Шанти Натхини - Хитопадеша: парадоксы взаимности Страница 10

В незапамятные времена все птицы совершали паломничество на берег океана, дабы почтить птичьего царя – Гаруду. Направились туда и перепел с вороной, а устав от перелета, они на время примостились на краю сосуда с творогом, который несла на голове крестьянка. По пути ворона клевала творог, а перепел постился, как положено паломнику. Когда крестьянка опустила сосуд на землю, чтобы передохнуть, воровка-ворона немедленно взмыла в воздух, а перепел не чувствовал за собой никакой вины и неторопливо расправлял крылья. Но возмущенной хозяйке было не до того, чтобы разбираться, кто настоящий виновник ущерба. Не долго думая, она схватила нерасторопного перепела, принесла домой и приготовила из него отменное жаркое. (3.6)

После освоения правил поведения в относительно простых комбинациях из троих действующих лиц, знатоки нити-шастры посвящают нас в изощренные построения изворотливых умов, нарочно создающих ловушки для доверчивых простаков. Да и действуют такие хитрецы далеко не своими руками, а чаще играют в совершении преступления роль «посредников» между двумя сторонами. Как мы уже наблюдали в истории о льве и буйволе, ради собственной выгоды шакал превращает сначала врагов в друзей, а затем друзей во врагов, сталкивая их в поединке не на жизнь, а на смерть. Но подлые «шакалы» способны на еще более хитрые трюки, вмешиваясь в дружеские отношения так искусно, что низменное представляется благородным. Кроме прямого столкновения им удается вызвать эффект «жертвоприношения», при котором не просто сохраняется видимость дружеских отношений, а создается иллюзия взаимной бесконечной преданности. Парадокс взаимности достигает здесь небывалой глубины и силы, ведь в действительности до крайней степени доходит противостояние, а во внешнем проявлении до крайней степени доводится согласие и сближение. Но на самом деле «центр согласования» лежит в «третьем», который получает все выгоды от просчета глупца, который по наивности доверчиво решил поселиться в обществе хищников, уповая на «честное слово».

Проходя с караваном по лесу, купец потерял верблюда, а царь леса – лев обещал ему свое покровительство. Но на другой день слуги льва – ворона, шакал и леопард не могли поймать никакой живности, и лев изрядно проголодался. Тогда шакал предложил льву съесть верблюда, однако царь леса не желал нарушить данное им слово. Шакал же возразил: «Ты не нарушишь ни земной закон, ни небесный, если он сам принесет свое тело в жертву ради поддержания жизни своего господина и повелителя!» Лев согласился, и шакал собрал всех приближенных, чтобы объявить о бедственном положении, в котором может оказаться все звериное царство после смерти властителя и защитника. И он первым вызвался пожертвовать жизнью ради спасения государя, но лев, конечно, отклонил его благородный порыв. Затем ворона и леопард в самых изысканных выражениях умоляли льва поддержать свои силы, подкрепившись их плотью, но тот не тронул и их. Наконец, верблюд подумал: «Все это игра в благородство, в которой я тоже должен проявить себя достойно!» Стоило верблюду предложить себя в жертву, как лев одним ударом свалил его наземь, а насытившись, отдал остатки шакалу, вороне и леопарду. (4.11)

И, наконец, искусство управления сознанием предполагает внедрение зломыслия в сознание человека, мыслящего не просто «положительно», а самым возвышенным и благородным образом. Всем нам знакомо, как сомнения окружающих заставляют нас колебаться в выборе, а их прямые нападки на то, что нам дорого, приводят к перемене в нашем собственном отношении. Опасно находиться в обществе людей с «дурным глазом», причем риск состоит не только в вероятности «сглаза», но и в явной заразности патологического мышления. Вы рискуете испортить собственный вкус к жизни, исказить прямой взгляд на вещи, донельзя извратить понимание их предназначения, усвоить себе «привычный вывих мозгов», а затем разносить заразу лжеистолкования дальше. Безусловно, установление взаимности в данном случае категорически противопоказано, и не случайно при первых попытках сбить вас с толку злопыхатели стараются сделать вид, что согласие между вами как бы само собой подразумевается. Они даже начинают не предположением: «Согласитесь, что…», а утверждением: «Конечно, это…» Как известно всякому, кто имел дело с экстрасенсами или оккультистами любого сорта, принцип внушения состоит в том, чтобы произносить заклинание непременно в настоящем времени, как нечто уже имеющее место в реальности. Гипнотизер не говорит: «Поднимите руку!», а словно констатирует факт, наблюдая за происходящим: «Ваша рука поднимается…» Вот почему, если обманщик продолжает действовать, как ни в чем не бывало, ему легко удается выдать желаемое за действительное.

В некотором царстве судьи вынесли приговор и стражники повели осужденного за город, чтобы повесить его на дереве. Неожиданно на пути им попался отшельник, который властно набросил полу своей одежды на несчастного и произнес: «Не следует лишать жизни безвинного человека!» Крайне удивленные стражники потребовали объяснений, и странник поведал им, как ему довелось стать свидетелем странных событий. Заночевал он как-то в одном доме, тогда как хозяин направился пить вино в кабаке, а жена в его отсутствие нарядилась и побежала к любовнику, оставив присмотреть за домом свою подругу. Когда пьяный муж вернулся посреди ночи и заподозрил неладное, он в помрачении рассудка принял подругу за собственную жену-изменницу и отсек ей нос. Вернувшись наутро и узнав о происшествии, настоящая жена разбудила мужа, восклицая: «О боги, свидетели истины! Если я верная супруга, пусть мой нос вернется на прежнее место!» Изумленный муж принялся просить у нее прощения, одаривать дорогими нарядами… Странник отправился просить подаяние в дом ее подруги, где его взору предстала такая картина: муж, торопясь по делам, крикнул жене подать ему бритвенный прибор. Но жена, которая после ночных похождений вернулась домой без носа, наскоро нашла только бритву и протянула ее мужу. Тот рассердился, что она не собрала весь прибор, и не глядя запустил в жену бритвой. Схватившись за окровавленное лицо, жена закричала: «Полиция! Муж отрубил мне нос, ведите его в тюрьму!» Прибежали полицейские и схватили мужа, а судьи приговорили его к казни, но тут в дело вмешался странник… (2.6)

Личная заинтересованность всегда «превращает» одни вещи в другие, и почти все мирские люди – «колдуны с подмоченной репутацией». В этой истории странник представляется воплощением непривязанности. Только тому дано видеть вещи и события в истинном свете, для кого нет никакой необходимости в том, чтобы они казались теми или иными. Стоит захотеть что-то получить, как вы уже начинаете искажать реальность: в действительности эта вещь находится там, а вы намерены переместить ее сюда. Но всякая вещь «встроена» в соответствующее окружение, и стоит только стронуть ее с места, как вся «картина мира» к вашему ужасу начинает съезжать с полотна, обнажая серую холщевую подкладку небытия. Зломыслие всегда имеет источник, и когда его воздействие становится назойливым, начинает поглощать ваше сознание, приходится объявлять жестокую непримиримую войну. Противостояние – это парадокс в чистом виде, вот почему любая борьба временна и возвращает нас к взаимности, когда энергия недопонимания истощается. Однако разница между состоянием «до» и «после» войны весьма относительна: кривое равновесие превращается в равновесие, искривленное в другую сторону. Война – это вскрытие парадоксов взаимности ради самой взаимности.

Глава 3. Объявление войны

Как ни прискорбно, нам самим бывает совершенно необходимо перейти к военным действиям, когда парадоксы поверхностной взаимности накапливаются, подспудно переходя в острое и непримиримое противоречие. Тогда между близкими ранее людьми устанавливается взаимное согласие другого типа: «Мы не вместе». Однако отторжение друг от друга – не разовый акт, а долгий процесс, которым тоже нужно уметь управлять. Даже после расставания некогда близкие люди отличаются от всех прочих окружающих: «бывшая жена», «бывший друг», «бывший начальник»… Подобные отношения после передела территории и сферы влияния еще долго сохраняют некий статус взаимности, а не равнодушия. И снова возникают весьма своеобразные парадоксы: как ни странно, бывшая жена готова любить вас всю оставшуюся жизнь, а бывший начальник предлагает вам новую должность и т. п. Вы боретесь за свободу, а обретаете всеобщее понимание и принятие – таков, пожалуй, главный парадокс подготовленной войны против всех, которая неизменно заканчивается мирным договором. Помимо спланированных тактических действий случается вступать в войну немедленно, распознав «природного врага», с которым между вами не может быть ничего общего в принципе. Вы оба в одинаковой мере проявляете неподверженность влияниям, устойчивость в сохранении собственного мнения. Однако скоро обнаруживается, что даже в самой непримиримой борьбе вы начинаете уважать стойкость и мудрость друг друга, а отсюда возникает взаимное принятие. Объявление войны само по себе – решительный шаг, который имеет смысл совершать только тогда, когда просматриваются перспективы мира.