Александр Медведев - Тайное учение даосских воинов Страница 19

Слова Ли произвели желаемый эффект. Меня поразила идея того, что сын давно потерянного из виду друга моего отца явился сюда, чтобы отдать мне долг чести и сделать меня Хранителем неведомого знания. Почему-то я полностью и безоговорочно поверил ему.

Через несколько лет во время одной из наших последних встреч Ли дал мне понять, что он вовсе не является Намсараевым.

— Сейчас мы с тобой стали ближе, чем родственники, — сказал он, — потому что сильнее, чем узы крови, нас связывает приобщенность к знанию. Но пока для тебя должно оставаться тайной, как и почему я тебя избрал, ибо в нынешней ситуации я таким образом ограждаю тебя от неприятностей и опасности, которые могут навлечь на тебя эти лишние знания.

Тогда же он объяснил, что наше знакомство не было случайным и что он специально подружился с Роговым (приятелем, который познакомил нас около аптеки) и попросил его свести нас вместе. Взамен он обещал Рогову познакомить его с народными целителями, которые жили в Хабаровском крае. Нас с Роговым в свое время объединял сильный интерес к народной медицине, лечению травами, и мы вместе и по отдельности объехали многих травников, знахарей и народных целителей, пытаясь изучить их секреты и методы лечения. По рекомендации Ли Рогов через некоторое время уехал в Хабаровск. Я рассказывал ему истории о Намсараеве, друге моего отца, а Рогов уже пересказал Ли все, что слышал от меня.

Но тогда я ни о чем не подозревал и забросал Ли вопросами о его отце, семье, детстве, где он жил раньше и где находятся его родственники.

Иногда он обрывал меня, не желая отвечать на вопросы, но, чтобы не вызвать подозрений, все-таки изложил мне достаточно правдоподобную версию своей жизни.

Его мать якобы была кореянкой. Она поссорилась с отцом Ли, когда Ли был совсем маленьким, и увезла его и его младшего брата в Корею, где жили ее родственники. Там он рос вместе со своими двоюродными братьями, которые изучали корейское воинское искусство и обучали его. Недалеко от них жил старик китаец, друживший с его старшими двоюродными братьями и дядьями. Этот старик китаец был одним из воинов жизни, он сделал Ли своим учеником и направил его на путь учения «Вкус плода с дерева жизни». Отказавшись рассказывать что-либо еще о своем прошлом. Ли сказал мне:

— Я взял тебя в ученики, оплачивая долг моего отца твоему, но ты должен доказать, что достоин быть моим учеником. Несколько испытаний ты уже прошел, но завтра тебе предстоит еще одно испытание, и твое будущее будет зависеть от того, сможешь ли ты с честью выйти из него. Если же ты не выдержишь испытания, наши встречи прекратятся.

Я сильно встревожился от этого заявления и попытался выяснить, что это за испытание, что я должен буду сделать, но Ли оборвал меня и сказал, что завтра я и сам все пойму.

С самого утра следующего дня я был в напряженном состоянии, ожидая чего-то непредвиденного, но день был самым обычным, и до позднего вечера ничего странного не произошло. В тот день мы с Ли не должны были встречаться.

Я возвращался домой, собираясь почитать книгу и лечь спать, как вдруг, когда я уже поднимался по ступенькам своего подъезда, меня окликнул Сергей, мой сосед по двору.

— Саша, подойди сюда, — крикнул он.

Он стоял рядом со своим приятелем и какой-то женщиной.

— У тебя есть ключи от красного уголка? — спросил Сергей.

— Наверно, они у матери, — ответил я.

Моя мать, убежденная коммунистка, несмотря на то, что была инвалидом I группы и много лет болела раком, испытывала неумолимую страсть к общественной деятельности, была активисткой, и ключи от красного уголка, где проводились партсобрания, хранились у нее.

— А зачем вам ключи от красного уголка? — поинтересовался я.

— Мы хотим поиграть там в шахматы, — с невинным выражением лица ответил Сергей.

Эта причина показалась мне достаточно убедительной, и я даже не предположил, что здесь может быть что-то не так.

— А ты уверен, что там закрыто? — спросил я. Мы подошли к красному уголку.

Сергей попробовал открыть дверь, но она оказалась запертой.

— Может быть, не стоит беспокоить твою мать, — сказал Сергей. — Попробуй нажать на дверь посильнее. Мне кажется, она откроется.

Я надавил на дверь плечом, Сергей мне помог, и действительно она распахнулась. Мы вошли внутрь полуподвального помещения, спустились вниз по лестнице, включили свет. Приятель Сергея и женщина пошли вперед. Я хотел пойти за ними, но Сергей меня остановил, сказав:

— Не ходи туда, они хотят побыть вместе.

