Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II Страница 20

Ум желаний также должен перестать вмешиваться в процесс мышления, и это лучше всего сделать, отделив Пурушу от самого процесса мышления и формирования суждений. На этом мы уже останавливались, когда говорили о составляющих интегрального очищения существа. Ибо весь описываемый нами процесс познания является средством очищения и освобождения, благодаря которым становится возможным полное и окончательное познание себя, – таким образом, прогрессивное познание себя само становится инструментом очищения и освобождения. Метод освобождения мыслящего ума ничем не отличается от методов освобождения других частей существа. Пуруша, использовавший мыслящий ум для разотождествления с жизнью и телом, а также с умом желаний, ощущений и эмоций, должен повернуться к самому мыслящему уму и сказать: «Это тоже не я; я – не мысль и не мыслитель; все эти идеи, мнения, суждения, усилия интеллекта, его склонности, предпочтения, догмы, сомнения, самокритичность не являются мной; все это лишь работа Пракрити, осуществляемая в мыслящем уме». Таким образом возникает разделение на ум, который мыслит и имеет намерения, и ум, который просто наблюдает. В результате Пуруша становится только свидетелем; он видит, он понимает процесс и закономерности своего мышления, но никак не затрагивается им. Затем, как податель санкции, он отзывает свою прошлую санкцию, поддерживающую сложное переплетение скрытого потока мыслей и рассуждающего интеллекта, и заставляет и то и другое прекратить свою неуемную деятельность. Он становится свободен от подчиненности мыслящему уму и обретает способность к абсолютному безмолвию.

Для достижения совершенства в данном случае также необходимо, чтобы Пуруша снова занял свою позицию владыки Природы и направил свою волю на то, чтобы заменить интеллект и обычное неосознаваемое течение мыслей деятельностью истинного сознания, ниспосылающего свои озарения свыше. Но безмолвие также должно быть сохранено; ибо именно в тишине, переставая мыслить, мы обнаруживаем «Я» и осознаем его (а не просто интеллектуально понимаем, что это такое), а затем из ментального Пуруши мы уходим в то, что является источником ума. Но для осуществления этого перехода необходимо окончательное освобождение – освобождение от чувства эго в уме.

Глава IX. Освобождение от эго

Формирование ментального и витального эго, имеющего опору в теле и телесных ощущениях, было первым великим достижением космической жизни в ее прогрессивной эволюции; ибо она нашла средство, позволяющее ей создать из материи сознательное индивидуальное существо. Исчезновение же этого ограничивающего эго есть единственное условие и необходимое средство для того, чтобы эта космическая Жизнь достигла своей божественной полноты: ибо только так сознательный индивидуум сможет найти свое трансцендентное «Я», свою подлинную Личность. Об этих двух процессах или стадиях обычно говорят как о падении и искуплении или как о созидании и разрушении – зажжении пламени и его угасании или же формировании сначала маленького, временного и иллюзорного «я» с последующим освобождением от его ограничений и выходом в вечную беспредельность нашего истинного «Я». На самом деле человеческий ум разрывается между двумя противоположными точками зрения: становясь на первую, мирскую и прагматическую, он видит цель жизни в удовлетворении ментальных, витальных и физических запросов индивидуума или коллектива, ощущающих себя обособленным эго, и дальше этого не идет; становясь на вторую, духовную, философскую или религиозную, он считает единственным стоящим занятием подчинение эго интересам души, духа или любой другой высшей сущности. Даже в лагере сторонников эго есть два различных взгляда на космогоническую или материалистическую теорию вселенной. Одни склонны видеть в ментальном эго творение нашего ума, исчезающее с исчезновением ума в момент смерти тела; единственная непреходящая истина – это вечная Природа, осуществляющая свою деятельность в той или иной расе, и следовать нужно ее целям, а не нашим. Жизнь должна сводиться к осуществлению задач расы, коллективного эго, а не индивидуума. Другие мыслители, придерживающиеся более виталистических взглядов, считают высшим достижением Природы сознательное эго, каким бы эфемерным оно ни было, придают ему особую важность, называя человеческим образцом Воли к жизни, и полагают, что его величие и удовлетворение его потребностей является высшей целью нашего существования. В более многочисленных системах, опирающихся на те или иные религиозные концепции или духовные дисциплины, наблюдаются аналогичные расхождения. Буддисты отрицают существование какого-либо подлинного «я» или эго и считают, что нет ни универсального, ни трансцендентного Бытия. Последователи Адвайты заявляют, что душа, внешне обладающая индивидуальным существованием, по сути является высшим «Я» или Брахманом и ничем не отличается от него, что ее индивидуальность – иллюзия; по их мнению, избавление от индивидуального существования является единственным подлинным освобождением. Последователи других систем, в противоположность этой точке зрения, настаивают на бессмертии человеческой души; она, по их мнению, являясь основой множественного сознания в Едином или же зависимой, но все-таки отдельной сущностью, неизменна, реальна, непреходяща и вечна.

