Сборник - Мудрецы Талмуда. Сборник сказаний, притч, изречений Страница 9

Между тем весь народ собрался в долине Бет-Римон, и известие о новом указе Адриана вызвало общий плач и отчаяние. Тут и там начали раздаваться голоса против подчинения указу. Необходимо было немедленно успокоить народ. Кому же поручить это? Выбор пал на р. Иошую бен Хананию как на самого популярного из ученых.

Встает р. Иошуа и, обращаясь к народу, говорит:

– Однажды лев, пожирая свою добычу, подавился костью. И начал лев звать на помощь: «Кто вытащит у меня кость из горла, того я вознагражу по-царски!» Прилетел журавль, засунул свой длинный клюв в глотку льву и, вытащив кость, стал требовать награды. «Уходи поскорее, – ответил лев, – достаточно для тебя награды, что ты можешь похваляться, говоря: «Я был в пасти у льва – и ушел, как видите, цел и невредим!»

Так и мы, братья: будем довольны тем, что, подпав под власть Рима, мы хотя жизнь свою сохранили до сих пор.

(Береш.-Р., 64)

Адриан говорит однажды р. Иошуе:

– Как сильна должна быть овечка, остающаяся невредимой между семьюдесятью волками!

Отвечает р. Иошуа:

– Как могуществен должен быть Пастырь, оберегающий ее от них!

(Ял.-Ш.)

Прибыл однажды р. Иошуа бен Ханания в один из больших римских городов. Говорят ему там, что в темнице содержится еврейский мальчик, чрезвычайно красивый, с блестящими глазами и курчавыми локонами. Пошел р. Иошуа к темнице, стал у дверей и громким голосом прочитал стих из Исайи: «Кто предал Иакова на разорение и Израиля грабителям?»

Отвечает дитя из темницы словами того же пророка:

– Не Господь ли, против Которого мы грешили, не желая ходить по Его путям и не слушая Завета Его?

Услыша это, воскликнул р. Иошуа:

– О, дорогие сыны Сиона, чистейшему золоту равноценные![45]

И со слезами на глазах продолжал:

– Я уверен, что из этого ребенка выйдет великий ученый, и я клянусь, что не уйду из этого города, прежде чем не освобожу бедного ребенка, сколько бы это ни стоило.

И он исполнил свою клятву, хотя и пришлось внести огромный выкуп. Не много прошло времени – и мальчик тот стал известен как великий ученый.

То был Исмаил бен Элиша.

(Гит., 58; Эха-Р., 4)

Р. Иошуа бен Ханания рассказывал:

– Однажды мне пришлось проходить полем. Заметив тропинку, проложенную через ниву, я направился по ней.

Увидела это малютка-девочка и говорит:

– Учитель, разве для того существует нива, чтобы ходить по ней?

– Но ведь тут протоптана тропинка?

– Да, тропинку, – отвечает малютка, – такие же, как и ты, разорители протоптали ее.

Другой раз встречаю одного мальчика на перекрестке двух дорог.

– Дитя мое, – спрашиваю, – не можешь ли мне указать, которою из двух этих дорог направиться мне в город?

Мальчик отвечает так:

– Вот эта самая длинная и самая короткая, а та самая близкая и самая далекая.

Пошел я по второй дороге. Вскоре приближаюсь к городу, но сады и огороды преграждают мне путь, и я вынужден вернуться назад к перекрестку.

– Дитя мое, – говорю я мальчику, – не говорил ли ты мне, что этот путь самый близкий?

– А не прибавил ли я: «и самый далекий»?

В третий раз был со мною такой случай. Подъезжая к одному селению, я увидел девочку-подростка, черпающую воду из ручья.

– Дай мне напиться, – попросил я.

– Пей и ты, и осел твой, – ответила девочка.

Напившись, я сказал:

– Благодарю тебя, дочь моя, ты поступила со мною подобно Ревекке.

– Да, – ответила девочка с лукавой улыбкой, – я-то с тобой поступила подобно Ревекке, а ты, вот, не поступил со мною подобно Элеазару…[46]

– Никогда, – говорил по этому поводу р. Иошуа, – я не чувствовал себя настолько смущенным, как перед этими тремя детьми.

(Эр, 53; Эха-Р.)

Однажды император Адриан говорит р. Иошуе:

– Действительно ли Бог царит над миром?

– Бесспорно.

– И Им же небо и земля сотворены?

– Конечно.

– Отчего же Богу хотя бы раза два в год не являться людям, чтобы все Его видели и проникались страхом перед ним?

– Оттого, что глаза человеческие не в силах выдержать ослепительного блеска Его.

– Нет, не поверю, пока ты мне не покажешь Его.

Когда наступил полдень, вывел р. Иошуа Адриана на солнце и говорит:

– Вглядись хорошенько – и увидишь Его.

– Но кто же может глядеть прямо на солнце?

– Вникни же в то, что ты сам говоришь. Если на солнце, которое является одним из тьмы тем служителей Господних, глядеть невозможно, то мыслимо ли видеть Самого Господа, осияющего светом Своим всю Вселенную? И только в те моменты, когда людьми низвергается какое-нибудь лжебожество, очи их озаряются отблеском славы Господней.

(Хул., 60; Мид. Абх.; Ял.)

Другой раз говорит Адриан:

– Хочу устроить пир для вашего Бога.

– Не по силам тебе это будет, – отвечает р. Иошуа.

– Почему?

– Слишком много войска сопровождает Его.

– А все-таки, – упорствует Адриан.

– Хорошо. Выбери на берегу реки место посвободнее и приготовь там свой пир.

Всю весну и все лето провел Адриан за работами по приготовлению пира. Но подули осенние ветры, разрушили все и снесли в реку. Снова начал строить Адриан, всю зиму проработал. Но полили весенние дожди и смыли все в реку.

– Что же все это значит? – спрашивает Адриан.

– А это, видишь ли, Божьи заметальщики и поливальщики, предшествующие Ему.

– Да, – согласился Адриан, – не по силам мне затея моя.

(Хул., 60)

– Вашего Бога, – сказал Адриан р. Иошуе, – пророки ваши сравнивают со львом. Велико ли, в таком случае, Его могущество? Ведь любой всадник может на охоте убить льва.

– В этом уподоблении подразумевается бей-илаийский лев.[47]

– Хотелось бы мне взглянуть на этого льва, – заявил Адриан, – покажи мне его.

– Не по силам тебе это будет.

– Все-таки.

Обратился р. Иошуа к небесам – и вот, поднялся тот лев из своего логовища. Находясь в четырехстах милях от Рима, он зарычал – и обрушились стены адриановой столицы, а все беременные выкинули. В трехстах милях вторично зарычал он – у людей выскочили зубы из десен, а императора сбросило с трона на землю.

– Будет! Довольно! – взмолился Адриан. – Попроси своего Бога, чтоб лев ушел обратно.

Обратился р. Иошуа к небесам – и вернулся лев в дебри Бей-Илаи.

(Хул., 59)

НАХУМ ИШ-ГАМЗО

Один из известнейших танаев, родом из иудейского города Гимзо. Прозван же «Иш-Гамзо» потому, что чтобы с ним ни случилось, он говорил: «Gam so letowa» – и это к лучшему.

(Caнг., 108)

Однажды задумали евреи поднести ценный дар кесарю. Стали думать, кому поручить это дело, и выбор пал на Нахума, прославившегося своими чудесными приключениями.

Вручили ему ларец, наполненный бриллиантами и жемчугом. В дороге ему пришлось заночевать на постоялом дворе.

Выждав, когда он заснет, хозяева двора похитили драгоценности, а ларец наполнили землею.

Проснувшись назавтра и увидя это, Нахум сказал: «И это к лучшему». И отправился с ларцом к кесарю.

Открыв ларец и увидев содержимое его, кесарь пришел в негодование.

– Евреи дерзают издеваться надо мною! – воскликнул он. – И тут же приказал казнить Нахума.

– И это к лучшему, – спокойно говорит Нахум.

А в эту минуту является Илия-пророк и, приняв образ одного из придворных вельмож, говорит:

– Государь, не та ли самая земля это, которою так чудесно пользовался их праотец Авраам в схватках с неприятелем? Бросит, бывало, горсть земли – и земля превращается в мечи. Бывало также, бросит соломинки – и становятся стрелами.

В то время как раз вел кесарь войну с одной страной, и все не удавалось ему покорить ее. Решено было испробовать принесенную Нахумом землю. И действие ее оказалось таким, что неприятель немедленно сдался.

По повелению кесаря, повели Нахума в царскую сокровищницу и, наполнив принесенный им ларец бриллиантами и жемчугом, отпустили с большими почестями в обратный путь.

Остановился он снова на том же постоялом дворе. И стали хозяева спрашивать:

– Что ты принес такое кесарю, что таких почестей удостоился?

– Что я унес отсюда, то и принес я туда, – ответил им Нахум.

Услыша это, они раскопали весь двор, набрали земли как можно больше и понесли к кесарю.

– Государь! – заявили они. – Этой самой земли и взял у нас Нахум, чтобы поднести тебе.

Испробовав принесенную ими землю, в которой не оказалось, конечно, ничего чудесного, их казнили.

(Санг. 108–109)

Ослепший на оба глаза, с параличом рук и ног и весь покрытый вередами, доживал Нахум иш-Гамзо последние дни в своей обветшалой, полусгнившей избушке. Под ножки кровати, на которой он лежал, поставлены были лоханки с водою, чтобы не давать муравьям всползать к больному.