Ошо - Древняя музыка в соснах Страница 23

Он погрузился в долгое молчание. Наконец она спросила: «О чем ты думаешь, дорогой?»

«Я думал о том, дорогая, что, если с одним из нас что-то случится, я бы хотел провести остаток своих дней в Париже».

Возможно, он даже не осознавал, что говорит; возможно, он пробормотал это в полной отрешенности. Я повторю его слова. Он сказал: «Я думал о том, дорогая, что, если с одним из нас что-то случится, я бы хотел провести остаток своих дней в Париже». Он хотел бы, чтобы жена его умерла, он не хотел говорить об этом прямо — однако именно это он и сказал.

Мы постоянно транслируем себя, самыми разными способами.

Несколько дней назад президент Форд устроил вечер в честь визита египетского посла в Соединенные Штаты. И когда он произносил тост, он совершенно забылся, и вдруг случайно всплыла из подсознания нелепая фраза. Мы говорим — оговорка, но это была не просто оговорка. Он поднял бокал и сказал: «В честь великого народа Израиля!» Египтянам!

Конечно, потом он старался исправить положение, загладить свою вину, но было слишком поздно. В глубине души он желал Израилю победы над египтянами. Это всплыло совершенно случайно, появилось на поверхности из глубин подсознания.

Это случилось на вечеринке. Один из гостей, особенно застенчивый, уходил. Он пробормотал хозяйке: «Было очень вкусно, ничего особенного».

Заметив обиженное выражение на лице хозяйки, гость покраснел и поспешил исправиться: «Ах, было так много еды, какой бы она ни была!»

Это бессознательные высказывания; они вырываются наружу, когда вы теряете бдительность. Обычно вы настороже. Поэтому люди так напряжены: постоянно начеку, охраняя себя. Но иногда напряжение становится невыносимым, и человек расслабляется. Человек должен расслабляться, он не может быть настороже двадцать четыре часа в сутки. В такие моменты тайное становится явным.

Вы более искренни, когда выпьете немного лишнего, — из подсознания начинают всплывать разные мысли. Под воздействием алкоголя вы более искренни, чем обычно, потому что алкоголь расслабляет вашу стражу. И вы говорите то, что всегда хотели сказать, и вас ничто не смущает, и вы не пытаетесь произвести впечатление — вы просто искренни. Пьяницы — прекрасные люди, искренние, подлинные. Это насмешка, что только пьяницы и подлинные.

Чем вы умнее и хитрее, чем вы изобретательнее, тем менее подлинным вы становитесь. Не прячьтесь за прикрытиями. Выходите на свет. И не бойтесь того, что ваш образ будет разбит. Образ, за судьбу которого вы так переживаете, не стоит того, чтобы за него держаться. Лучше самому разбить его. Возьмите молоток и разбейте его вдребезги.

Вот что значит быть саньясином: ты берешь в свои руки молоток и разбиваешь старый образ. И начинаешь новую жизнь с нуля, снова с самого начала, будто ты заново родился. Это возрождение.

И постепенно, если ты расслабляешься и не слишком переживаешь за свой образ в глазах других, твое собственное настоящее лицо, истинное лицо появляется на свет — лицо, которое было у тебя до твоего рождения и которое будет у тебя после смерти; истинное лицо, а не искусственно созданная маска. С настоящим лицом ты будешь повсюду видеть божественное, потому что только с подлинным лицом ты можешь встретиться с подлинником, с реальностью.

В маске ты можешь встретить только другие маски. В маске невозможен никакой диалог с реальностью. В маске ты остаешься в рамках отношений «я» и «она»; реальность остается за ней. Когда маска сорвана и ты вернулся домой, происходит грандиозная трансформация. Отношения с реальностью переходят из плоскости «я-оно» в сферу «я-ты». Это «ты» и есть божественное.

Реальность приобретает индивидуальные особенности: ты становишься живым здесь, реальность оживает там. Она всегда была жива; ты был мертв. Это как вдохнуть хлороформа: когда вы приходите в себя и постепенно действие хлороформа начинает ослабевать, что вы чувствуете? Это потрясающее переживание! Если вы никогда не оказывались на хирургическом столе, попробуйте, ради эксперимента. Несколько мгновений вы в полном забытье, а затем возвращается сознание. Вдруг все становится живым, свежим. Вы выходите из матки. В точности то же самое происходит, когда вы решаете жить подлинной жизнью. Тогда впервые в жизни вы осознаете, что теперь вы родились. До этого вы думали и мыслили, что живете, но на самом деле не жили.

Герр Гаусс, великий математик, дежурил около постели тяжело больной жены. Через некоторое время он обнаружил, что размышляет над сложной математической задачей.

У каждого человека в уме есть свои ходы, и каждый снова и снова проходит по ним один и тот же путь. У математика это свой определенный путь. Жена при смерти, доктора говорят, что это ее последняя ночь, он дежурит — но ум отправился по своему старому пути. Он начал размышлять над математической задачей. Только представьте: скоро жены не станет, это ее последняя ночь, а ум отгородился прикрытием из математики. Он полностью забыл о жене; он отгородился, устремился в далекое путешествие.

Через некоторое время он обнаружил, что размышляет над сложной математической задачей. Он пододвинул к себе бумагу и ручку и принялся рисовать диаграммы. К нему приблизился слуга и сказал с почтением: «Герр Гаусс, ваша жена умирает».

И Гаусс, даже не подняв головы, ответил: «Да, да. Пожалуйста, пусть подождет, пока я тут закончу».

И великие умы так же бессознательны, как и вы. Что касается осознанности, великие, маленькие и средние умы — все одинаковы. Даже великие умы живут под хлороформом.

Выйди из этого состояния, стань более бдительным, соберись. Пусть только одна вещь станет сосредоточением — постоянным сосредоточением в тебе — это бдительность, осознанность. Делай то, что ты делал всегда, но делай это осознанно. И постепенно осознанность накопится и станет резервуаром с энергией.

А теперь дзенская история:

Яги Тадзима Но Ками Муненори был мастером фехтования при дворе сегуна.

В дзен, и только в дзен, происходят события великой важности, то есть они не делают различий между обычной и религиозной жизнью — напротив, они соединили их. И они использовали самые обычные приемы в качестве упайи, в качестве медитации. Это имеет колоссальное значение. Потому что если вы не используете обыденную жизнь как метод медитации, то ваша медитация неизбежно становится чем-то вроде побега от жизни.

В Индии... Индия много претерпела. Страдания, которые вы видите повсюду, нищета, ее ужасающее уродство — все это из-за того, что Индия всегда считала религиозную жизнь отделенной от обычной жизни. Поэтому люди, которые обращались к Богу, отрекались от мира. Люди, которые обращались к Богу, закрывали глаза, оседали в пещерах в Гималаях и старались забыть, что мир существует. Они пытались развить идею, что мир — это просто иллюзия, призрак — майя, сон. Естественно, жизнь из-за этого сильно пострадала. Великие умы покинули эту страну, в которой осталась только посредственность. Науки не могли развиваться, технологии не могли развиваться.

Но в Японии благодаря дзен стало возможно нечто замечательное. Именно благодаря дзен Япония является единственной страной, где Восток с Западом встречаются: восточная медитация и западный разум в Японии сосуществуют в глубоком синтезе. Дзен сформировал здесь всеобщее мироощущение. Невозможно даже представить, чтобы в Индии фехтование стало упайей, медитативной техникой, но в Японии это стало возможным. И я вижу, что они привнесли нечто новое в религиозное сознание.

Все может быть преобразовано в медитацию, потому что все дело в осознанности. И, без сомнения, в фехтовании требуется больше осознанности, чем где-либо еще: здесь жизнь находится в опасности каждое мгновение. Сражаясь на мечах, вы должны быть предельно бдительным: один неосознанный миг — и вы погибли. На самом деле, настоящий фехтовальщик не действует из ума. Он просто не может действовать из ума, потому что уму нужно время: он думает, просчитывает. А когда у вас в руках меч, разве есть время? Времени нет. Если вы упустите хотя бы одну долю секунды, задумавшись, соперник не упустит эту возможность: его меч пронзит ваше сердце или снесет голову.

Мышление здесь невозможно, нужно действовать из не-ума. Нужно просто действовать: опасность настолько велика, что вы не можете позволить себе такую роскошь, как раздумье. Раздумьям нужно мягкое кресло. Вы садитесь в него, расслабляетесь и удаляетесь в умственные путешествия.

Но когда вы сражаетесь, и жизнь под угрозой, и мечи сверкают на солнце, и лишь мгновение неосознанности и соперник не упустит свою возможность — вы уйдете навсегда, неоткуда взяться времени на размышления. Нужно действовать из не-думания. Вот о чем все медитации.

Если вы можете действовать из не-думания, если вы можете действовать из не-ума, если вы можете действовать как тотальное, органическое единство — не из головы, — если вы способны действовать изнутри, это может случиться и с вами.