Наталия Викулина - Призвание Страница 3

Когда я учился в мединституте, старые профессора-педагоги учили нас не фармацевтике, а умению осматривать больного, наблюдать, анализировать, читать, думать. К сожалению, сегодня это во многом утрачено. Придя на прием к врачу, вы получаете список ненужных обследований и лекарств. Мне кажется, это не призвание и даже не профессия, я затрудняюсь определить это каким-либо словом.

…Я сознательно стал врачом. Моя мама — врач-педиатр, я видел, как она работает, как помогает деткам. И все это с душой, с сердцем — а значит, по призванию.

Она поступала в политехнический институт в городе Томске, но не прошла по конкурсу. Тогда она подала документы и поступила во вновь открывшийся мединститут в городе Барнауле. Это был 1954 год. Кто оказал влияние на ее выбор, а в последующем на ее призвание? Судьба, наверное. Ее родители были простые люди, далекие от медицины. Она всю свою жизнь отдала лечению людей, больным детям. Работая доцентом кафедры детских болезней мединститута, воспитала не одно поколение настоящих врачей. Мама на своем примере учила их быть не только профессионалами своего дела, но и честными, ответственными и порядочными людьми.

Поэтому, возвращаясь к началу нашего разговора о призвании, можно сказать: не важно, кто ты по профессии, важно, кто ты есть.

В разговоре с Константином всплыла тема, о которой я до того не задумывалась: призвание может быть делом не только одного человека, но и целой семьи. Ведь существуют же династии медиков, ученых, артистов, музыкантов. И для Константина призвание — это принадлежность к династии, к семейному делу, в его случае — медицине. Правда, Константин признался, что его сын так и не пошел в медицину, оказалось «не его». О роли семьи я напишу в следующем письме.

Семья: благодаря или вопреки?

Здравствуй, сын!

Начнем с банального утверждения: семья, особенно родители, играют очень важную роль в выборе профессии, дела жизни. И хорошо, если эта роль позитивная и семья помогает сделать верный выбор. Например, некоторые везунчики с детства знают, что они пойдут по стопам родителей, и этот выбор их устраивает. Они не просто слепо следуют «семейному призванию», но всей душой преданы делу семьи. Как Константин из истории выше.

Очень удобно, должно быть, когда твое призвание совпадает с делом семьи. Ведь в этом случае ты получаешь не только моральную поддержку. Тебе передаются семейные знания, опыт, всегда есть к кому обратиться за советом и помощью.

Я все еще не уверена, что писательство — мое призвание. Но я просто не могу этого не делать. Я всегда что-нибудь пишу: письма, техническую документацию, сказки, вот эту книгу… не важно, лишь бы что-нибудь писать. Откуда эта страсть? Мой папа говорит: «Это ты в дедушку!»

А ведь и правда, мой дед (твой прадед) много писал. Он не был писателем. Его последняя должность называлась «помощник председателя облисполкома», и в его обязанности входило написание самых разных текстов. Я помню его стол, заваленный исписанной от руки бумагой (компьютеров-то тогда еще не было). «Страшно грамотный был!» — говорит про него мой папа (твой дед). И мне греет душу, что от деда мне досталось не только обручальное кольцо…

Есть и другая сторона медали. Часто случается так, что семья не помогает своему ребенку найти призвание, а, наоборот, препятствует этому. Из других историй ты еще увидишь, как это бывает.

Почему так получается? Ведь любой нормальный родитель желает своему ребенку счастья. Увы, я не исследовала эту тему достаточно глубоко (а жаль, надо было поспрашивать собеседников поподробнее!), так что будем довольствоваться, опять же, субъективным взглядом, основанным на моем собственном опыте.

Я как мама, конечно, желаю тебе счастья! Так любой родитель скажет. Но, наверное, любой родитель согласится и с тем, что он переживает за своего ребенка и хочет, чтобы тот по возможности избежал серьезных жизненных ошибок, неприятностей и страданий.

Представь такую ситуацию. Сын приходит к родителям и говорит: «Мама и папа, я не буду поступать в вуз, а поеду в Индию, к великому гуру. Мне надоела вся эта суета, хочу быть просветленным». Мало кто из родителей зааплодирует такому заявлению. Большинство скажет так: «Сынок, ты что, с ума сошел? Какая Индия? Да кому ты там нужен? И когда тебе эта суета успела надоесть, тебе же всего 17?! Тебе надо радоваться жизни, с девушками встречаться! А ты — Индия… Чтобы мы этого больше не слышали!»