Среди всех этих различных и конфликтующих точек зрения искатель Истины должен выбрать ту, за которой, по его мнению, скрывается подлинное Знание. Однако, если наша цель – духовное освобождение или духовная полнота, то выход за пределы этой маленькой формы эго является настоятельной необходимостью. Человеческий эгоизм и удовлетворение запросов эго не может привести к божественному совершенству и освобождению. Определенное очищение от эгоизма необходимо даже в том случае, когда речь идет об этическом прогрессе и облагораживании нравов ради улучшения и усовершенствования общества; а тем более это важно для обретения внутреннего мира, чистоты и блаженства. Но еще более радикальное освобождение, и не только от эгоизма, но и от идеи эго и чувства эго, необходимо, если наша цель – возвысить и преобразовать человеческую природу в божественную. Опыт показывает, что есть прямая зависимость между степенью освобождения от ограничений ментального и витального эго и широтой нашей жизни, полнотой нашего существования, высотой нашего сознания, счастьем нашей души и даже нашим знанием, силой и полем нашей деятельности. Даже цели, преследуемые наиболее прагматической философией, легче всего достигаются не за счет удовлетворения мелочных запросов эго, а благодаря обретению свободы в более высоком и широком «я». В ограниченном бытии нет счастья, – гласит Писание, – широта существования приносит счастье. Эго по самой своей природе есть ограничение и скудость бытия; оно сужает сознание и вместе с этим сужением приводит к невозможности полноценного познания и парализующему неведению, оно ограничивает и ослабляет силу и в результате этого приводит к слабости и неспособности – к разделению единства, а из-за этого разделения – к дисгармонии и недостатку сочувствия, любви и понимания, оно подавляет или фрагментирует восторг существования, вынуждая нас ощущать боль и страдание. Чтобы вернуть утраченное, мы должны вырваться из миров эго. Эго должно либо исчезнуть в безличности, либо слиться с более широким «Я»; оно должно раствориться либо в более обширном космическом «Я», вмещающем в себя все эти более ограниченные «я», либо в Трансцендентном, по отношению к которому даже космическое «Я» является уменьшенным образом.

Но это космическое «Я» является духовным как по своей сути, так и на практике; его не следует путать с коллективным существованием, даже с групповой душой или жизнью и телом какого-то человеческого сообщества или даже всего человечества. В мировой мысли и этике сейчас главенствует идея подчинения эго прогрессу и счастью человеческой расы; но это ментальный и моральный, а не духовный идеал. Ибо этот прогресс представляет собой цепь ментальных, витальных и физических взлетов и падений, он лишен прочного духовного основания и не может предложить душе человека устойчивой опоры. Коллективное сознание человечества – это всего лишь более широкое эго или сумма индивидуальных «я». Сделанное из той же субстанции, имеющее ту же природу, что и сознание отдельного индивида, оно не обладает ни более великим светом, ни более вечным ощущением себя, ни более чистым источником покоя, радости и освобождения. Оно, скорее, даже более искажено, обеспокоено и омрачено и, вне всякого сомнения, более темно, спутанно и инертно. В этом смысле индивидуум выше массы и не может быть призван подчинить свое более просветленное сознание и присущие ему возможности этой более темной формации. Если свету, покою, освобождению, лучшему состоянию бытия суждено прийти, они должны низойти в душу из чего-то более широкого, чем индивидуум, а также более высокого, чем коллективное эго. Альтруизм, филантропия, служение человечеству сами по себе являются ментальными или моральными идеалами, а не законом духовной жизни. Если к духовному стремлению примешивается импульс отвергнуть себя и служить человечеству или всему миру, то он приходит не от эго и не от ощущения себя частицей расы, а от чего-то более тайного и глубокого, превосходящего и то и другое; ибо этот импульс основывается на ощущении Божественного во всем, и, подчиняясь ему, человек работает не ради эго или расы, а ради Божественного и осуществления его замыслов в индивиде, группе или коллективе. Именно этот трансцендентный Источник мы должны искать и служить ему, это более широкое бытие и сознание, более ограниченными проявлениями которого являются раса и индивид.