Алан Уоллес - МЕДИТАЦИЯ: ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО Страница 2

Чтобы помочь вам в этом процессе, я начинаю каждую главу с медитации, снабженной комментарием. Каждое упражнение длится 24 минуты — период, который на санскрите называют гхатикой и который часто считают идеальной продолжительностью для сеанса медитации, когда человек впервые приступает к практике. Помимо вступительного материала и комментария, каждая медитация открывается несколькими фразами, помогающими определить мотивацию, а заканчивать упражнение мы неизменно будем коротким подведением итогов. Я советую вам читать главы по порядку, посвящая каждому упражнению одну-две недели, прежде чем переходить к следующей ступени медитативного роста.

Возможно, в процессе оттачивания собственного сознания посредством медитации у вас назреет вопрос: «Как использовать это новое средство — крепкое и послушное сознание, чтобы обогатить свою жизнь ясностью, мудростью и пониманием?» Советую вам начать с того, что сам Будда описал как быстрый путь к освобождению, фундаментальное просветляющее учение о целостной буддийской Дхарме: четыре объекта приложения духовного сосредоточения или, как его еще называют, осознания (или осознанности, что одно и то же)’. Их смысл сводится к рекомендации, известной как на Востоке, так и на Западе: «Познай себя». Эту универсальную мысль выразил Сократ, когда заметил: «Я до сих пор не могу... познать себя; и мне кажется нелепым исследовать прочие предметы, пока я этого не понял». В буддийской практике четырех приложений осознания мы начинаем с тщательного рассмотрения природы тела. Далее мы перемещаем фокус на физические и ментальные чувства — удовольствие, боль и равнодушие. Внимательно наблюдая, подобно ученому, который раньше никогда не сталкивался с каким-то чувством, мы изучаем природу этого феномена, «чувств», не проникаясь ими. Как чувства появляются и исчезают, какова их природа и как на них влияет наблюдение? Затем мы сосредоточиваемся на других ментальных процессах и самом сознании и, наконец, на разнообразных явлениях, которые предстают перед нашим мысленным взором. В какой степени можно отследить этот ряд ментальных событий — образы, сновидения и мысли? Какова их природа? Четыре приложения осознания были первыми формами буддийской медитации, с которыми я познакомился, и они по-прежнему поражают меня своей глубиной и действенностью.

Уважаемые читатели, в различных пособиях по медитации вам могут встретиться оба варианта этого термина: и «осознанность», и «осознание», их принято употреблять на равных, поскольку они означают одно и то же. — Прим. ред.

После четырех приложений осознания мы познакомимся с рядом упражнений, которые закладывают прочную основу эмпатии, то есть сострадания, а именно с четырьмя неизмеримыми качествами: добротой любви, состраданием, эмпатической радостью и невозмутимостью. Эти средства служат идеальным дополнением к мудрой методике четырех приложений осознания. Вы увидите, как наблюдение и сострадательная доброта обогащают друг друга. После этого мы исследуем дневную и ночную йогу сновидений, прежде чем достичь вершины буддийских учений — великого совершенства (дзогчен). Здесь мы выйдем за рамки всех «измов», за пределы области осознания, которую можно сравнить с методикой созерцания, существующей в традициях христианства, иудаизма, суфизма, даосизма и веданты. Я убежден, что, несмотря на эти различия в доктрине, ритуалах и методике, между созерцательными традициями существует тесная связь на глубочайших уровнях понимания, некая общая идея, возвышающаяся над всеми различиями. И эта общая идея — счастье, которое мы все хотим найти в глубине своей души.

Я верю, что все люди жаждут истинного счастья, то есть более глубокого благополучия, чем преходящее удовольствие, развлечение или интеллектуальная стимуляция. В буддизме источник этой глубинной жажды, вечного стремления, находится на глубочайшем уровне нашего существа, или изначального сознания. Стремление обрести истинное счастье резко контрастирует со свойственной человеку привязанностью к преходящим удовольствиям. Нет ничего плохого в наслаждении радостями жизни — в удовольствии, которое мы испытываем от общения с близкими и любимыми людьми, от вкусной пищи и чудесной погоды. Помимо этого удовольствия, которое вызывается стимулами, воздействующими на пять физических органов чувств, нам также свойственно испытывать удовольствие, которое не требует сенсорного воздействия, но исчезает вместе с исчезновением породившего его стимула (например, при приятных воспоминаниях). С другой стороны, истинное счастье не обусловлено стимулами. Философы древности считали, что истинное счастье даруют истина и чувство благополучия, которое проистекает из природы самой истины. В буддийском понимании это не та истина, которую мы познаем, не истина, существующая вне нас. Это истина, которой являемся мы сами, когда пребываем в своей сокровенной природе.

Для современного человека чрезвычайно характерна излишняя сосредоточенность на том, что буддисты называют восемью мирскими заботами. Перечислим их.

ВОСЕМЬ МИРСКИХ ЗАБОТ

1. Стремление приобрести материальные блага.

2. Попытки сохранить уже имеющиеся материальные блага.

3. Стремление к удовольствиям, вызываемым стимулами.

4. Старание любой ценой избежать боли и дискомфорта.

5. Жажда похвалы.

6. Стремление избежать оскорблений.

7. Забота о хорошей репутации.

8. Страх опозориться.

Мы стремимся к мирским, приятным сторонам жизни не только потому, что они доставляют удовольствие, но и потому, что они символизируют все, в чем мы действительно нуждаемся. В этих стимулах, в сущности, нет ничего дурного, но человек может обладать всеми ими и все равно чувствовать себя неудовлетворенным. Так чего же мы по-настоящему жаждем? Будда предположил, что наше глубочайшее желание истинного счастья основано не на успешном приспособлении к внешним обстоятельствам, а на чем-то, что идет изнутри и не зависит от удач и неудач. Поэтому в буддизме при поиске истинного счастья культивируется и развивается то, что называют самоотречением или самоосвобождением. Самоотречение заключается в том, чтобы признать: истинное счастье нельзя найти в одних приятных стимулах, его можно достигнуть, только устранив внутренние причины страдания и неудовлетворенности. При такой мотивации человек старается раз и навсегда избавиться от истинных причин страдания и постичь врожденное блаженство сознания, не омраченное душевными переживаниями.

Сегодня в западной психологии существуют два основных направления. Более раннее, и до недавнего времени преобладавшее, — негативная психология, в основе которой лежит преодоление психической проблемы, например невроза или психоза, создающего дискомфорт. Вы обращаетесь к психологу только в том случае, если осознали проблему, после чего он занимается поиском ее решения. Теперь этот традиционный подход дополняют позитивной психологией, которая задается вопросами: «Какие полезные качества нужно развивать для нормального состояния психического здоровья? Как улучшить психическое здоровье, если оно и так нормальное?»

Буддизм использует оба подхода. Выявление природы неудовлетворенности, тревоги, раздражения и так далее относится к первой из четырех благородных истин — реальности страдания. Будда сказал: «Такова реальность страдания. Осознайте ее! Не останавливайтесь на отрицании, стремитесь к пониманию». С тех пор наставники традиционного буддизма часто начинают объяснение Дхармы Будды с обсуждения реальности страдания и «колеса санса- ры» — непрерывного цикла земного существования, в который мы втягиваемся, рождаясь вновь и вновь в наказание за свои страсти, грехи и душевные недостатки, и прежде всего заблуждения. Стоит осознать реальность страдания, и человек неизбежно обращается к другим благородным истинам: причине страдания, возможности ее устранения и пути, который ведет к окончанию страдания. В этом состоит учение Будды.

Однако многие задаются вопросом, не опасно ли тщательно исследовать реальность страдания. В. конце концов, если вы тщательно исследуете реальность страдания внутри себя и в окружающем вас мире, вскоре оно может показаться чрезмерным. Вы начинаете наблюдать за собой и видите, как неудовлетворенность, или дукха, переполняет вашу жизнь. Даже если в данный момент все обстоит наилучшим образом, легко понять, что так будет не всегда, а понимание этого влечет за собой тревожный вопрос: «Что со мной будет?» Буддизм с самого начала призывает нас посмотреть страданию в глаза, и можно многое сказать в пользу этого совета. Но существует опасность неумеренной фиксации на проблемах существования. Хотите ли вы вести жизнь, в которой ваш мир будет наполнен страданиями, поскольку вы столь тщательно их исследуете? Существует ли в подлинном буддизме нечто, что могло бы дополнить этот подход?