Александр Нотин - Путешествие в осознанность Страница 27

Заметьте, здесь нет и намека на пассивность, уныние или фатализм. Цепочка осознанности неизменна: цель (ориентир) — план по ее достижению — последовательные действия. Даже разрыв этой цепочки и недостижение цели не будет восприниматься как поражение или трагедия. Это всего лишь будет означать, что либо цель была ложной (не исключено, что вы ее «придумали» и ошиблись в выборе ориентира), либо не было проявлено достаточной последовательности в действиях. В любом случае осознанный человек примет ответственность на себя и в себе будет искать причины неблагосклонности Провидения, а не сетовать на обстоятельства.

Практикуя открытое сознание, вы довольно скоро почувствуете к себе интерес и влечение со стороны потенциальных партнеров. Еще бы, любому человеку будет приятно находиться в вашем обществе, в свете вашей осознанности. Переговоры пойдут легче, и вероятность их благоприятного исхода возрастет.

Вы скажете: «Но ведь бизнес не зря называют ”крысиными бегами“. Здесь действуют законы джунглей: не ты, так тебя!»

Повторю еще раз: это иллюзия. Сила открытости в достоинстве, а не в ловкости и «крутизне». Отсутствие важности личности стирает не уважение к ней, а подобострастие (ваше или к вам), возможное только во взаимодействии более слабого «эго» с более сильным.

Бояться в этой жизни, кроме Бога, некого. Да и то, страх Божий на деле означает лишь одно — нежелание оскорбить Создателя своим произволом. Вот и все. Даже если рассудок внушает вам, что вы окружены могущественными врагами и вам грозит опасность, успокойтесь. На самом деле ни одному из ваших так называемых недругов в конечном счете нет дела ни до кого, кроме себя. Вот это действительно непреложный закон неосознанности и главное условие выживания «эго». Если бы ваш противник был хотя бы чуть осознан, сама идея борьбы с вами за обладание чем бы то ни было из объектов внешнего мира (деньги, имущество, власть — все равно) показалась бы ему смехотворной. Он уже понимал бы призрачность этих целей и бесплодность любых усилий по их достижению.

Но он неосознан, а значит, от него может исходить реальная опасность. Признаем и это, но причем здесь страх? Придет время — мгновение схватки с враждебной неосознанностью, и вы будете действовать. Вы одержите победу, даже если произойдет худшее. Ибо что есть смерть для познавшего Истину?

Когда перед закрытием Оптиной пустыни в 1923 году чекисты обыскивали кельи в поисках сокровищ, единственное, что им удалось обнаружить, были книги и детские игрушки. Допросы ни к чему не привели, угрозы не возымели действия. «Вы хотите лишить меня имущества, — спрашивал один из старцев, — но зачем оно мне, если я отказался от всего мирского и суетного? Вы пытаетесь меня испугать, но единственное, чего я боюсь, — пасть в Его глазах, увидеть, как Он отворачивается от меня. Вы грозите мне смертью, но тем самым вы лишь возложите на меня мученический венец и ускорите мой неизбежный уход из этого тленного и несчастного мира».

Отношения с близкими людьми (разговор с дочерью)

…Вернемся, однако, к Ксении и той поездке, которая запомнилась мне первым с ней серьезным разговором «о самом главном». Начался он, как водится, ни с того ни с сего.

— Знаешь, пап, по-моему, тебе не стоит говорить о своих взглядах с некоторыми людьми.

— Например?

— Ну, с М. Ты же знаешь, что она не верит в Бога. А тут эта история про отца Никандра и медведя. Мне кажется, история просто нелепая. Ты не допускаешь, что за твоей спиной некоторые люди могут смеяться?

Вот в чем дело!.. М. — та самая моя знакомая, общественный деятель, о которой я уже упоминал. Накануне мы с Ксенией оказались с ней соседями в одном из пансионатов недалеко от Пскова. Много спорили о природе человека и вере, хотя в итоге каждый, похоже, остался при своем мнении. Осматривали замечательные памятники этой древней земли. Посетили и Никандрову пустынь — разрушенный, но ныне возрождаемый древний монастырь, спрятавшийся среди непроходимых лесов и топей Псковщины. Там я и подарил М. брошюрку о монастыре и отшельнике Никандре, в честь которого он был построен. В книжке было описано чудесное спасение старца, встретившегося с медведем. Этот-то эпизод, написанный в характерном для житий стиле (особенности которого надо просто знать и понимать), и стал камнем преткновения. На его примере М., надо полагать, попыталась проиллюстрировать Ксении «примитивизм» веры.

Я взглянул на дочь. Она уже забыла о нашей недавней размолвке и с интересом ждала моей реакции.

— Хорошо, — сказал я, — оставим в покое М. с ее взглядами. — Давай поговорим о животных. Ты же знаешь, как они чувствуют людей. Гораздо острее, чем мы их. Ведь так?

— Конечно! — Ксения с детства любила и понимала «братьев наших меньших», так что с моей стороны ход был удачным.

— Никандр, — продолжил я, — был отшельником, святым. Он сознательно отрешился от мира, отказался от его удобств и искушений, жил в лесу, переносил тяготы великие. И все ради одного — приближения, приобщения к Господу. Люди, подобные Никандру, до такой степени возрастали духом, усмиряли страсти и утишали сердце, изгоняя из него зло, пребывали в такой гармонии с окружающим миром, что животные не боялись их, доверяли им. Диких животных не проведешь. Так что история с Никандром вполне правдива.

Могу привести тебе и еще более «свежий» пример. В 70-х годах прошлого века в уединенной пустыни в горах Северной Калифорнии жил Серафим Роуз — православный американец, кстати, причисленный ныне к лику святых. По свидетельству многих очевидцев, лесные обитатели — птицы и олени — совершенно его не боялись, брали пищу из его рук. Даже хищники, часто навещавшие эти места, вели себя смирно.

Это надо правильно понять, ощутить или хотя бы представить. Понять, что речь не идет о чуде или какой-то случайности. Это результат того, что сознание человека, обычно суетное и агрессивно-настороженное по отношению к окружающему миру и живой природе, может стать иным. Чистота жизни и помыслов выводит его на уровень первичного, Божьего сознания. Именно в таком состоянии от начала времен пребывают наши «братья меньшие».

Отец Серафим, Никандр и подобные им «божии люди» общались с животными, благодаря этой первозданной чистоте своего духа, которая достигается не гордым восхождением, а смиренным нисхождением к тварям Божьим, при ясном сознании и полном сохранении качеств человека.

Повисла пауза. Ксения молчала, но я чувствовал, что разговор заинтересовал ее. Обычно она избегала длинных бесед, тем более на подобные темы. А тут сразу о вере. До этого я лишь изредка «удостаивался» участия в обсуждении некоторых ее проблем. Рассматривая вместе с ней очередную «драму», я осторожно пытался растолковать ей, что такое рассудок, как его бесконтрольная деятельность отравляет наше существование, как учиться управлять сознанием и жить в настоящем. Возможно, те «зерна» и дали свои всходы — не знаю, но только Ксения слушала и была готова, я чувствовал это, слушать дальше.

— И еще одно. Такие светлые, не от мира сего люди, как отец Серафим, не умеют лгать. Ложь настолько чужда их жизни по заповедям Христовым, что им проще лишиться руки, чем сказать неправду. Ложь — атрибут нашего суетного, ветхого мира. Она всегда приходит с умыслом. Обманом ты всегда хочешь добиться какой-то цели, так? А святые, напротив, уходили из суетного мира, чтобы освободиться от его «скорбей, гневов и нужд». В том числе и от целей. Зачем им ложь?

— Ты хочешь сказать, что и мы можем жить без лжи? Ты это серьезно? Наивный ты, папка! Человек лжет иногда по привычке, иногда просто не хочет, чтобы кто-то лез в его дела. В конце концов ты же не станешь отрицать, что мы часто совершаем поступки, не отдавая себе в этом отчета, под воздействием обстоятельств или других людей, от которых мы зависим?

Разговор принимал опасный оборот. Что-то у нее там было на уме. Она ждала ответа, заранее примеряя его к неведомой мне ситуации.

— Конечно, Ксюша, все бывает. Человек напьется и натворит Бог знает что. Но решение-то пить принимал он сам. Как бы ни складывались обстоятельства, если быть до конца честным, нельзя не признать, что любое решение, в том числе и решение солгать, принимается лично.

Дочь насупилась. По-видимому, она ждала чего-то другого, ободряюще-успокаивающего. Но надо знать ее характер — тут же перешла в атаку.

— Вот я курю, это грех?

— Да.

— А что здесь такого?

— Да ничего. Мелкий грех. Но когда ты берешь сигарету, ты ведь знаешь, что это вредно для твоего здоровья. А вредить своему здоровью — грех. Кстати, хороший пример. У истока греха, даже мельчайшего, всегда есть помысел — осознанное намерение и воля, преобразующая это намерение в действие. Человек устроен Создателем так, что для принятия решения, противоречащего его — человека — естеству, он должен пропустить его через фильтр рассудка. Пауза дается для осознания и выбора. И кто бы что бы там ни говорил о случайности, стечении обстоятельств, постороннем влиянии, стоит только покопаться, и в основе любого греха найдется и конкретная мысль, и воля. Человек всегда «автор» своего греха.