Иларион (Алфеев) - Христос — Победитель ада Страница 9

Продолжая ту же тему, св. Григорий говорит, обращаясь к читателю: «Если [Христос] сходит во ад, сойди и ты вместе с Ним. Познай и те таинства, которые там совершил Христов: в чем домостроительство двойного сошествия? в чем смысл? всех ли без изъятия спасает, явившись, или и там — лишь верующих?»  [196] Говоря о «двойном сошествии», или «двойном нисхождении», св. Григорий имеет в виду katabasi Сына Божия на землю (Боговоплощение) и Его katabasi во ад: в раннехристианской литературе эти две темы тесно переплетены [197].

Интересно, что вопрос, поставленный Григорием, как бы повисает в воздухе, остается без ответа. Св. Григорий с большим трепетом относился к эсхатологическим темам и, в отличие от Григория Нисского, воздерживался от окончательных выводов относительно тех тем, которые не вполне однозначно раскрываются церковной традицией [198]. Не менее любопытен и тот факт, что некоторые позднейшие писатели гораздо менее трепетно подходили к вопросу о том, кто из находившихся в аду был спасен Христом. Св. Феофилакт Болгарский (XII в.) по этому поводу ссылается на Григория Богослова, однако переделывает его текст таким образом: «Христос, явившись к находящимся в аду, спасает не всех без изъятия, но одних верующих» [199]. Подобным же образом переделана цитата из св. Григория Богослова в подложном «Слове в Великую субботу», сохранившемся под именем св. Епифания Кипрского (к этому произведению мы вернемся ниже). То, что Григорий Богослов считал тайной, выходящий за пределы человеческого разума, для Феофилакта Болгарского и Псевдо–Епифания представлялось установленным и общеизвестным фактом, не требующим каких‑либо оговорок или уточнений.

В стихотворении под названием «Песнь Христу после безмолвия на Пасху» [200] (из сборника под общим названием «О самом себе») св. Григорий возвращается к теме победы Христа над адом:

Сегодня великий Христос от мертвецов, с которыми смешался,

пробужден, и отразил жало смерти,

и мрачные затворы унылого Аида

сокрушил и душам даровал свободу.

Сегодня, от гроба воспрянув, явился Он людям,

ради которых родился, ради которых умер и пробужден из мертвых,

чтобы мы, возрожденные и избежавшие смерти,

восхищены были вместе с Восходящим.

Сегодня светозарный и великий возрадовался хор

ангельский, воспевая победную песнь [201].

Приведенное стихотворение по стилю, словарю и ритмике весьма далеко от тех памятников христианской поэзии, которые были или остаются частью богослужения. Св. Григорий писал в античном стиле, употреблял особый, устаревший язык, использовал традиционные для древнегреческой поэзии размеры, основанные на чередовании долгих и кратких слогов, нередко в своих стихотворениях подражал Гомеру, Эврипиду и другим древним поэтам.

«В стиле Эврипида» написана и трагедия (epotesi dramatiki — «драматическое представление»), известная под названием «Христос страждущий» и сохранившаяся во множестве рукописей с именем св. Григория Богослова. Мнения ученых относительно авторства и датировки трагедии расходятся, однако есть веские основания считать ее подлинным произведением св. Григория [202]. В пользу его авторства говорит прежде всего поэтический стиль, весьма близкий стилю стихотворений св. Григория, также носивших подражательный характер. Уникальность данного произведения заключается в том, что в нем мы имеем дело не с литургической поэзией, а с произведением для театра [203], в котором отдельные выражения и целые строфы из трагедий Эврипида искусно вплетены в религиозную драму с христианским содержанием. Автором трагедии мог быть только человек, в совершенстве владевший техникой античного стихосложения: таких людей в Византии было немного [204], и Григория Богослов, безусловно, принадлежал к их числу. Идея создания подобного рода произведения логически вытекала из стремления поставить античную поэзию на службу христианству: именно этим стремлением был движим св. Григорий, когда создавал свои поэтические произведения (о чем он сам свидетельствует в одном из стихотворений [205]).

