа. В ней не должно быть таких действий, которые имели бы последствия в будущем. Надо пройти по миру, не оставив в нем никакого следа.

В своем исходном утверждении Будда прав: человек испытывает боль оттого, что его желания не реализуются. Но христианство вместо отсечения и истребления всех и всяческих желаний, вместо ампутации желающей и волящей части человеческого естества предлагает преображение. Похоти здесь противостоит любовь к Богу, а не скопчество, гневу - любовь к ближнему, а не апатия. "Наша вина т.е. не-хотение или недостаточное хотение и есть та самая немощь, в которой многие правильно видят самую суть греха... Не стремись свалить вину свою на Бога, не лукавь! Сознайся, что в неполноте Богоявления виноват ты сам и виноват тем, что недостаточно стремился к Богу, а был косен и ленив", - так пишет русский христианский философ Л.П.Карсавин, подтверждая, что в христианском мире грех - это не наличие любви и желания, а малое количество или недолжная направленность того и другого [831].

В христианстве считается, что зло происходит из неверного движения воли по направлению к неистинному благу или из недостатка воли и желания, когда человек движется к истинному добру. Значит, надо не уничтожать желания человека, а воспитывать их, ослаблять страстные устремления и обращать энергию человека (в том числе и энергию эроса) на служение Благу. Как еще во втором веке заметил христианский апологет Минуций Феликс, "если бы Бог хотел евнухов, Он мог бы создать их Сам" [832].

Ориген особо обращает внимание на слова апостола "хотеть и действовать - от Бога" (Флп. 2,13), поясняя, что речь идет не о всяком действии и всяком желании, а о способности к этому *. Способность желать - это дар Бога. Надо лишь правильно им пользоваться.

-----------* Ориген. О началах. Новосибирск, 1993, с.215. Тот же смысл имеет еще одно часто прорекаемое место Писания. В знаменитом высказывании ап. Павла "всякая власть от Бога", нередко превратно толковавшемся разными политиками и богословами, "всякая" - это не квантор всеобщности, а всего лишь неопределенный артикль. Речь идет не о любой власти, а о принципе власти. То, что люди способны повелевать и творить - это есть Божий дар. "Как это? Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает апостол, у меня теперь идет речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Существование властей, причем одни начальствуют, а другие подчиняются, - все это называю я делом Божией премудрости... Так и Соломон, когда говорит, что от Господа "сочетается жена" (Притч. 19,14), разумеет здесь, что брак установлен Богом, а не то, что Бог сочетает каждого вступающего в брак, так как мы видим, что многие вступают в брак с дурным намерением... Так как равенство часто доводит до ссор, то Бог установил многие виды власти и подчинения: между мужем и женою, между сыном и отцом, между старцем и юношей, начальником и подчиненным, учителем и учеником" (св. Иоанн Златоуст, 23-я Беседа на Римл. // Творения. Т.9. Кн.1. - СПб., 1903, сс. 774-775). Тот факт, что человеческое общество структурировано, что в нем есть те, кто могут взять на себя ответственность и харизму управления общественной жизни и то, что большинство остальных людей относятся к этому не по-диссидентски спокойно - это залог существования общества и той доли стабильной консервативности, которая только и может дать необходимый простор для постепенного становления как отдельного человека, так и всего сообщества.

Буддизм полагает, что карма действует через силы иллюзии, желания и отвращения. Желания и отвращение можно нейтрализовать практикой йоги, а иллюзию - философским прозрением. Неверно направленное движение воли буддизм пытается остановить рассудком, спешно проведя надлежащую медитацию.

Христианство же полагает, что движение ко греху должно останавливаться живой нравственной интуицией (у совершенных "чувства навыком приучены к различению добра и зла" - Евр. 5,14) и любовью. Мало изгнать страсть - душу, освобожденную от мрака, надо наполнить светом.

Поэтому не одобряет пути медитаций свят. Феофан Затворник: "Иные делали, а может, и теперь делают так: заметив страстное и вознегодовав на него, начинают изобличать его непотребство. Например, пришел помысл гордости, - они начинают читать: гордость Богу противна; ты, земля и пепел, как не стыдишься возноситься помыслом, помяни грехи свои и подобное. Все подбирают мысли против гордости, полагая, что этим прогоняют горделивый помысл. Бывает, что и прогоняют; но вообще этот прием неверен. Обличая страстный помысл, все же держим его в уме, и он между тем шевелит чувство и пробуждает желание, то есть продолжает сквернить душу. Да и одно присутствие его в мысли уже есть скверна. Когда же, не вступая в словесную прю со страстным, прямо обратимся ко Господу, то этим страстное уже отстраняется от очей ума, взирающего на Господа" [833]. В общем - "сей дух изгоняется постом и молитвой". А что же и есть молитва как не предельное напряжение воли, ищущей добра и исполнения воли Божией?!

Мы еще увидим, сколь различно понимается значение служения, исполненного Христом и Буддой в основанных ими религиях. Это, так сказать, "объективная" сторона сотериологии. Но и в субъективной ее части, говорящей о том, какие усилия должен приложить сам верующий для обретения пути спасения, уже заметно видна разница. Здесь отношения взаимного отрицания. Для буддиста путь жажды и любовных отношений, предлагаемый Евангелием, есть ущербный путь. Для христианина путь погашения всех желаний, предлагаемый Буддой, предстает как путь омертвения, а не оживления человека.

Для Будды воля, устремленность к какому бы то ни было бытию, порождаемая невежеством - вот та стрела, которая поразила человека, и ее надо вытащить. Не тот или иной недолжный вид ведения или похоти, нет - саму волю, сами желания как таковые. А потому, как пишет Г. Померанц, "у буддизма нет цели, к которой можно приблизиться волевым усилием. Понимание нирваны как цели профанирует буддизм" [834].

Интересно, как бы Гаутама отнесся к проповеди своего "ученика" Иисуса из Назарета, если бы услышал его слова "Блаженны алчущие правды"?.. Именно благодаря этим словам европейский мир устоял перед чарами вечной полудремы Востока... А Будда за них, скорее всего, сделал бы выговор: "Алкать и жаждать? Ты плохой ученик, ты еще не понял главного: не только зла нельзя желать, но и добра!"

Сугубая проблематичность буддизма заключается в том, что даже благую карму нельзя копить, потому что даже сумма добрых дел и стремлений перекомбинирует наши скандхи так, что они вновь породят некое индивидуальное и смертное существо - пусть даже в высшей касте или в высшем мире. Даже если ты родишься в мире богов - все равно это не будет освобождением. Скорее это осложнит твою задачу, потому что боги живут уж очень долго. И они также маются суетой бытия, но, согласно учению Будды, боги могут достичь окончательного освобождения, только вернувшись в человеческую жизнь. Рано или поздно духовная радость тоже кончится, а, значит, радость тоже есть дуккха - страдание (ибо страдание - это все, что преходит). Значит - лучше не осложнять свою карму желанием наследовать "Царство Небесное"...