Бхагаван Раджниш - Настоящее Имя. Беседы о "Джапджи-сахиб" гуру Нанака Страница 2

Ни одну истину нельзя познать, если не сделать ее своим непосредственным опытом, переживанием. Говоря о подобном опыте, я имею в виду, что всякий раз, когда я хочу понять Нанака, перед моим мысленным взором встает Ошо. Его слова указывают мне путь к месту, откуда я могу хотя бы на миг увидеть Нанака. И когда я хочу понять Кришну, т<> опять передо мной возникает Ошо, а затем с улыбкой исчезает за Кришной. Я слышу Его голос и молчание Будды, и в звоне ножных браслетов Миры.

Если кому-либо удастся в наше время проникнуть в самое сердце Джапджи, то мне кажется, что голос Ошо — это благодать, позволяющая семени нашего сознания прорасти и расцвести цветком Нанака, цветком Эк Омкар.

Амрита Притам, член Раджья-Сабха

Том 1

Глава 1. Певец

Он один. Он Омкар — высшая правда.Он — создатель, он выше лжи, выше злобы.Он — форма вечности,Он никогда не был рожден, а создан собою.К нему приблизит благодать гуру.Он был правдой до того, как время начало свой бег.Нанак говорит: Он вечная правда есть и пребудет ею всегда.Его постичь нельзя ни миллионом мыслей,Ни долгими часами медитаций, молчанием смиряющими разум,Не утолить горами хлеба глад душевный,И сотня тысяч подвигов ума не даст нам единенья с Ним.

Как правды нам достичь и сдернуть лжи завесу?И Нанак говорит: лишь подчинив себя божественному строю.

Была темная безлунная ночь, облака отяжелели от влаги — стоял сезон дож чей. Внезапно прогрохотал гром и молния высветила первые упавшие капли дождя. Деревня пала. Только Нанак бодрствовал, и отзвук его песни витал в воздухе.

Мать Нанака встревожилась: минула уже половина ночи, а лампа в его комнате все еще горела. Его пение доносилось до матери, и она, не в силах больше сдержаться, m «стучала в его дверь. "Спи сын мой! Скоро рассветет." Нанак умолк. Из темноты доносился призыв ястреба-перепелятника. "Пиу, пиу, пиу!", — окликал он.

"Послушай, мама! — вскричал Нанак. — "Ястреб-перепелятник подзывает свою возлюбленную. Как могу я молчать, когда я состязаюсь с ним? Я буду призывать возлюбленного Бога так долго, как ястреб будет звать свою возлюбленную, и даже дольше, потому что его возлюбленная поблизости, может быть, даже на соседнем дереве! Мой же возлюбленный Бог очень далеко. Я буду петь, пока мой голос не достигнет Его". И Нанак возобновил вою песню.

Нанак приближался к Богу с помощью своего пения: его путь необычен — его тропа расцвечена песнями. Первое, что надо осознать: Нанак не следовал по пути аскетизма, не использовал медитацию или йогу, он только пел, и своим пением он приближался к желаемому. Он пел всем своим сердцем и душой, поэтому его пение становилось медитацией, его пение становилось его очищением и его йогой.

Когда кто-нибудь отдается тому, что делает, всем сердцем и всей душой, это дело становится его тропой. Даже бесконечная медитация не приведет никуда, если в ней участвует лишь половина сердца, но если вы поете простую песню и полностью поглощены ею, если танцуете и полностью погружены в свой танец — вы достигнете Бога. Вопрос не в том, что вы делаете, а в том, как много себя вы вкладываете в свое действие.

Дорога Нанака к высшему пониманию, к божественной реализации устлана цветами и овеяна песнями. Все что он говорил, он говорил в стихах. Его дорога была преисполнена мелодии и благости, над ней витал аромат амброзии.

Кабир говорит: "Мой очарованный ум был так опьянен, что я осушал наполненный кубок, не заботясь о мере выпитого". Так было и с Нанаком: он пил, не заботясь о том, как много им выпито, к тому же он пел и пел. И его песни не были песнями обычно! о певца. В них содержится звучание правды, отражение Бога.

А теперь — о Джапджи. Безлунная ночь, о которой рассказывалось в начале, случилась, когда Нанаку было около шестнадцати или семнадцати лет. Когда же пришло постижение Джапджи, Нанаку было тридцать лет, шесть месяцев и пятнадцать дней. А в ту безлунную ночь он был лишь взыскующим, лишь тем, кто вышел на поиски своего возлюбленно! о Бога. Но его зов, его припев "Пиу, пиу, пиу…" был еще зовом ястреба-перепелятника, он не встретил еще своего возлюбленного Бога.

Джапджи было первое, что он провозгласил после того, как воссоединился с возлюбленным Богом. Ястреб-перепелятник обрел свою возлюбленную, и его зов "Пиу, пиу, пиу…" прекратился. Джапджи — это первые слова, который произнес Нанак после того, как свершилось его самопознание, поэтому они занимают особое место в речениях Нанака. Слова эти — позднейшая весть, принесенная из небесного царства.

Также нуждается в пояснении то, что предшествовало рождению Джапджи. Нанак вместе со своим другом и последователем Марданой сидел на берегу реки в полной темноте. Вдруг, не говоря ни слова, он снял одежду и вошел в реку. Мардана окликнул его: "Куда ты идешь? Ночь так темна и холодна!" Нанак шел все дальше и дальше, он погрузился в глубокие воды реки. Мардана ждал, думая, что он скоро выйдет, но Нанак не возвращался.

Мардана спокойно ждал пять минут. Когда же прошло десять минут, он начал волноваться. Где он может быть? Его не видно и не слышно. Мардана побежал вдоль берега, крича: "Где ты? Ответь мне! Где ты?" Ему показалось, что он слышит голос, который говорит ему: "Будь терпелив, будь терпелив!". Но ничто не указывало, что Нанак где-то поблизости.

Мардана кинулся назад, в деревню, и поднял на ноги всех. Было уже за полночь, но на берегу собралось множество народу, потому что все в деревне любили Нанака У всех было смутное, мимолетное чувство, что Нанак появится. Они ощущали аромат его присутствия, как ощущают аромат цветка, когда он еще в бутоне, когда он еще ждет своего часа, чтобы раскрыться. Вся деревня плакала. Люди горестно ходили вдоль реки, звали, но никто не отзывался.

Прошло три дня. Стало совершенно ясно, что Нанак утонул. Быть может, тело его унесло вниз по реке, а может быть, его уже растерзали дикие звери. Деревня погрузилась в скорбь. Но на третью ночь Нанак вдруг возник, вышел из реки. И первыми словами, которые он произнес, были слова: Джапджи.

Таково предание, и это означает, что правда, в нем заключенная, — в то же время не является правдой. Это правда, потому что является таковой по сути своей, и эго неправда — потому что вся история состоит из символов. Очевидно, что чем глубже и сложней предмет обсуждения, чем ближе к сути — тем больше потребность в символах.

Когда Нанак исчез в реке, гласит история, он предстал перед вратами Бога. Он узнал Бога. Здесь, перед его глазами, стоял его возлюбленный Бог, которого он так жаждал, которому день и ночь он пел свою песню. Тот, к кому устремлялось каждое биение его сердца, открылся Нанаку! Все его желания осуществились. И тогда Бог сказал ему: "Сейчас иди назад и посвяти других в то, во что я посвящаю тебя". Джапджи — стало первым подношением Нанака людям после того, как он вернулся от Бога.

А теперь необходимо раскрыть, что символизирует эта история. Первое. Не утратив себя полностью, не пройдя через смерть, вы не можете надеяться встретить Бога. Неважно, погибнете ли вы в реке или на горной вершине, но вы должны умереть. Ваше растворение открывает Ему путь. Пока вы есть, Он быть не может. Вы — препятствие, стена, разделяющая вас. Вот какой смысл скрыт в легенде о смерти Нанака в водах реки.

Вам тоже должно погибнуть, вам тоже должно утонуть. Смерть полностью вступает в свои права через три дня, потому что "эго" не уступит так легко своего места. Три дня, о которых говорится в истории Нанака, — это время, которое ушло на то, чтобы его "эго" растворилось полностью. До той поры, пока люди видели только "эго", но не душу, они думали, что Нанак мертв.

Когда человек становится саньясином[1], странником, пустившимся на поиски Бога, члены семьи понимают это и отдают его во власть смерти. Он перестает быть тем же самым человеком: все старые связи порваны, прошлого более нет и проявляется новое. Между старым и новым лежит огромная расселина, — вот что стоит за словами о "трех днях", предшествовавших возвращению Нанака.

Тот, кто потерян, неизменно возвращается, но он возвращается иным. Тог, кто ступил на тропу поиска Бога, возвращается обязательно. Пока он шел, он томился жаждой, но когда вернулся, он стал благодетелем; он уходил нищим, а вернулся королем. Каждый вышедший на тропу влачит свою нищенскую котомку, но возвращается назад владельцем несметных сокровищ.

Джапджи — первый подарок Нанака миру.

Предстать перед вратами Бога, достигнуть своего возлюбленного — это символические слова, которые не следует принимать буквально. Нет восседающего в горних высях Бога, перед которым вы предстаете. Но как иначе можно выразить это? Когда "эго" истреблено, когда вы исчезаете, То, что открывается вашим глазам, и есть сам Бог. Бог безличностен, Бог — энергия, которая живет вне формы, не принимает никакой формы.