Главным действующим лицом трагедии является Богородица; другие герои произведения — Христос, ангел, анонимный Богослов, Иосиф Аримафейский, Никодим, Мария Магдалина, юноша, сидящий при гробе, архиереи, стража, Пилат, хоры. Речь в произведении идет о последних днях, распятии, смерти, погребении и воскресении Христа. Тема сошествия Христа во ад — один из лейтмотивов произведения. Она возникает в разных контекстах и в устах различных героев. Обращаясь к Христу, Богородица спрашивает Его: «Сын Царя всех, как смерть прародителей ныне ведет Тебя в жилища ада?» [206] В другом месте Богородица восклицает: «О, Сын Вседержителя, сколь многие страдания причинил Ты душе Моей и пока был жив, и когда сошел во ад» [207]. В уста Богородицы поэт вкладывает и следующий весьма важный в догматическом отношении текст:

Ты нисходишь, возлюбленное Чадо, в жилища ада [208],

чтобы скрыть Себя в убежище, в котором Ты хочешь сокрыться,

но, сходя в мрачную пещеру Аида,

Ты ввергаешь в ад горчайшее жало [209].

Ты нисходишь в ущелье мертвых и к вратам тьмы,

желая осветить и озарить род [человеческий],

воскресить же Адама, отца смертных,

ради которых Ты, восприняв, носишь [на Себе] образ смертного [210].

Ты сходишь в глубоко–мрачную тьму ада,

приняв смерть от врагов, Матерь же оставив несчастной.

Но благоволение Отца умертвит Тебя,

чтобы принести спасение прочим.

Благость Отца привела Тебя к смерти.

Горький плач! Земля Тебя, Чадо, принимает,

сходящего к мрачным вратам Аида,

чтобы пронзить ад острейшей стрелою.

Ибо Ты один нисходишь туда,

чтобы взять [с Собою] мертвых, а не [чтобы быть] взятым мертвыми,

и чтобы избавить всех, ведь Ты один свободен.

Ибо Ты единственный человек, способный [на такое] мужество,

Ты один страдаешь за естество смертных.

Но борения, которые Ты выдержал, ныне окончились,

и Ты одержал победу над сопротивными,

силой обратив в бегство ад, змея и смерть…

Похитив [из ада] род [человеческий], Ты тотчас выйдешь со славою,

о, Царь, бессмертный Царь, оставшись Богом,

но соединив со Своим образом человеческое естество.

А ныне нисходишь Ты в жилища Аида,

стремясь осветить и озарить мрак [211].

Тему сошествия во ад развивает и другой герой драмы — Богослов, комментирующий происходящее от лица автора и дающий богословскую оценку описываемым событиям:

Света одного солнца достаточно для Христа,

чтобы уничтожить жилища ада и завтра снова

вернуться на землю, утолив боль смертных.

Ибо ради этого Ты, взяв нищую одежду,

сошел во ад и, исхитив оттуда много [неприятельских] доспехов,

явился повелителем преисподних [сил] [212].

Умертвив стражей и хранителей врат,

Он вернется оттуда, чтобы все признали Его

Заступником, Который Сам по Себе является Благодетелем

[и] Которого Его собственный народ умертвил из зависти [213].

Как явствует из приведенных отрывков, автор трагедии «Христос страждущий» воспринимает сошествие во ад как искупительный подвиг, совершенный Христом ради спасения всего человечества, а не какой‑то определенной группы людей. Сойдя в «жилища ада», Христос озаряет его Своим Божеством и умерщвляет его, озаряет весь род человеческий и воскрешает Адама, олицетворяющего собой падшее человечество. Выйдя из ада, Христос возвращается на землю [214], чтобы засвидетельствовать истину Воскресения Богородице, женам–мироносицам и апостолам.

Тема сошествия во ад раскрывается и в сочинениях св. Григория Нисского. У этого автора данная тема вплетена в контекст теории «божественного обмана», на которой он строил свое учение об Искуплении. Согласно данной теории, Христос, будучи Богом воплотившимся, намеренно скрыл Свое Божество от диавола для того, чтобы тот, приняв Его за простого человека, не ужаснулся при приближении к нему преизбыточествующей силы. Когда Христос сошел в ад, диавол принял Его как одного из людей, однако под «наживкой» человечества скрывался «крючок» Божества, на который и попался диавол [215]. Допустив в свои владения воплотившегося Бога, диавол сам себе подписал смертный приговор: не в силах вынести присутствия Божества, он был побежден и низвержен, а ад — разрушен.

Именно эту идею св. Григорий Нисский развивает в одной из своих пасхальных проповедей — «Слове о тридневном сроке Воскресения Христова». Судя по содержанию, «Слово» предназначалось для произнесения в Великую субботу [216]. В нем св. Григорий ставит вопрос о том, почему Христос пребывал «в сердце земли» [217] три дня. Этот срок был необходим и достаточен, утверждает он, для того, чтобы Христос мог «выявить безумие» (morane) [218] диавола, т. е. перехитрить, осмеять, обмануть его: