Алексей Алнашев - Древо жизни. Том 1 Страница 27

– А в чем разница между мыслью жизни и мыслью жизненной?

– Это одно и тоже, сынок, только для одних она – одна, а для других она – другая. Это наше разное восприятие одного и того же. Давай сейчас посмотрим на примере. Вот ты со мной начал разбирать тему «Дитя-весник» на лугу, где мы косили траву. Скажи, что с тобой там произошло?

– Я стал упираться, не воспринимал сказанное тобой.

– А что с тобой происходит здесь, в этом миру жизни и знаний?

– Я отвечаю сам да так, как идет.

– По-другому говоря, на лугу у тебя в раскрытии этой темы включались мысли чужеродные, и ты не мог воспринимать то, что я говорил. И жизненная мысль, исходящая тогда из меня, ставила тебя перед выбором: ты принимаешь ее и творишь свою жизнь по этой мысли жизни, или ты отметаешь ее и творишь жизнь в темноте, по мысли тьмы. Так?

– Да. А здесь мне ничего не мешает и у нас разговор идет по душам, как у определившихся в своей жизни людей.

– Именно так, сынок, – подтверждает мою мысль деда Коля.

– А как так получается, что я на лугу был один, а здесь – совершенно другой?

– Очень просто, сынок. В мире живых и мире знаний, чужеродное прячется от света, излучающегося нашим Батюшкой – Небесным Огнем. Этот мир предназначен для раскрытия своих знаний в себе. Для раскрытия себя в себе. Для раскрытия своей жизни в себе. Но как это происходит, мы поговорим в другой раз, а сейчас вернемся к начатому, – поясняет мне дедуля, и закрепляет во мне происследованное:

– Дак информация может быть весью?

– Нет. Она несет чужие знания, мысль чужую, а мысль чужая разрушает нас изнутри.

– Так. Теперь давай посмотрим: может быть весью выраженная, жизненная мысль в указаниях, навязке, в давлении, в унижении, в управлении.

– Нет. Это мысль тьмы, а она ведет нас только к смерти, на уничтожение нас самих. Она ослепляет нас, делает нас глухими, недееспособными, зависимыми от нее и путеводителя извне нас самих.

– Ладно! О-очень ладно, сынок! – выражает свой восторг старец и закрепляет изначальную мысль: Дак что такое весь?

– Жизненная мысль.

– И как она выражается или доносится до людей? – продолжает закреплять во мне изначальную мысль старец.

– Образно, мелодией, песней, сказкой, пословицей, поговоркой, – утверждающе проговариваю я.

– Так, сынок, – потирая руки, говорит старец и продолжает исследование мысли: А кто такой весник?

– Это тот человек, который хранит в себе весь, несет ее до того, к кому эта весь предназначена и передает ее.

– Молодец. А может быть весником НЕ человек?

– Может быть.

– А кто это или что? – создает давление на меня старец.

– Любое живое существо. Сама мелодия, песня, книга, телевизор, газета… словом, то, что может озвучивать и образно передавать жизненную мысль, – говорю я уверенный в себе.

– Так. А чью жизненную мысль несет весник?

– Кто несет мысль Создателей, кто – свою, а кто – мира, – исследую я.

– Интересно. А как разобрать: кто чью несет жизненную мысль?

– Дитя – Создателей. Живое – свою и мира. Телевизор, книги, газеты, радио несет мысль мира.

– Тогда, давай еще раз посмотрим, – предлагает мне старец. – Весник какую весь несет?

– Мысль жизненную?

– А откуда он ее несет?…

И вот тут-то меня осеняет:

– Жизненная мысль идет только от Создателей!!!

– О! Уже что-то. А как она может выражаться?

– Только образно!

– А мелодия, песня, сказки, пословицы, поговорки, могут быть весью?

– Нет. Весть может передаваться и доноситься только до того, кому она предназначена.

– Вот уже что-то проясняется, – поддерживает меня старец и продолжает обзор мысли: А кто может быть весником?

– Тот, кто близок к Создателем или им является.

– И кто же это такие? – с задором спрашивает меня старец, словно хочет меня в чем-то уличить.

– Только дети.

– А отчего именно дети, а не кто-то другой – весники? – ведет меня по исследованию мысли старец.

– Оттого, что дитя от зачатия до трех лет и есть сами Создатели. А от трех лет до начала полового созревания дитя напрямую находятся на связи с Создателями.

– Именно так, сынок. Именно так. Вот теперь прояснилось полностью по веснику: кто на самом деле им является.

Но у нас остались в воздухе телевизор, газеты, журналы, телефоны, радио. Чем они для нас являются?

– Тем, через что можно передать информацию о жизни или смерти.

– Так. А другое живое, кроме дитя, – раз они не весники, то что они делают для нас?

– Одаривают нас своими знаниями жизни или смерти.

– Именно ОДАРИВАЮТ знаниями жизни и дают нам выбор: принять их, или нет, применить их в творении своей жизни, или нет… Так… – подтверждает мою мысль старец и спрашивает меня: Ничего больше не осталось в воздухе, что мы задели при исследовании жизненной мысли да не разобрали?

– Нет, мы все разобрали и поставили на свои места.

– Ладно.

Как увидеть весь дитя?

– А как увидеть весь, которую несет до Матушки и Батюшки дитя? – ставит точку нашему разговору старец.

– Слушать его, слышать его и видеть его в своем мире, в свое жизни и в своей семье, оно и само расскажет эту весь родителям…

И после этих слов я снова появляюсь на лугу, где мы косили траву со стариками, как ни в чем ни бывало.

Только ключевая вода, которую, как всегда, выливает на меня деда Коля, возвращает меня в мир плоти. Я так немного лежу весь мокрый, чуток обижаюсь на дедулю, гоняю в себе разные мысли да все про него про него. Потом раздеваюсь до трусов, мокрую одежду раскладываю на скошенную траву, сам сушусь под солнышком и, высохнув, иду собирать сухое сено в стожки, на дальних заливных лугах.

Собрав сено, я подхожу обратно к костру, а там уже старики накрывают луговой стол и приглашают меня попотчевать…

Глава 11

ОБРЯД НА ПЕРЕХОД ИЗ ДИТЯ-БОЖЕНЬКИ В ЧЕЛОВЕКА

Позавтракав, тетя Наиля садится рядышком со мной и спрашивает:

– Сынок, что происходит с дитя в три года?

– Он делает переход из дитя-боженьки в человека, – проговариваю я словами стариков.

– А как это происходит? – задирает меня тетя Наиля.

– Наверное, дитя самостоятельно проходит какой-нибудь обряд… например: на определение быть человеком.

– Да. Дитя-боженька самостоятельно определяется: стать ему в жизни человеком или стать нечтом, – подтверждает тетя мои слова. И немного поразмышляв, спрашивает: А для чего дитю-боженьке необходимо определяться в своей жизни и становиться человеком? И заметь: каждое дитя это делает безоговорочно! С большой охотой! Да еще сам! Его никто не заставляет это делать и не гонит!

Я задумываюсь над ее словами… И у меня пролетает мысль: а кто его знает? кто это может проверить? ведь обратно не вернешься и не посмотришь, как там это происходит, и вообще проходит ли на самом деле дитя этот обряд. Ведь это известно только со слов стариков.

Как только я начинаю накручивать себе эти мысли, так тетя Наиля, словно видя мои мысли, говорит мне:

– Запросто!.. Скажи, а как ты делал переход из дитя-боженьки в человека?

Меня этот вопрос вмиг окунает в мое прожитое, и я вижу, что до трех лет… я был воздушным… мягким… гибким… Мысль моя шла быстро… и развивалась быстро… что иной раз я сам за своей мыслью не поспевал… А в три года… я стал совершенно другим… Мысль моя стала прыгать… Я не знал, за что хвататься… Я был растерянный… и потерянный… словно, что-то из меня ушло… которое меня раньше вело… на что я раньше опирался.

– Вот интересно, и что же тогда с тобой произошло? – крепко зацепляет меня тетя Наиля.

Я краснею, словно меня уличили в чем-то, и обиженно отвечаю:

– Создатели ушли, и я остался один, а родители оказались мне чужие. Они меня не слышат и не видят. Да и не хотят меня видеть и слышать. Да и вообще у них нет такой необходимости – видеть меня и слышать в своей жизни да в своей семье. Они сами себе на уме. Ведут себя так, словно они все знают и без меня, а я им несу весь жизни от Создателей, ту, которая им необходима больше их жизни. «И как мне ее до них донести, когда они меня не видят и не слышат?» – задаюсь я вопросом. Да и вообще родители не пускают меня в свою семью. Я получается в их семье неудел. Мне в их семье нет места. «И вообще в ту ли семью я попал?» – мучает меня вопросом.

– А как Создатели ушли? – ровным голосом ведет меня по моей мысли тетя.

– С зачатья до трех лет я набирался жизненных сил через Создателей и закреплялся в Земном Царстве по мысли родителей, познавая свое тело и тот мир, в котором я живу. А как только я набрался сил жизни и закрепился в мире плоти, то Создатели меня отпускают на вольные хлеба, чтобы я мог дальше самостоятельно идти по своему жизненному пути, определяться в своей жизни и творить свою жизнь сам, применяя свои знания жизни, права жизни, дары Создателей, могу и возможности, с которыми я пришел на этот Белый Свет и стал вольным, – проговариваю я то, что из меня идет. Да отчетливо вижу, как это происходит во мне. – Да на прощанье Создатели наказывают мне: «Дитя – ты есть частичка нас самих и продолжение наше во плоти. Мы – вольные, и тебе необходимо быть вольным. Чтобы ты увидел в себе наше совместное дело с тобой и в нем нашел да определил свое дело, которое тебе необходимо делать самостоятельно здесь, на Матушке Земле. Тогда ты и станешь творить свою жизнь, делая совместное дело с нами да равняясь на нашу мысль».