Алексей Алнашев - Древо жизни. Том 1 Страница 13

– От того, что мы не живем свою жизнь, а живем жизнь чужую: мамы, папы, воспитателей, учителей, соседей, друзей…

– Хорошо, сынок. А отчего мы живем жизнь чужую, а не свою?

– От того, что мы сбрасываем ответственность за свою жизнь на других, – на одном дыхании проговариваю я.

– Молодец, сынок.

– А теперь давай продолжим. Что еще дают Матушка и Батюшка дитя, когда дитя родилось?

– Силы.

Баба Гуля продолжает мою мысль:

– … которые потом забирают обратно, предъявляя дитя счет за то, что они дали ему возможность жить.

– Не понял: как это – предъявляют счет?

– Очень просто. Тебе мама с папой говорили, что когда они состарятся, то ты должен будешь их кормить, поить, одевать?

– Да. Говорили.

– И что ты чувствовал при этом?

– Долг и обязательства перед родителями.

Баба Гуля тянет ниточку разговора дальше:

– Хорошо. Тем самым они создали условия для того, чтобы ты принял правила семьи и общества, взял на себя проблемы мира и ответственность за каждого, только не за себя и не за свою жизнь. А взамен того, что якобы при рождении Матушка с Батюшкой тебе дали жизнь, они забирают у тебя ответственность за твою жизнь, право выбора, право на ошибку и знания, полученные тобой, как и всякое дитя, еще до зачатия от наших Создателей.

– Подожди, бабуля! Мне непонятно, какая связь между долгом, обязательствами и разными правилами, проблемами мира, ответственностью за каждого? – возмущенно спрашиваю я бабулю.

– Да очень просто, сынок. Когда ты должен и обязан хотя бы в чем-то одном, то на тебя сразу беспрепятственно навязывают новые долги и обязанности. Это рычаги управления тобой – долги и обязательства, указанные в правилах, в законах. Принимая их на себя, ты берешь и проблемы мира, ответственность за каждого, кто есть в этом мире, а про себя забываешь напрочь, словно тебя и нет, есть только то, что тебя окружает.

От этих слов мне совсем становится не по себе. Я чувствую себя каким-то обнаженным и незащищенным, как будто все чего-то тянут из меня и требуют все больше и больше, а у меня уже нет сил жить.

Тут ко мне подходит тетя Наиля и, увидев, что со мной происходит да заметив, что баба Гуля идет косить дальше и дальше, с ухмылкой продолжает разговор:

– Что такое долг, тебе ясно?

– Да.

– А что такое обязательство?

– Не совсем.

– Вот, смотри, например, Матушка, радуясь, что ты пришел к ней в семью, общаясь с тобой, говорит: «Ты у меня, сынок, славный и послушный будешь, а я тебя устрою в музыкальную школу для одаренных детей. Ты будешь у меня красивый, и девки сами будут за тобой табуном ходить, а не ты будешь от них чего-то добиваться. Я мечтаю, чтобы ты вырос и утер отцу нос: он, такой-сякой, меня не слушает, а все равно получается, как я говорю». И что ты делаешь при этом?

– Принимаю.

– Что принимаешь?

– Что я буду славный, послушный, красивый и осуществлю мамину мечту – вырасту и утру отцу нос.

– А что это такое – славный, послушный, красивый?

– Поставленные мамой передо мной обязательства.

– И что ты чувствуешь, принимая их?

– Обиду на маму, какой-то груз на себе, тяжесть внутри меня, комок в горле.

– А что это такое?

– Это моя и мамина боль, обязательства, навязанные мне мамой, жизнь мамы.

– Дак в этот момент ты стал жить Матушкину жизнь?

– Да… Подожди! Это как? Непонятно.

– Очень просто. Что Матушка сделала, когда предложила тебе эти обязательства и долги?

– Предложила мне пожить свою жизнь, точнее прожить жизнь так и такую, как хочет она.

– По-другому говоря, Матушка осознанно «вырезала» фрагмент своей жизни и предложила ее тебе? А ты ее принял?

– Да.

– И что ты с собой в этот момент сделал?

– Я взамен маминого подарка «вырезал» свою жизнь и подарил ее маме.

– А что ты сделал с Матушкиной мечтой?

– Принял ее.

– И что ты станешь с ней делать?

– Осуществлять – для того чтобы маме было хорошо, чтобы угодить ей и поддержать ее.

– А это что такое?

– Мамина жизнь.

– Прекрасно! Скажи, а тебе необходимо жить жизнь Матушкину или Батюшкину, когда есть своя?

– Нет.

– Тогда почто ты принял их жизнь?

– Я изучаю окружающий мир, в том числе и мир мамы и папы. И я не знаю, как сделать здесь по-другому.

– Так… – рассуждает дальше тетя Наиля. – Теперь скажи, ты знаешь, как навязываются правила семьи?

– Не знаю.

– Тебе говорили Матушка и Батюшка: «У нас в семье принято, что все дети послушные, красивые, подвижные, все помогают по хозяйству, никто не бездельничает, все занимаются своими делами и вкладывают в семьи самих себя»?

– Да, говорили.

– И что ты делаешь с этим?

– Принимаю.

– А что ты чувствуешь при этом?

– Обиду на маму и папу. Но вместе с тем мне не по себе. Как-то неуютно…

– И что ты решаешь сделать?

– Отомстить родителям и избавиться от этого.

– От чего – от этого?

– От правил семьи, которые обязывают меня жить так, как хотят родители, а не я.

– Так. А как навязываются правила общества, расскажешь?

– Вообще никогда не слышал таких слов…

– Увидь, что Матушка, общаясь с тобой, говорит: «Будешь у меня скромным, и люди подумают, что ты – хороший». Или Матушка говорит Батюшке: «Ничего-то ты не делаешь по дому. Вон стул шатается – перед гостями стыдно, присесть некуда». Или Матушка говорит бабушке: «Чего у тебя сорняков много, что про тебя соседи скажут?» Слышал подобное дома?

– Да.

– И что ты с этим делаешь?

– Принимаю.

– Чего?

– Правила общества.

– Это какие такие правила общества? – поддевает меня тетя Наиля.

– А такие, что люди должны быть скромными, работящими, стулья дома необходимо ремонтировать да гостей на них усаживать, а сорняки – вырывать! Как ты только что цитировала мамины слова.

– А что ты чувствуешь, когда слышишь и принимаешь эти слова?

– Давление изнутри, какие-то ограничения в действиях. Ощущение, что у меня руки и ноги связанные.

– И что ты решаешь в этот момент?

– Обидеться на маму и папу, на весь Белый Свет и отомстить им, чтобы избавиться от правил.

– Так. А как навязываются нам с детства проблемы мира?

– Не знаю.

– Батюшка смотрит новости по телевизору, а там показывают перестрелку в Бейруте, и он говорит: «Вот те на! Такие-сякие – сами устроили разгром, а обвинили Бейрут». Или такое: правительство снова подняло налоги, и Батюшка говорит: «У-у-у, такой-сякой, я тебя выбирал не ради того, чтобы ты меня налогами душил! Итак денег даже на еду не хватает!»

Я удивленно смотрю на тетю Наилю и спрашиваю:

– И что?

– И что ты делал, слыша такие слова и видя эти мысли взрослых?

– Принял, что американцы, такие-сякие, разгромили Бейрут и его же, бедного, обвинили. Что правительство выбирать нельзя, оно налоги подымает, и нам потом жрать нечего.

– И что ты при этом решил?

– Встать на защиту Бейрута и выступить против правительства.

– А что чувствовал?

– Обиду на весь мир.

– Так… А как Матушка и Батюшка возлагают на тебя ответственность за каждого на Белом Свете?

– Не знаю.

– Опять очень просто. Батюшка смотрит фильм по телевизору и говорит: «Вот, сынок, я хочу, чтобы ты был похож на этого героя, он всегда приходит всем на помощь». Или: «Сынок, я хочу, чтобы ты продолжил мое дело – я борюсь за справедливость». И что делаешь ты при этом?

– Я принимаю решение папы: быть похожим на этого героя и всегда помогать людям, быть борцом за справедливость.

– Что ты при этом чувствуешь?

– Бездну неизвестности, которая всасывает меня все глубже и глубже.

– А бездна – это что?

– Не знаю.

– Это справедливость?

– Да-а-а…

– А почто справедливость – это бездна? – задает вопрос тетя Наиля.

От этого вопроса я словно проваливаюсь в какую-то яму. В глазах туман, мысли летят так быстро, что я их не поспеваю ухватить, и говорю:

– Это что-то такое, что пожирает все силы.

– Так-то оно так, но у каждого слова есть свой образ и значение. Какой образ слова справедливость? – настаивает на своем тетя Наиля.

– Это слово пустоты… Оно делает дыру в нашем сознании и все силы уходят в эту пустоту, – себе на удивление проговариваю я.

– Это так, сынок. Слово справедливость не имеет образа и значения. Как ты видишь такое: ты нашалил дома, а Матушка тебя за это наругала. Это справедливо?

– Нет. Это наказание, – не задумываясь, говорю я.

– А наказание бывает справедливым?

– Нет. Оно разрушительно.

– Так. А вот эта же ситуация: ты нашалил, а Матушка тебя обняла и порадовалась вместе с тобой жизни, проговорив: «Не расстраивайся, в жизни всякое бывает». Это справедливость?