Вот примерно таков стандартный сценарий. Если ты ко мне придешь с подобным заявлением, то я, наверное, тоже скажу что-нибудь в этом духе. Потому что, когда ребенок говорит такое, у родителя в голове возникают следующие картинки: «Вот уедет он Индию, а совсем ведь еще ребенок! Его там обманут, обворуют, а еще, может быть, убьют. А не убьют, так от какой-нибудь экзотической болезни помрет. Ни за что!»

То, что у ребенка есть мечта и он, может быть, правда будет счастлив в Индии, как-то отходит на второй план. Когда маячит верная смерть родной кровиночки, знаете ли, не до мыслей о его счастье…

Конечно, я утрирую. Не всегда выбор ребенка чреват смертью (к счастью). Но существуют и другие страшилки:

• Ребенок с его профессией свободного художника не сможет себя прокормить. И нам, его родителям, придется содержать его до пенсии. До его пенсии.

• У ребенка отец — профессор, в любой вуз пристроить может. Но этот негодник поступать не хочет, а желает стать автослесарем! Стыдно ж перед людьми, что собственному сыну не дали нормального образования.

• Дочь, с ее ростом метр с кепкой, да еще и страшненькая, хочет стать фотомоделью. Да конкурентки ее заклюют! Слез потом не оберешься.

Ну и так далее — у родителей фантазия порой не менее богатая, чем у детей.

Кстати, родители не всегда ошибаются. Девочке, которая ни ростом, ни лицом, ни фигурой не вышла, и правда будет нелегко пробиться в фотомодели. Нужно обладать несгибаемой волей и настойчивостью, чтобы воплотить свое решение в жизнь в таких условиях. А подобными качествами обладают далеко не все. Впрочем, при их наличии никакие родители не смогут стать реальным препятствием на пути к желаемому.

Стас, мотиватор

Здравствуй, сын!

Когда я увидела фотографию Стаса в Интернете и почитала отзывы о его деятельности, я сразу подумала: вот с этим человеком я хочу встретиться! Сразу было видно, что в нем горит какая-то искра. И как же я была рада, когда Стас согласился со мной побеседовать! Я не могла заснуть и все думала: как же здорово, что я взялась писать книгу, раз это подтолкнуло меня к знакомству с такими людьми! Стас был мне интересен и как профессионал в области моих любимых IT, и как специалист по мотивации, и как человек, написавший книгу, которую я прочитала за один присест. Я сразу захотела, чтобы моя книга получилась такой же живой и захватывающей.

На встречу Стас пришел не один, а с женой и крохотным сыном в коляске. Это было неожиданно, но нисколько не помешало нам проговорить втроем (четвертый еще не умел разговаривать) больше двух часов. Но больше всего говорил, конечно, Стас. Из долгой беседы получилась такая история.

Призвание — это что-то за рамками системы. Например, я работаю в компании инженером. Если мое желание — стать старшим инженером, то это не призвание, скорее всего. За этим стоят совсем другие мотивы, например: хочу больше денег или повышения статуса. А призвание часто не очевидно.

Призвание для меня очень тесно связано с мотивацией. Но не с той, о которой говорят в отделе кадров. Приходишь на собеседование и спрашиваешь: «А как у вас в компании с мотивацией?» И они отвечают: «О да, очень хорошо, у нас зарплату ежемесячно выплачивают, а еще ДМС есть». Эти факторы относятся к мотивации, но это не мотивация.

…Призвание может быть не только целью, но и процессом. Протяженным во времени. Если это результат, то результат, который труднодостижим здесь и сейчас. То, к чему нужно идти, к чему тянет и зовет.

У меня может быть какое-то микропризвание. Например, удовлетворять клиентов. Это приносит деньги и моральное удовлетворение. Есть такие микроцели, микросмыслы — делать что-то полезное. Но это не то призвание, которое меня куда-то ведет.

Словами призвание не выразить. Суть невыразима словами. Мое призвание — «выйти за пределы пределов» — это только слова, но для меня это некие ощущения, опыт. Я могу говорить часами, но это будет сложно понять. Но можно пережить.

Призвание — это некое ощущение, которое иногда говорит: «Да, ты мне (то есть своему призванию) следуешь». А иногда говорит: «Ты, конечно, что-то делаешь, но мне не следуешь». Не то что у него есть свое «Я». Это можно назвать неким внутренним компасом, хотя никакой стрелки нет, которая указывает направление. Это ощущение, что все правильно, все хорошо. Это совершенно не мешает идти не туда, куда нужно, не мешает заблуждаться, причем я это делаю иногда совершенно сознательно. Но тем не менее я постоянно возвращаюсь к нужному направлению.