— Вы собираетесь играть в шахматы или совсем в другие игры? — поинтересовался я.

— Подожди, я сейчас вернусь, — сказал Сергей.

Он подбежал к распределительному щитку и вывернул пробки. Свет погас. В темноте Сергей вернулся ко мне. В соседней комнате послышался стук падающей мебели, что-то разбилось, и я услышал раздраженные крики женщины:

— Нет, нет! Всем я не дам. Я договорилась с тобой одним, а там два таких здоровенных кобеля. Они мне всю матку вывернут наизнанку.

Сергей липкими вспотевшими руками вцепился мне в плечи, потряс и срывающимся голосом сказал:

— Подожди, сейчас она даст ему, а потом и нам даст, обязательно даст…

На это я ответил:

— Ты что, свихнулся? Это же изнасилование. Что ты затеял, идиот?

Только тут я понял, что, похоже, начинаются неприятности.

— Да ты не волнуйся, сейчас, сейчас… — бормотал Сергей. Я развернулся и оттолкнул его.

— Сейчас я включу свет и уйду отсюда, — сказал я. Нащупывая распределительный щиток, я вдруг подумал о том, что хорошо, что я в перчатках. На улице уже было прохладно, и я так и не успел снять перчатки, войдя в подвал.

Я ввернул пробки, вспыхнул свет, и в этот момент в дверь, которую Сергей предусмотрительно запер изнутри на крючок, кто-то начал ломиться. Раздался командирский голос моей матери:

— Бандиты! Немедленно откройте! Хотите изнасиловать бедную девочку! Я этого не допущу! Со мной наряд милиции.

Милиция, обескураженная таким ураганным натиском, как впоследствии выяснилось, держалась от матери на почтительном расстоянии сзади.

— Вот испытание, предсказанное Ли! — мелькнуло у меня в голове.

Я заскочил в актовый зал, включил там свет, приоткрыл дверь примерно на одну треть и прижался к стене около двери таким образом, чтобы она, если ее кто-нибудь откроет, скрыла меня.

Сергей побежал туда, где ссорились его приятель и женщина.

Не выдержав напора, дверь распахнулась, вошли двое в штатском, несколько милиционеров в форме, любопытные жители двора и, естественно, моя мать.

Один из людей в штатском, открыв дверь в актовый зал почти полностью, вошел, окинул комнату взглядом и ушел, не заметив меня, в комнату, где играли в шахматы и где милиция задержала героев несостоявшегося изнасилования.

Я аккуратно прикрыл дверь, выключил свет, хотя понимал, что это небезопасно, взял лежавшую на одном из стульев газету, положил ее на подоконник, открыл окно, убедился, что никто не видит, как я вылезаю, вылез через окно, наступив на газету, чтобы не оставить следов, забрал газету и, аккуратно закрыв окно, бегом бросился по улице к остановке автобуса, идущего в сельхозинститут. Там я открыл своим ключом комнату ДНД и записал в журнале, что в такое-то время находился на дежурстве там-то и там-то, обеспечив себе таким образом пусть не очень надежное, но все же алиби.

Показавшись в общежитии и прогулявшись по городу, я вернулся домой и застал мою маму в очень возбужденном состоянии.

— Как хорошо, что ты вернулся, сыночек! — захлебываясь от переполнявших ее чувств, причитала она. — Представляешь, какой ужас. Сергей со своим приятелем затащили в красный уголок какую-то проститутку и захотели ее выебать, а она им не дала, и их забрали в милицию за изнасилование. Ко мне прибежал сосед, которого они не взяли с собой, и сказал, что они собираются изнасиловать бедную девочку. Я думала, что там действительно маленькая девочка, вызвала милицию, а там оказалась такая прошмондовка, что на ней клейма негде ставить.

На следующий день я узнал, что Сергея отпустили благодаря тому, что его мать работала в милиции. Женщину смогли уговорить не подавать заявления, хотя она некоторое время отказывалась это делать, ссылаясь на то, что их там было трое, целая банда, и особенно страшным был последний, который потом исчез, это бы для нее добром не кончилось, и т. д.

Но Сергей с приятелем решили, что лучше про меня не упоминать, чтобы им не «пришили» групповое изнасилование, и стояли на своем, утверждая, что их было только двое. Дело замяли, и они отделались легким испугом.

Через пару дней я узнал, что та же самая женщина, немного подвыпив, добровольно отдалась сразу семерым знакомым Сергея в какой-то подворотне.

Я вспомнил, как Ли, предрекая испытание, которое я должен выдержать, сказал: