Ошо - Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Ч. 1 Страница 26

Он снова и снова рассказывал такую историю:

В одного человека попала стрела... Это был философ, великий метафизик. Люди бросились к нему, они хотели вынуть стрелу, но он сказал: «Подождите! Сначала скажите, реальна стрела или иллюзорна».

А это был один из важнейших метафизических вопросов, особенно в Индии: реален этот мир или иллюзорен — реальность он или майя, существует он в действительности или только кажется.

Метафизик спрашивал по старой привычке. «Если стрела нереальна, тогда зачем беспокоиться? Если нам только кажется, что она есть, какой смысл ее вытаскивать? Ее не существует. Она подобна змее, которой нет: на самом деле, это лишь веревка, но в темноте вы приняли ее за змею. Так что нет нужды ее убивать. Как можно убить змею, которой вовсе не существует?»

Он так озадачил людей всеми этими метафизическими рассуждениями, что они растерялись и не знали, что делать. Было трудно доказать...

На самом деле, доказать трудно: никто так и не смог убедительно доказать, что мир существует, — нет способа это доказать. Он может быть просто иллюзией.

Например, я говорю с вами, но как вы можете доказать, что это вам не снится? Очень часто вы спите.

Ассанг пишет мне: «Ошо, я очень благодарен — ты приходишь в мои сны». Теперь Ассангу будет трудно решить, снится ли ему сон, или я на самом деле здесь! Невозможно определить.

На Западе представителем этой философии является Беркли. Он говорит, что весь мир — это ваша идея, просто идея. Он лишь в вашем уме, в действительности его не существует. Это явление, подобное сну. Он состоит из того же вещества, из которого сотканы сны.

Однажды он пошел на утреннюю прогулку со своим другом, доктором Джонсоном. А доктор Джонсон был настоящим реалистом. Когда Беркли сказал ему, что весь мир — это всего лишь идея, что на самом деле его не существует, Джонсон так взбесился, взбесился оттого, что не мог доказать обратного, что просто взял большой камень и швырнул его на ногу Беркли. Беркли заорал от боли. Он кричал, и из его ноги начала сочиться кровь.

Тогда Джонсон сказал: «И что вы теперь скажете?»

Беркли засмеялся и ответил: «Это все только идея! Мой крик, то, как вы бросили камень, и даже вы, доктор Джонсон, всего лишь моя идея. Я — ваша идея, а вы — моя идея. Мы все — идеи. Ваш камень ничего не доказывает, потому что иногда случалось так, что я и во сне кричал. Иногда в меня бросали камень во сне, в моих снах у меня шла кровь. И что? В чем отличие?»

Невозможно опровергнуть такую философию. В Индии Шанкара представляет такую философию, а Беркли представляет ее на Западе, и оба до сих пор остаются без опровержения. Хотя никто в них не верит. Я не думаю, что даже они сами верили, в противном случае, они бы перестали есть, заниматься любовью, спать — ведь если все это состоит из того же вещества, что и сны, зачем беспокоиться? Беркли продолжал заниматься любовью и производить потомство. Какой бред! Он продолжал есть, а когда заболевал, то принимал лекарства — то есть убивал одну идею другой идеей! Я не думаю, что они сами верили в это.

Шанкара утверждает, что мир иллюзорен, и при этом он говорит: «Откажитесь от него». Но если он иллюзорен, зачем от него отказываться? От чего вы будете отказываться? Если его нет, как вы можете от него отказаться? Как можно отказаться от того, чего нет? А если мира нет, если нет того, что мы видим, кто же тогда все это видит? Без видимого и сам видящий становится иллюзорным. Если не от чего отказываться, то и тот, кто отказывается, становится иллюзорным.

Они не верят в свои собственные философии, но, тем не менее, их нельзя опровергнуть, не существует способа их опровергнуть. Например, Беркли говорил, что когда вы выходите из своей комнаты, мебель в вашей комнате, ваши книги, все это исчезает, потому что нет никого, кто бы проецировал эту идею. Очевидно, если вы уберете проектор, то фильм на стене исчезнет, на стене не будет изображения. Но как это можно доказать? Если вы скажете: «Я могу посмотреть в замочную скважину», — он ответит: «В таком случае вы вернетесь через замочную скважину. Все снова появится, потому что идея будет проецироваться через замочную скважину».

Один человек много лет упорно пытался найти опровержение, он приходил к Беркли снова и снова. Однажды он пришел с такой идеей: «Теперь, я думаю, ты не сможешь ничего возразить. Когда ты сидишь в вагоне, ты не видишь колес вагона, но вагон движется — это означает, что колеса есть. Ты их не проецируешь, потому что ты их не видишь, но вагон движется. Движение вагона доказывает то, что колеса существуют».

Беркли сказал: «Ошибаешься. Это будет идеей Бога. Мир — это не только моя идея, в предельном понимании это идея Бога, сон Бога. В действительности, мы ему тоже снимся — и водитель, и пассажир, и вагон, и колеса».

Невозможно опровергнуть такие философские концепции. Они абсурдны, но доказать их ложность невозможно.

Так вот, Будда рассказывал...

Люди, бедные люди, жители деревни собрались вокруг философа и переглядывались: «Что делать с этим человеком?»

Будда проходил мимо и услышал всю эту историю. Он подошел к философу и сказал: «На эти вопросы можно будет ответить позже, мы можем обсудить эти вопросы позже, в непринужденной обстановке. Сначала позволь нам вынуть стрелу, потому что эта стрела может убить тебя, и если ты останешься жив, мы сможем обсудить это позже. Что бы ты потом ни решил, реальна стрела или нет, это твое дело. Но в данный момент тебе не нужны философские рассуждения, тебе нужен врач, который может вынуть стрелу, извлечь яд и дать тебе обеззараживающее лекарство. В данный момент никакая метафизика тебе не поможет. Если стрела нереальна, хорошо, пусть она будет нереальной! Но мы обсудим это позже».

Будда говорил, что именно такова ситуация с человеком, с каждым человеком. Вы страдаете, поэтому весь вопрос в том, как вытащить стрелу, которая заставляет вас страдать. Это не метафизический вопрос. Его слова очень ясны, рациональны, разумны, понятны для ума. Он говорит только то, что может понять любой разумный человек. Поэтому Будда стал настолько важен сегодня — потому что его подход кажется очень интеллектуальным.

Мужское — чистое...

Это означает интеллект, интеллектуальность, в своей низшей форме, и в высшей форме — разумность.

...женское — мутное.

«Мутное» здесь означает, на низшем плане, инстинкт, а на высшем — интуицию. Итак, мистики, суфии говорят совершенно иначе. Их слова не так ясны, они расплывчаты. Их слова нелегко понять — вы должны поломать голову над тем, что они в действительности означают. И это состояние женского ума. Но помните, я говорю не в биологическом смысле. Конечно, биологическая женщина тоже действует в большей степени с помощью инстинкта, нежели с помощью интеллекта...

Многие люди спрашивают меня: «Почему все будды, о которых ты говоришь, были мужчинами? Почему не женщинами?» По той простой причине, что подход женского ума совершенно иной. Они не могут быть буддами. Они могут быть Мирами, Магдалинами, Лаллами, Рабиями, но они не могут быть буддами. Их подход неизбежно будет другим. Мира не будет говорить интеллектуально, она будет петь. Ее пение, ее танец обладают совершенно иным ароматом. Она не будет спорить — спор не характерен для женского ума — ее аргументом будет танец, ее экстатический танец. Если вы увидите ее танец, если вы сможете почувствовать ее танец... Я не говорю «если вы сможете понять ее танец», потому что танцоров невозможно понять, их можно только почувствовать, их можно только воспринять. Ее слова будут чисто инстинктивными.

Например, Фрейд очень осуждал всех известных ему женщин-мистиков. Он ничего не знал о Мире, иначе он осуждал бы ее больше всех. Он знал о святой Терезе — и он осуждал ее, потому что она говорила, что повенчана с Христом. Этого было достаточно, чтобы Фрейд подвел под это всю свою теорию секса. Этого достаточно — больше ничего не нужно. Повенчана? Это означает, что женщина страдает каким-то сексуальным извращением. Должно быть, она подавила свою сексуальность, и из-за того, что у нее не может быть сексуальных отношений с настоящим мужчиной, теперь она воображает нереального человека на небесах — некоего Христа, сына Божьего. Теперь она пытается завести роман с Христом.

Это большое упущение, что Фрейд ничего не знал о Мире. Если бы он знал, то сам бы затанцевал от радости! Потому что Мира использует такие аллегории: «Мой господин, мой возлюбленный, когда же ты придешь? Я приготовила постель! Я усыпала постель розами и жду! Ночь проходит, а ты еще не пришел. Я плачу и рыдаю о тебе! Когда же ты придешь и займешься со мной любовью?»

Она даже не говорит иносказательно, она говорит прямо. Фрейд воспринял бы все буквально — такова его техника. Он мог доказать, что все эти мистики — извращенцы. На самом деле, он сам извращенец, потому что он совсем не понимает женский ум.