Алексей Алнашев - Древо жизни. Том 1 Страница 19

– Да это так, – проговариваю я, не видя ничего, что говорит тетя Наиля. Но от ее слов мне становится так тепло и сладко, словно она меня гладит мягкой, пушистой рукой. И от этой сладости я плыву.

Тут тетя Наиля меня возвращает в разумное состояние, продолжая разговор:

– Ствол дерева над землей – это жизненный путь человека во плоти. Он делится на разные периоды развития человека.

– Это как!? – возмущаюсь я.

А она, не обращая на меня никакого внимания, продолжает рассказывать дальше:

– От земли до веток делится на два периода: с рождения до трех-пяти лет и с трех-пяти до семи лет. Это ясно?

– Понятно, – тупо отвечаю на автомате.

– С начала веток до макушки дерева делится на шесть периодов: С семи лет до двенадцати-четырнадцати. С двенадцати-четырнадцати лет до двадцати одного года. С двадцати одного года до тридцати одного. С тридцати одного года до сорока одного. С сорока одного года до шестидесяти одного. А с шестидесяти одного года до перехода – это последний период. Усвоил?

– Да, но что они означают? – спрашиваю я, находясь в полном тумане.

– Вот это мы с тобой начнем разбирать после того, как пообедаем и перевернем свежескошенную траву.

Тут подходит к нам баба Гуля, и мы начинаем собирать на луговой стол.

Глава 7

ДИТЯ ИЗУЧАЕТ ОКРУЖАЮЩИЙ МИР

Управившись с сеном, мы снова располагаемся у платка тети Наили, чтобы набраться сил и поговорить.

– Продолжим? – спрашивает меня тетя Наиля.

– Да. Мы остановились на разборе разделения ствола на периоды развития человека.

– Ясно… Итак, рождение дитя – это переход дитя из Царства Детей в мир плоти. Это ясно?

– Да. Но тогда не понятно, где дитя находится, когда оно в утробе отца и матери? – с недоумением спрашиваю я.

– В Царстве детей здесь, на Матушке Земле, – с таким же недоумением отвечает мне тетя Наиля.

– Это как так? – любопытствую я.

– Точно также, как мы создаем в себе Лад. И этим создаем в себе условие, чтобы в нас самих раскрылось Небесное Царство во Свету. А когда мы создаем в себе боль и за нее держимся, то этим создаем в себе Небесное Царство во Тьме. Только тогда, когда в нас Лад, мы творим свою жизнь по мысли Создателей и развиваем мысль жизни. Тогда мы равняемся на мысль Создателей, так как мы есть частичка их сами. А когда мы находимся в боли, то мы творим жизнь тьмы и ее войска – по мысли тьмы и равняясь на тьму и смерть, – загадкой отвечает мне тетя Наиля, что я вовсе путаюсь в сказанном да говорю:

– Как-то ты загадкой говоришь, что я ничего не понял.

Тетя Наиля тяжело вздыхает да начинает заново:

– Чего здесь не ясно?… Сейчас ты слеп и глух… поэтому и не видишь, что я говорю… Да вдобавок еще не слышишь меня… А когда ты слеп и глух, то ты находишься в боли или во Свету?

– В боли, – с разочарованием проговариваю я.

– А когда ты находишься в боли, то в тебе Небесное Царство во Свету или во Тьме?

– Не знаю, – отвечаю я испуганно.

Меня даже всего передергивает от такого вопроса. Тогда тетя Наиля подсаживается ко мне поближе, обнимает меня и просит:

– Сынок, спроси себя, и твоя душа тебе обязательно ответит.

Я задаю себе вопрос: «Что во мне – Небесное Царство во Свету или во Тьме, когда я нахожусь в боли?» И из меня выходит ответ: «Во тьме».

Я проговариваю это и у меня волосы подымаются да дар речи теряется. Тетя Наиля меня трясет, а я ее и то, что она со мной делает, не замечаю. Тут подбегает баба Гуля и обливает меня ключевой водой. Только тогда я прихожу в себя и спрашиваю:

– Дак что, получается, что мы всегда находимся в Небесном Царстве?

– Да, – спокойно отвечает тетя Наиля и добавляет: Только на Матушке Земле.

И я, такой плавающий, словно выпил литр браги, спрашиваю дальше:

– А почему я не вижу этого хваленного Небесного Царства? Что, разве оно такое же страшное, как то, в чем мы живем?

– Смотря какое? – проговаривает, поддевая меня, тетя Наиля.

– Ну, вот такое, как оно сейчас, – говорю я и развожу руками, указывая на то, что нас окружает.

– То, что ты показываешь – это мир живых, сынок, в Небесном Царстве во Свету на Матушке Земле, – утверждает тетя Наиля.

– Я ничего не понял! – выкрикиваю я растерянно.

Ищу бабу Гулю, оглядывая вокруг себя луг, и найдя ее взглядом, мотая головой, ору во весь голос: «Бабуля! Помоги нам разобраться что есть что!!!»

Баба Гуля подходит к нам, оглядывает нас острым пронизывающим взглядом, садится напротив меня и спрашивает:

– Что случилось?

Я ей в ответ:

– Бабуля, тетя Наиля с ума сошла!! Ей срочно необходима помощь! Она говорит, что Небесное Царство здесь!

И верчу рукой у своего виска.

– Ей срочно необходимо полечиться, – задыхаясь, проговариваю я.

А баба Гуля меня мягко спрашивает:

– Сынок, а что тебя сейчас душит, что ты не можешь дышать полной грудью?

– Ложь тети Наили.

А тетя Наиля ровным голосом спрашивает меня:

– Поясни, сынок, что тебя сейчас душит: то, ЧТО в тебе не принимает мной сказанное или, что-то другое?

Я злобно кошусь на тетю Наилю, и, не слыша себя, ору:

– То, что ты мне говоришь!!

Бабуля садится между мной и тетей Наилей, слегка обнимает меня, чтобы я не видел тетю и, поглаживая меня по спине, спрашивает меня:

– Сынок, а что с тобой сейчас происходит?

Я искоса гляжу на бабулю и говорю:

– Злюсь на тетю Наилю.

– А как ты видишь, когда ты злишься то, что ты делаешь сам с собой?

Я задумываюсь и еле слышно проговариваю:

– Убиваю себя.

– А в этот момент ты в каком миру находишься?

– В мире умирающем… в мире боли…

– А мир боли в чем находится – во Свету или во Тьме?

– Во тьме.

– А тьма где находится?

– В Небесном Царстве.

– Дак что, в тебе есть Небесное Царство?

– Есть, – осторожно проговариваю я, и мой живот скручивает так, что я сворачиваюсь клубком и начинаю стонать от боли.

Тетя Наиля наливает в глиняную крынку ключевой воды и подает ее бабуле, а бабуля предлагает мне:

– Сынок, прими дар природы, глотни силы жизни ключевой воды.

И подает мне крынку. Я осторожно пью воду, и меня отпускает. Баба Гуля по-матерински обнимает меня, прижимая к своей груди, и тихонечко, поглаживая меня по голове, спрашивает:

– Ты увидел, где у тебя Небесное Царство во плоти?

Я любя гляжу на бабулю и говорю:

– В животе.

– Так. А когда в каждом из нас есть Небесное Царство во плоти, то в нас может быть Свет или Тьма?

– Да… И это зависит от того… что сейчас в нас:… Царство Радости… и Любви,… или Царство боли… Когда мы в радости… и любви,… то мы находимся в Небесном Царстве… во Свету,… а когда мы… находимся в боли,… то мы… находимся… в Небесном… Царстве… во Тьме… – осторожно и медленно проговариваю я, крепко обнимая бабулю.

А баба Гуля, одаривая меня своим теплом, продолжает спрашивать:

– Сынок, есть еще что-нибудь в Небесном Царстве кроме Света и Тьмы?

– Нет… Есть только Свет и Тьма, – говорю я и плачу.

– Именно так, сынок, и в нас самих бывает только Небесное Царство во Свету или во Тьме. Скажи, а когда в нас бывает Небесное Царство во Свету?

– Когда в нас согласие с самим собой… Когда мы находимся в любви и радости… Когда у нас получается то,… что мы делаем… Когда мы веселимся…

– Так, – соглашается со мной бабуля и дополняет меня: Тогда, когда наша душа с нами говорит, и мы ее слышим. Тогда, когда мы сами себе свою жизнь творим, равняясь на мысль Создателей. Когда мысль жизни мы развиваем в себе. Когда в нас сила жизни бурлит ключом, и нам хочется горы свернуть. Когда в нас душа в разворот идет и свою песнь радости заводит. Когда дух в нас хоровод заводит и наше дело спорится. Когда мы одариваем мир, и мир одаривает нас. Когда мы слышим и видим мир. Когда мир видит и слышит нас. Когда мы знаем, видим, слышим, слушаем и действуем, то мы в Небесном Царстве во Свету на Матушке Земле. А когда мы находимся в чем-то другом, в другом состоянии, то мы находимся в Небесном Царстве во Тьме. Вот так, сынок. Вселенная – в Небесном Царстве. Мы – во Вселенной, а Небесное Царство – в нас самих. А через себя мы создаем на Матушке Земле и во Вселенной Свет или Тьму. Это ясно, сынок?

– Да. Теперь мне понятно, откуда во мне злость появляется, и из-за чего в нас появляются проблемы да невзгоды.

И меня что-то отпускает, слезы уходят.

Мы разваливаемся на сене, и какое-то время лежим с раскрытыми глазами, каждый думая о своем.

Затем бабуля встает и говорит:

– Хватит валяться лежебокам, пора идти траву косить.

Я с тетей Наилей встаю неохотно. Меня охватывает зевота. А тетя Наиля потягивается, берет литовку и идет на родник. А бабуля и я идем косить траву.

Докосив траву на этом лугу, мы присаживаемся у платка с рисунком из песка, и бабуля продолжает наш незаконченный разговор: