Народное - ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЧЕТЫРЕХ ДЕРВИШЕЙ Страница 2

В ходе развертывающихся событий жестоких падишахов, злодеев-везирей и вообще представителей прогнившего общества настигает поучительное возмездие от стойких и самоотверженных героев (например, в приключениях второго дервиша падишах понес заслуженное наказание, везиря-тирана убивает храбрый юноша, а Бехзодхон расправился со старухой, бывшей соглядатаем падишаха, когда она пыталась убить двух невинных людей).

В этих событиях женщинам и девушкам отводится очень большая, ответственная и героическая роль: так дочь падишаха Фаранга, дочь падишаха

Шома и дочь везиря Рума[2] жертвуют всем — званием, благополучной жизнью — во имя гуманизма, любви и торжества справедливости. В геройстве эти девушки превосходят мужчин и даже поучают их своими поступками, отвагой, человечностью, участвуют в полных опасности приключениях и личным примером ведут к завершению великие деяния. Так дочь падишаха Шома собственноручно убивает подлого, неблагодарного злодея — продавца одежды, и в то же время ради человека, сделавшего ей добро и полюбившего ее, не зная, что она падишахская дочь, оставляет трон и корону, отказывается от почетного звания царевны и убегает с ним в безводную, голую пустыню.

Добавим к этому, что в книге изображается суеверие индийского народа того времени, его убежденность в неограниченности власти пери и дивов над людьми и от этой уверенности не были свободны и высшие слои того общества. В этом произведении показана также низость высших слоев феодального общества, развращенность их нравов. Описано, как, не довольствуясь вином и водкой, они опускаются до потребления опиума и с помощью недостойного шутовства достигают высоких должностей и накапливают богатство, а также подобные этим другие непристойные дела.

В одной из сказок говорится о том, как голые и босые, с всклокоченными волосами и отросшими ногтями жители некоей местности Индии влачат жалкое существование в дикой пустыне, поддерживая жизнь всего лишь поджаренным горохом. Такое положение стало общим для индийских трудящихся, индийских дехкан после колонизации страны европейцами.

В противовес этой бедственной жизни процветают великолепные города европейцев—города, которые воздвигли колонизаторы в Индии для себя. В этих городах высятся многоэтажные дома, вдоль красивых, благоустроенных улиц, полнятся товарами, тканями и драгоценностями базары, где все женщины и мужчины заняты куплей и продажей, где господствует разгул и разврат.

Но в такие города местному населению входить запрещено. Каждый коренной житель, вступивший в такой город, подлежит казни.

Это описание полностью соответствует тому положению, которое проводили европейские колонизаторы в своих восточных колониях (особенно в Индии). Понятно, что в своих колониях империалисты воздвигали города и районы специально для себя, куда не имело право входить местное население.

Большинство участников описываемых событий или торговцы, или же падишахи и царевичи, которые в обличий купцов с торговыми караванами уходили на поиски своей мечты.

Такие случаи были характерными для тех времен, когда была написана эта книга. Ибо в Индии да и вообще в восточном мире после колонизации, с одной стороны, весь простой люд оказался под двойной, тройной эксплуатацией и вынужден был существовать, «питаясь сырым горохом», а с другой стороны, высшие слои занимались торговлей или хотя бы посредничеством. Даже падишахи и царевичи в начале колониального захвата, хотя и оставались «царствующими особами», будучи рабами и слугами своих европейских хозяев, старались куплей-продажей, торговлей изыскать источник дохода, чтобы обеспечить себя.

И в заключение: издание данной книги Таджикским Государственным издательством для наших читателей, знавших совсем немногое о положении бывшего колониального Востока, заслуживает приветствия и является достойным вкладом в литературу.

И вдобавок к этому: эта книга — бесценная сокровищница доступного классического литературного языка, из которой молодежь может почерпнуть, в меру своих устремлений и желаний, некую часть. Хотя издатель и отредактировал некоторые места этой книги, согласно своим желаниям и своему языку, чтобы облегчить его и приблизить к своему времени, но -многие предложения в ней, особенно в разрозненных стихах, остались в первоначальном виде.

С. Айни.

Открыватели сокровенностей слова и знатоки древних таинств, утонченные и глубокомысленные исследователи, увлеченные помыслами искатели истины, нанизав слова на нить повествования, рассказывают, что в давние времена жил падишах в стране Рум с центром своих владений в Кустантании...[3] Звали его Озодбахт... Шах Озодбахт обладал несметными богатствами и сокровищами, многочисленными слугами и войском. Ему подчинялись многие города Рума, Шома, а также западных стран. При всем этом величии у него не было детей и днем и ночью он молил создателя даровать ему ребенка, который после его кончины мог бы унаследовать трон и корону. Ибо у него не было наследника. Так он и жил, пока не достиг сорокапятилетнего возраста.

Однажды, после утреннего намаза, он взял зеркало и стал рассматривать себя в него и увидел в бороде несколько седых волосинок. Это открытие встревожило и опечалило его и он подумал: «Жаль, очень жаль, что так бесцельно и бесплодно провел часть своей жизни, губил доблестные войска, до сих пор не знал ни минуты отдыха и спокойно не выпил даже глотка воды. Вот и вестники смерти, седые волосы, ступили на твои телесные владения и возвещают с пыльных письмен о твоей кончине. Увы, сто раз увы! что нет у тебя дитя, которое наследовало бы твой трон и корону. И вот все это богатство и владения перейдут к твоим недругам.

Жаль, что эта жизнь непостоянна

И солнцевращение не вечно.

Думал я: когда подкосит старость,—

Сын меня возлюбленный поддержит.

Свято он исполнит долг сыновний,

Будет честь мою держать высоко...

Но ушли и жизнь и достоянье:

Недоступно мне мое желанье.

Опечаленный и расстроенный шах три дня провел в одиночестве, не принимал участия в правлении государством, вздыхал и горевал дни и ночи напролет. Это вызвало во дворце, среди военачальников, везирей, столпов государства и знати тревогу и волнение. А в народе поползли удивительные слухи.

Через три дня везири пришли к мнению, что премьер-министр Равшанрой, бывший постоянным собеседником, близким и доверенным человеком падишаха, к которому владыка благоволил за возраст и дружеское расположение как к отцу, должен был пойти к властителю и разузнать о причинах его печали. Премьер-министр склонился к просьбе своих друзей и отправился в шахскую комнату уединения. Привратники и караульные знали его как избранного собеседника шаха и поэтому не смогли воспрепятствовать ему. Он дошел до двора шахского гарема и попросил у служителей разрешения пройти к падишаху. Услышав голос премьер-министра, шах дал знак пропустить его. Войдя к шаху, Равшанрой почтительно поцеловал землю перед ним и, подобно сладкоголосому соловью, произнес следующие строки:

Какой ты ранен горькою бедою,

Что точишь лик свой розовой водою?

Какой ланитам нанесен грабеж,

Что море звезд на это солнце льешь?

О падишах! Пусть благополучно исчезнут причины твоих горестей и забот. О чем ты так печалишься?

Вновь Озодбахт стал проливать потоки слез и сказал:

— Как же мне не грустить и не печалиться — ведь большую часть своей жизни я провел бесцельно, разорил казну, погубил множество воинов, пока не завладел этими странами. А вот некому сменить меня, наследовать трон и корону. Опять недруги мои обретут независимость, и все мои старания окажутся напрасными.

Услышав такие слова и жалобы падишаха, Равшанрой открыл уста для увещеваний. Он сказал:

— Да продлятся твои годы и продолжится твое правление! Мысли эти грешные и внушенные самим дьяволом, они свидетельствуют о непонимании жизненных благ. Благодетель наш, ты сам говорил, что мир сей непостоянен и жизнь недолговечна. И если у падишаха нет сына, который сменил бы его и наследовал ему, он не должен горевать и печалиться в этом двухдневном мире, и пока длится жизнь, проводить ее надо в радости и веселье и каждый миг считать за благость.

Если все твои желания сводятся к стремлению иметь сына, то должен ты утром и вечером, во всякое время дня и ночи молить создателя об этом, раздавать милостыню дервишам и обездоленным, освободить из темниц безвинно осужденных, чтобы за эти твои благие деяния Всевышний сжалился над тобой и засветил твой светильник.

Так мягко уговаривал он шаха. Этот человек увещевал его до тех пор, пока своими наставлениями не стер с зеркала его души ржавчину печали и тоски и пока не успокоилось сердце падишаха. Шах заговорил доброжелательно и осведомился о здоровье военачальников и знати.