Бхагван Раджниш - То есть это Страница 36

Очень многим людям нужны мертвые мастера, это их потребность. И запомните один экономический закон: везде, где есть спрос, будет и предложение. Люди нуждаются в мертвых мастерах, поэтому столь необходим Римский Папа, ведь он как раз и есть представитель мертвого мастера. Необходим Шанкарачарья, ведь он представитель мертвого Шанкары. Необходим Аятолла Хомейни, ведь он представитель мертвого Магомета. Люди нуждаются в таких представителях, поэтому происходят такие вещи, и здесь ничего не поделаешь.

Меня не интересует будущее. Я принимаю все так, как это есть, иначе и быть не может. Я повторяю вновь и вновь: если вас действительно интересует преображение вашей жизни, то, пока я здесь, вам доступна такая возможность. Не упустите ее.

Ошо, я всегда чувствую, что должен задать вам много вопросов. Я чувствую в себе тяжесть. Но каждый раз, когда я формулирую свой вопрос, он кажется мне смешным и глупым.

Вопросы смешны и глупы, и ты совершенно прав, что не задаешь вопросы. И даже если вы спрашиваете о чем-то, неужели вы думаете, что я даю ответ? Я никогда не отвечаю ни на один вопрос, а просто уничтожаю вопрос! Это не ответ на вопрос, а уничтожение его. Это поражение вопроса со всех сторон. Это своего рода убийство, ведь я убиваю вопрос, и, если это возможно, убиваю и задавшего его! В результате ничего не остается, потому что, если остается задавший вопрос, то он снова задаст какой-нибудь вопрос.

Ты видишь здесь пять тысяч человек. Многие уже убиты! Они не задают вопросы; они поняли, что я никогда не отвечаю ни на один вопрос. Я просто чуть-чуть играю около вопроса, и если вы знакомы со мной и я знаю, что вы не убежите, тогда я начинаю наносить вам удары. А если я считаю, что вы убежите, тогда несколько дней я веду себя очень вежливо!

Я никогда не отвечаю ни на один вопрос. Я старый еврей…

Однажды христианский священник спросил раввина:

— Раввин, не мог бы ты дать мне прямой ответ на простой вопрос? Почему евреи всегда отвечают на вопрос вопросом?

Раввин выдержал паузу и ответил:

— Неужели?

Обвинитель допрашивал свидетеля-еврея.

— Вы знаете человека, который только что давал показания?

— С какой стати я должен знать его? — ответил еврей.

— Он сказал, что вы заняли у него пять тысяч долларов. Это правда? — допытывался обвинитель.

— С какой стати я должен занимать у него деньги? — ответил еврей.

Судья, в явном раздражении, задал еврею вопрос:

— Почему вы отвечаете на каждый заданный вам вопрос своим вопросом?

— А почему нет? — ответил еврей.

В судебном слушании о нанесении ущерба еврейский адвокат истца произносил долгую речь перед присяжными. Он придавал силу своим словам самыми разными движениями тела, размахивая руками, стуча кулаками, и его лицо выражало бушующую бурю чувств. Наконец он, осипший и уставший, сел на место.

Встал представитель защиты, который тоже был евреем. Он начал подражать своему противнику. Он широко размахивал руками перед присяжными, на все лады гримасничал, указывал пальцами, страстно разрывался на части, но не произнес ни единого слова.

Через несколько минут он пригладил волосы, поправил галстук и выпалил присяжным:

— А вот теперь, когда я ответил на каждый аргумент своего ученого оппонента, позвольте мне обсудить с вами факты этого дела.

Ты видишь, что мои руки все время разнообразно жестикулируют? Это всего лишь старая еврейская традиция!

Атмананда Бхарати, ты говоришь: «Я всегда чувствую, что должен задать вам много вопросов».

Все люди чувствуют это, потому что ум подобен дереву. Как на дереве растут листья, так и на уме растут вопросы. И мое усилие здесь направлено не на сокращение количества листьев, потому что подобное сокращение просто делает листву более густой. Мое усилие здесь направлено на обрубание корней, самих корней, чтобы дерево погибло.

Каждый человек приезжает сюда с множеством вопросов, но эти вопросы бессмысленны, задаете вы их или нет. Я отвечаю на них только для того, чтобы дать вам занятие, чтобы у вас было какое-то дело. Рядом с вами протекает настоящая работа: в медитациях, в группах терапии, куда я отправил людей рубить ваши корни. Я все время отвечаю на вопросы, чтобы вы почувствовали, что ваш философское исследование удовлетворяется, и вы постоянно занимаетесь вопросами и ответами. Я отправил своих людей… а тем временем они рубят ваши корни. Рано или поздно ваши корни отпадут, а потом сами собой исчезнут листья.

Ответ находится, когда исчезают все вопросы, но только не раньше. Ответ никогда не находится через задавание вопросов, он находится через отбрасывание всех вопросов, отбрасывание самого процесса задавания вопросов, потому что ответ — это ваше переживание тишины, радости и божественности. Это и есть ответ. До тех пор, пока ты не найдешь это, вопросы будут возникать у тебя и в будущем.

Но хорошо, что ты сам почувствовал, что:

«Каждый раз, когда я формулирую свой вопрос, он кажется мне смешным и глупым».

Все вопросы смешные и глупые.

Ошо, в Махабхарате какой-то якша задал Юдхиштхире вопрос: «Что удивляет?» (kim ashcharayam). Если бы вы были на его месте, что бы вы ответили ему?

Самое удивительное в жизни состоит в том, что никто, по всей видимости, совсем не удивляется! Люди принимают жизнь как само собой разумеющееся. В ином же случае все тайна, все просто удивительно! Чудо, что семя становится деревом, что утром солнце встает и начинают петь птицы. Это чудо! Каждый миг вы встречаетесь с чудесами, и, тем не менее, ваш взгляд не выражает удивление. Это самая удивительная вещь в жизни.

Я ответил бы, что люди принимают жизнь как само собой разумеющееся — и это самое удивительное. Только дети не принимают ее как очевидное явление. Поэтому в детях есть красота, благодать и невиновность. Они всегда живут удивляясь, они всему изумляются. Они собирают на побережье камешки или ракушки… посмотрите на детей: с какой радостью они бегают, с какой радостью они собирают все это, а ведь в их руках всего лишь цветные камни, а такое впечатление, словно они нашли большие бриллианты. Они собирают цветы, дикие цветы, посмотрите в их глаза… или они бегают за бабочками, — понаблюдайте за ними. Все их существо, каждая клетка их тела полна удивления. И это самое важное качество, которое делает жизнь осмысленной.

Человек, который теряет способность удивляться, мертв. В тот миг, когда умирает ваше удивление, вы тоже умираете. В тот миг, когда умирает ваше изумление, вы тоже умираете. В тот миг, когда вы уже неспособны чувствовать благоговение, вы стали импотентом.

Родиться с даром смеха и ощущением, что мир безумен — значит обладать качеством, которое делает жизнь осмысленной, И тогда не просто стоит жить, но стоит и танцевать, стоит праздновать.

Один старый фермер впервые посетил цирк. Он стоял перед клеткой дромадера, пяля на него глаза и открыв от удивления рот при виде столько странного животного. Цирк открылся, и толпы повалили на главный спектакль, а старик так и остался стоять перед клеткой, ошеломленный, в тишине, оценивая каждую мелочь искривленных ног, расколотых копыт, выступающей верхней губы, и любопытство фермера отражалось в сонливых глазах животного.

Прошло пятнадцать минут. Потом фермер с отвращением отвернулся.

— Что за дрянь! — воскликнул он. — Такого животного не бывает на свете!

Вместо того чтобы удивляться, люди предпочитают отрицать: «Такого животного не бывает на свете!» Такая реакция снова успокаивает вас, иначе в вас возникнет беспокойство.

Я слышал историю об одном генерале, большом военном начальнике, которого отправили в командировку в Париж. Однажды утром генерал взял с собой на утреннюю прогулку в саду маленького сына. Он был очень рад, что ребенку понравилась статуя Наполеона, восседавшего на лошади, огромной мраморной статуе лошади. Ребенок воскликнул:

— Папа, Наполеон такой красивый, такой большой! Не мог бы ты приводить меня сюда каждый день во время утренней прогулки смотреть на большого Наполеона?

Отец, будучи генералом, был счастлив, что ребенок тоже проявляет интерес к людям вроде Наполеона. «Это хороший знак, — подумал он. — Рано или поздно мой сын тоже станет важным генералом».

Через шесть месяцев генерала отозвали назад в часть, и он взял сына в сад в последний раз, чтобы тот попрощался с Наполеоном. И сын пошел в сад, плача. Он сказал отцу:

— Я всегда хотел задать тебе один вопрос, но, приходя в сад, я так удивлялся огромному Наполеону, что всякий раз забывал задать его. Наступил последний день, и я хочу спросить тебя о том, кто же этот дядя, который все время сидит на спине бедного Наполеона?