Джек Корнфилд - Путь с сердцем Страница 92

Затем спустя некоторое время после начала этой практики, если вы пожелаете исследовать и дальше возможности работы с предписаниями, можете выполнять следующее упражнение:

Выберите одно из пяти предписаний, усовершенствуйте его в качестве способа культивировать и укреплять добродетель и внимательность. Тщательно работайте с этим предписанием в течение последующей недели. Вот некоторые возможные способы работы с каждым из предписаний:

1. Воздержание от убийства, уважение к жизни.

Примите решение в течение одной недели не причинять никакого намеренного вреда в мысли, слове или в действии ни одному живому существу. Будьте особенно осторожны с любыми живыми существами в своём мире, на которых вы не обращали внимания (это люди, животные, даже растения), культивируйте чувство заботы и уважения также и по отношению к ним.

2. Воздержание от воровства, забота о материальных предметах.

Примите решение в течение одной недели свести до минимума потребление – меньше ездить на автомобиле, уменьшить траты, сделать каждое физическое действие действием заботливого служения и уважения. Затем решите в течение одной недели действовать в согласии с каждой отдельной великодушной мыслью, которая спонтанно возникнет в вашем сердце.

3. Воздержание от лживой речи, сердечная речь.

Примите решение в течение недели не сплетничать (в положительном или отрицательном смысле), не говорить о ком-нибудь, кого вы знаете, но кто не присутствует при вашем разговоре (о любом третьем лице).

4. Воздержание от неправильного сексуального поведения: сознательная сексуальность.

Примите решение в течение одной недели тщательно наблюдать за тем, как часто в вашем сознании возникают сексуальные мысли и чувства; каждый раз отмечайте, какие особые состояния ума вы обнаруживаете в связи с ними: такие как любовь, напряжение, принуждение, заботу, одиночество, желание общения, алчность, удовольствие, агрессивность и тому подобное.

5. Воздержание от опьяняющих веществ.

Примите решение на неделю или на месяц воздерживаться от всех опьяняющих и привычных веществ, таких как вино, крепкие напитки, марихуана, сигареты и кофеин. Наблюдайте за импульсами воспользоваться ими, осознайте то, что делается в сердце и в уме во время этих импульсов.

Часть четвёртая: Духовная зрелость.

Глава 21. Духовная зрелость.

«Когда человек достигает зрелости в духовной жизни, он относится более спокойно к парадоксу, более правильно понимает неопределённости жизни, её многие уровни и глубинные конфликты. В полноте его сердца развивается ощущение жизненной иронии, метафоры и юмора, способность охватить целое с его красотой и оскорбительностью».

Созревший плод естественно падает с дерева. После надлежащего периода духовной жизни сердце, подобно плоду, начинает созревать и приобретать сладость. Наша практика переходит из состояния грубой зелёной поросли исканий, развития и улучшения самих себя – к спокойному пребыванию в тайне. Она переходит от опоры на форму к пребыванию в сердце. Одна молодая женщина, которая в ранние годы своей практики вела борьбу в столкновении с семейными трудностями и с фундаменталистской церковью, к которой принадлежали родители, писала: «Родители ненавидят меня, когда я бываю буддисткой, но они любят меня, когда я бываю буддой».

Достичь духовной зрелости – значит освободиться от неподвижных и идеалистических способов бытия и открыть в своей жизни гибкость и радость. По мере развития духовной зрелости сердце приобретает доброту. Лёгкость и сострадание становятся нашим естественным движением. Даос Лао-цзы воспел этот дух, когда писал:

«Женщина, сосредоточенная в дао, может без опасений идти куда пожелает. Она постигает вселенскую гармонию даже среди великой боли, так как нашла мир в своём сердце».

Когда в 60-70-е годы восточная духовность приобрела популярность в Америке, её первоначальная практика была идеалистической и романтической: люди пытались воспользоваться этой духовностью, чтобы «подняться выше» и пережить необычные состояния сознания. Существовала вера в совершенных гуру, в полные и чудесные учения, которые, если им следовать, приведут нас к полному просветлению и изменят мир. Таковы были те качества подражательности и поглощённости собой, которые Чогьям Трунгпа назвал «духовным материализмом». Благодаря выполнению ритуалов, благодаря одеяниям и философии духовных традиций люди пытались убежать от своей обыденной жизни и стать более духовными существами.

Через несколько лет большинству людей стало ясно, что пребывание наверху не будет длиться вечно, что духовность заключается не в том, чтобы оставить свою жизнь и обрести существование на более высоком плане, наполненном светом. Мы обнаружили, что преобразование сознания требует гораздо большей практики и дисциплины, чем мы сначала предполагали. Мы начали видеть, что духовный путь требует от нас больше того, что, по-видимому, предлагает. Люди начали пробуждаться от романтических видений практики – и поняли, что духовность требует честного и смелого взгляда, прозрения в глубину ситуаций нашей реальной жизни, в глубину ситуаций семьи, из которой мы происходим, требует взгляда на то место, которое мы занимаем в окружающем нас обществе. Индивидуально и в сообществах, благодаря возрастающей мудрости и переживанию освобождения от иллюзий, мы начинаем отбрасывать идеалистическое понимание духовной жизни и духовного сообщества как средства уйти от мира или спасти себя.

Для многих из нас этот переход стал основой для более глубоко интегрированной и более разумной духовной работы, в которую включены правильные взаимоотношения, правильные средства к существованию, правильная речь и этические измерения духовной жизни. Эта работа потребовала окончания разделения на категории, понимания того факта, что всё, что мы стараемся оттолкнуть в тень или чего хотим избежать, следует в конечном счёте включить в свою духовную жизнь, и ничего нельзя оставить позади. Духовность стала более вопросом о том, кто мы таковы, нежели о том, какому идеалу следуем. Духовность изменила наше направление – вместо того, чтобы идти в Индию, в Тибет или в Мачу Пикчу, мы приходим домой.

Духовность подобного рода полна радости и целостности; она и ординарна, и пробуждена. Эта духовность разрешает нам пребывать в самом чуде жизни. Такая зрелая духовность позволяет просвечивать сквозь нас свету божественного.

Бросим взгляд на качества духовной зрелости.

1. Отсутствие идеализма.

Зрелое сердце не стремится к совершенству; оно пребывает в сострадании нашего существа вместо того, чтобы пребывать в идеалах ума. Духовность, лишённая идеализма, не стремится к совершенному миру, не стремится совершенствовать себя, своё тело, свою личность. Она не романтична, не мечтает об учителях или о просветлении, основанном на образах огромной чистоты некоторого потустороннего бытия. Таким образом, она не добивается какого-то приобретения или особого достижения в духовной жизни – она стремится только любить и быть свободной.

Разочарование в поисках совершенства иллюстрируется рассказом о мулле Насреддине. Однажды он повстречался на рынке со своим старым другом, который вот-вот должен был жениться. Друг спросил муллу, думал ли он когда-нибудь о браке. Насреддин отвечал, что много лет назад он собирался жениться и принялся разыскивать совершенную женщину. Сначала он отправился в Дамаск, где нашёл женщину, обладавшую совершенной грацией и красотой; но у неё обнаружились недостатки в духовной области. Затем путешествие привело его ещё дальше, в Исфаган, где он встретил женщину глубокой духовности, однако вполне приспособленную к этому миру и красивую; но, к несчастью, они не нашли общего языка друг с другом. «Наконец я нашёл её в Каире, – продолжал он. – Это была идеальная женщина – духовная, грациозная и красивая; она легко чувствовала себя в этом мире, она была совершенной во всех отношениях». «Ну и что? – спросил друг. – Ты женился на ней?» «Нет, – отвечал мулла. – К несчастью, она искала совершенного мужчину».

Зрелая духовность не основана на искании совершенства, на достижении некоторого воображаемого чувства чистоты. Она основана просто на способности освобождаться и любить, раскрыть сердце всему, что есть. Без идеалов сердце способно превратить встречающиеся страдания и несовершенства в путь сострадания. В этой свободной от идеализма практике божественное может сиять даже в поступках неведенья и страха, призывая нас удивляться всему, что есть, и его тайне. В этом нет осуждения, нет порицания, потому что мы не стремимся совершенствовать мир, а стараемся совершенствовать свою любовь к тому, что есть на этой земле. Томас Мёртон так видел это: