Валерий Хорев - Луна в тумане: Путеводитель по боевым искусствам для новичков Страница 20

Лично автору такой вариант представляется абсолютно реальным и убедительным. Остается добавить, что мой приятель, будучи тонким специалистом ушу, а потому чутким к разного рода мистике, перестал, выходя из дома, брать с собой рог, — и наваждение мгновенно прекратилось. Если не ошибаюсь, для чистоты эксперимента он спустя некоторое время повторил попытку с аналогичным результатом.

Эта прекрасная история с предельной наглядностью демонстрирует приведенную выше формулу: оружие образует со своим хозяином неразрывную пару, в которой участники тандема влияют друг на друга. Если человеку искренне безразлично оружие, он никогда не возьмет его в руки, а если он положил его в карман или за пазуху, значит, ему подсознательно хочется проверить себя в новом качестве, что вскоре и происходит. Палка или нож, припрятанные «на всякий случай», сами этот случай и организуют — при участии хозяина в качестве «антенны».

Избежать ауры конфликта и резни получается только у людей, искренне уверенных в собственной силе, спокойных и неагрессивных, если оружие при этом они носят постоянно, по долгу службы или как привычный, обязательный, повсеместный национальный атрибут. На Дону и на Кавказе еще сто лет назад мужчина не выходил из дому без кинжала или шашки, клинок сопровождал его всюду, от рассвета до заката, а ночью висел или лежал в изголовье. Оружие было естественной составляющей жизни, как миска или ложка, а потому никаких особенных эманаций не пробуждало, тем более, что внешний мир и без того кипел конфликтами самого разного уровня — от кровной мести до войн. Казак или черкес, привычно кидавшие через плечо ремень с дедовским клинком в ножнах, не кипели агрессией и могли за секунду до смертельного удара пребывать в самом радужном, мирном и светлом настроении, но при действительно реальной необходимости пускали оружие в ход, ни секунды не сомневаясь и не комплексуя. При этом, по прошествии ситуации, их не трясло от адреналина, дух был по-прежнему безмятежен, потому что происшедшее нисколько не выходило за рамки обыденности.

А что происходит сегодня? Сплошь и рядом это выглядит так: компьютерный юноша, отправляясь на прогулку с девицей, чтобы затем проводить ее в лихой райончик, дрожащей рукой кладет в карман клипит китайского производства, надеясь, что тот спасет его темной ночью.

Или — крепкий, регулярно тренирующийся молодец отправляется в летний вечер побродить с компанией себе подобных, сует в рукав нунчаку, так как не исключена встреча с другой такой же компанией.

В итоге вокруг первого персонажа клубится аура неуверенности и смутных опасений, которые почти наверняка притянут к себе каких-нибудь уродов, ищущих забавы, а второй переливается всеми цветами агрессии, от него бувально разит дракой, и что же? — первый же проехавший мимо на УАЗе полицейский патруль мягко попросит оставаться на месте и вывернуть карманы (потому что опытные центурионы отчетливо видят на преступных физиономиях все их мысли), либо происходит долгожданное побоище с такими же гопниками.

Поэтому, если вы нормальный человек, никогда, никогда не носите с собой никакое оружие «просто так», если не хотите испытать его в деле. С другой стороны, при явной, реальной необходимости в случае чего защищаться по-серьезному ответьте честно на простой вопрос: действительно ли вы готовы пустить оружие в ход, и сумеете ли это сделать, так сказать, технически? Что толку от клипита в кармане, коль скоро его владелец в состоянии стресса позабудет, с какой стороны открывается ножик, но главное — что делать дальше, когда он открыт? Глупые, опасные заявления некоторых «специалистов» о том, будто уже простая демонстрация оружия в большинстве случаев предотвращает конфликт, справедливы только тогда, когда на вашем лице противники прочтут непреклонную решимость «колоть, рубить и рвать на части».

Если же вместо этого будут неуверенность, страх и желание убежать, вас изобьют до полусмерти, и как раз за то, что посмели вынуть нож.

В какой-то из книг о Диком Западе я читал о том, как опытный старожил отговаривал приезжего новичка от намерения нацепить пояс с револьвером, так как это означало бы заявление об умении им пользоваться, чего не было и в помине. Гордого фраейра пристрелили бы очень скоро, а так, по неписанным законам, безоружный был в относительной неприкосновенности.

Если вы не исполнены отваги, не умеете просто драться голыми руками или ногами, если не готовы идти до конца, «проговаривая» после «А» не только «Б», но и остальные буквы, никакое оружие вас не спасет, только погубит, и демонстрация пистолета (хоть резинопульного, хоть боевого) дрожащими лапками лишь усугубит последствия.

Однако предположим, что вы кое-что умеете и, худо-бедно, можете за себя постоять посредством каких-нибудь традиционных или подручных предметов (об огнестрельном оружии речь, естественно, не идет). Пусть это будет палка, суковатая дубина или даже меч, то есть вещи, требующие б`ольшего мастерства, чем нажим пальца на спусковой крючок, хотя и это большое искусство со своими «заморочками» и разного рода ловушками и подводными камнями.

Взаимодействие при этом происходит двояко.

1. Человек подавляет оружие

Такая разновидность взаимоотношений встречается чаще всего, но особенно склонны к ней люди физически сильные и жилистые, способные без труда подчинить своей воле какой угодно предмет вместе со всеми его характерами, нравами и тонкостями обхождения. Но насилие — оно насилие и есть, дальше рабской покорности дело не продвинется, и ожидать полного раскрытия всех потенциальных возможностей от такого раба не приходится. Действия в подобной манере, с точки зрения стороннего наблюдателя, всегда отличаются напором, энергичностью и безоглядным ухарством. Траектории движений ломаные, состоят из прямолинейных отрезков или неестественно сопряженных кривых, а в целом «спектакль» оставляет неприятное ощущение старательно выполняемой нелюбимой работы.

Между тем различные виды оружия по-разному подчиняются несладкой доле. Если простодушный шест готов, точно пудель, терпеливо сносить любые ваши фантазии, то злонравная нунчаку довольно быстро учит вежливому обхождению по известной схеме: «битие определяет сознание», а уж острый меч и вовсе не располагает к помыканию. Мне доводилось не раз с удовольствием наблюдать боязливое почтение, которое вдруг обнаруживалось у самых громадных, ражих молодцев, стоило им взять в руки хорошо заточенный[26] клинок.

2. Оружие подчиняет человека

Это другая крайность, едва ли не худшая, чем предыдущая, поскольку в первом случае мы хотя бы можем рассчитывать на некоторую практическую, боевую эффективность и уж, худо-бедно, но сумеем огреть противника дубиной, невзирая на ее (дубины) отношение к происходящему. Когда же оружие ведет и тащит за собой излишне пугливого, деликатного или просто хилого телом владельца, лучше не ввязываться ни в какие потасовки — впрочем, это действительно лучший выбор в любом варианте.

Точно так же, как для «рабовладельца» характерны мощные проносные движения, в которых всего чересчур много, для «либерала» определяющим признаком будут недоносы и недоводки, вялые, нерешительные траектории, лишенные фокусировки удары и едва обозначенные, стертые блоки, а общее впечатление от подобной работы — как от чего-то блёклого, выцветшего и безвольного, как говорится: «красиво, но вьяло». Оружие непременно явит свою повадку, причем даже в большей степени, чем в кабале первого варианта. Тогда как «номер один» обязательно вгонит шест в землю, ахнет себя до потери сознания нунчаку по темени или снесет клинком половину ноги, «номер второй» упадет, не удержав молодецкого полета шеста на повороте, предоставленная самой себе нунчаку тюкнет его в глаз или захлестнет пальцы, а неконтролируемый меч порежет собственные штаны. За свою практику я вдоволь насмотрелся и печальных, и комичных примеров как того, так и другого рода.

* * *

Есть также некий физиологический момент, не учитывать который нельзя, особенно если речь идет о схватке с оружием. Дело в том, что те, кто не имеет достоверного личного опыта результатов применения оружия по человеку (то есть нормальное большинство населения), насмотревшись боевиков и всякого кинокриминала, полагают, будто после удара ножом, палкой или даже после выстрела в упор противник валится кулем и «лежит себе, не дышит, ручкой-ножкой не колышет». Отнюдь! После любой из перечисленных неприятностей наадреналиненный противник и дышит, и ножками колышет, да так, что вполне способен прихватить вас с собой за компанию на небеса (или в ад — кому куда). Поэтому, стукнув пьяного детину лопатой в темя, не опускайте рук, думая о лаврах победителя, а внимательно отслеживайте ситуацию и при необходимости не побрезгуйте добивающим ударом. Сила последнего (первого, впрочем, тоже) и цель зависят от степени опасности противника. Кстати, здесь необходимо оговориться как раз о целях для ударов. Метя в висок мерзкому хулигану, подумайте, что при всей его опасности он чей-то сын, и нет никакой гарантии, что он не перебесится и не станет приличным человеком. В конце концов апостол Павел был когда-то Савлом, кровавым гонителем христиан и вообще чудовищем, каких мало.