Алексей Алнашев - Древо жизни. Том 1 Страница 4

Сейчас мне 15 лет. Я горяч и упрям.

С малых лет мне небезразличны отношения взрослых к детям и при всяком удобном случае я смело отстаиваю интересы детей, считая себя борцом за справедливость. Я не люблю людей, которые обижают детей или просто повышают на них голос. Но в своей жизни постоянно попадаю в ситуации, в которых я каждый раз сталкиваюсь с этим и выхожу из себя.

Как-то раз я прихожу к бабе Гуле и тете Наиле. Они косят осоку на заливных лугах пруда и встречают меня радушно. Я присоединяюсь к ним. Немного покосив траву, вдруг я слышу с другого берега плач ребенка и брань мужика. Меня мгновенно точно срывает с места. Я уже чуть не бегу к ним, но так как моста через пруд нет, то я во весь голос ору:

– Ты чего, такой-сякой, руку на ребенка подымаешь!? Какое право имеешь так орать на него!?

Тут меня баба Гуля останавливает:

– Сынок, не кричи так, а то голос надорвешь. Потом как девок-то развлекать станешь? Девки-та не услышат безголосового-то. Да еще просмеют.

– Не надорвусь, – бубню я про себя и, обидевшись на бабу Гулю, ухожу на самый дальний конец луга.

Прокосив траву с одной стороны луга в один захват взмаха косы, я равняюсь с тетей Наилей. Она, увидев меня, молчит и смотрит на меня глубоким проникновенным взглядом, а немного погодя говорит:

– Еще не остыл, сорванец. Точно мать говорила: конь с яйцами. Растрясешь ведь так яйца-то! А девкам-то парень такой – без надобности!

Мы хохочем над этими словами, я отмяк и шутливо отвечаю бабуле:

– Попрошу у конюха Фомы взаймы, они ему за бутылкой-то и ни к чему.

К нам присоединяется баба Гуля и после небольшой паузы начинает говорить:

– Сынок, прежде чем встревать в отношения Батюшки и дитя, необходимо знать: кто такой дитя? Кто такие Матушка и Батюшка? Что хочет показать дитя своим поведением Матушке и Батюшке? Чего хотят Матушка и Батюшка, когда они ругают дитя? Что происходит с Матушкой и Батюшкой, когда они ругают дитя? Что хотят от дитя Матушка и Батюшка, когда они заставляют дитя что-то сделать, вопреки его желанию? Что происходит с дитя, когда он капризничает и не хочет выполнять то, что ему навязывают Матушка и Батюшка? Ты знаешь это?

– Нет.

– Дак чего тогда ты хочешь этим криком получить? Может, чего-то хочешь показать?

– Нет, ничего я не хочу получить! А тем более – показать! – раздраженно выпаливаю я на одном дыхании.

– А чего хочешь сказать-то своим выпадом?

– Я хочу только защитить дитя, – говорю, задыхаясь от злости.

– Защитить, от кого?

Баба Гуля и тетя Наиля смеются, видя во мне того кричащего мужика, а в мужике – меня самого. Видя это, я ощущаю себя круглым идиотом, который хочет доказать разъяренному мужику, что он не прав, что так нельзя с ребенком: с ним необходимо все делать спокойно, твердо и уверенно, но без ругани и рукоприкладства.

Баба Гуля останавливает мои думы:

– Вот дурачок… – и тут же продолжает: Сынок, Создатели создали человека в Небесном Царстве во Свету по своему образу и подобию.

– Это как понять? – говорю я, недоумевая, о чем идет речь. И тут же вспоминаю слова из Библии: «Бог создал человека по своему образу и подобию». Да говорю словами Батюшки из нашей церкви:

– А-а-а, это говорит о том, что боги точно такие же, как люди. Они имеют такую же форменность и телесность?

– Нет, сынок, – останавливает мои гипотезы баба Гуля. – Это говорит о том, что Создатели наши были созданы по изначальной мысли Жизни: развивая мысль, запущенную еще Умом и Разумом. Точно так же и человек создан по изначальной мысли Жизни – когда развивал ее в себе Небесным Огнем и Небесной Любовью. При развитии мысли жизни Ум и Разум вложили в свое творение частички самих себя: Ум и Разум. Та к и Создатели наши наделили человека частичками самих себя: Небесный Огонь – родным духом, который в народе еще называют внутренним огнем, а Небесная Любовь – душой, или как ее величали наши предки, – любовью. И наделили они человека для того чтобы и сами Создатели, и мы могли творить и создавать что-то новое, пока нам самим не постижимое, по нашему образу и подобию. Та к же, как творят и создают по сей день Ум и Разум. Это ясно? – спрашивает меня баба Гуля, заглядывая мне в глаза.

– А причем здесь мужик и сотворение мира?

– Как причем!? Батюшка – это человек? – напористо спрашивает меня бабуля.

– Да. Человек.

– Дак он создан по подобию и образу Создателей?

– Да, но причем здесь это? – с недоумением отвечаю я вопросом.

– А при том, что Ум и Разум наделили Создателей, а Создатели точно так же наделили человека знаниями построения своей жизни, правом на развитие мысли, правом на жизнь, правом на выбор и правом на ошибку. Та к что Батюшка имеет право развивать в себе мысль наших Создателей?

– Да.

– Так. А дитя имеет право развивать в себе эту мысль?

– Имеет.

– Уже что-то. А Батюшка имеет право на ошибку?

– Да-а.

– А дитя имеет право на ошибку?

– … да, – немного подумав, отвечаю я, не видя в чем здесь ошибка дитя.

– У Батюшки есть право на выбор? – продолжает баба Гуля.

– Да. Но какой выбор в этой ситуации у мужика?

– Орать или договориться с дитя: рассказать ему, для чего им необходимо идти в село.

– А разве здесь есть выбор?

– Посмотри сам, ведь есть два пути: один – договориться с дитя, и второй путь – орать на дитя и тащить его силком так, как он это делает сейчас. Так?

– Да.

– А раз есть два пути, то здесь есть право на выбор?

– Есть, – с какой-то безысходностью говорю я.

– Так. А у дитя есть право на выбор?

– В этой ситуации – нет.

– Это как так?… Разве у дитя нет двух путей: подчиниться Батюшке и выполнить то, что он его заставляет сделать, или отстоять свое право на жизнь?

– Есть.

– Дак есть право выбора у дитя?

– Получается, что есть, – с какой-то обидой говорю я.

– Уже лучше. А у Батюшки есть право на жизнь?

– Есть.

– А у дитя?

– Тоже есть.

– И как тут тогда быть, бабуля? – не унимаюсь я. – Они оба отстаивают одни и те же права, но у обоих идет полная слепота и глухота друг перед другом.

– Та к вот – для того чтобы в этом разобраться, необходимо увидеть какой путь жизни, а какой путь смерти в выборе каждого из них.

– И какой же у кого здесь путь жизни и путь смерти? – ехидничаю я бабуле.

– Давай посмотрим в начале у Батюшки.

– Давай.

– Когда мы говорим ровно, весело, зажигательно, заинтересованно, живо, то это путь – какой?

– Живой.

– А когда мы орем?

– Это путь смерти.

– Дак какой путь выбрал Батюшка?

– Путь смерти… Но, посмотрев на эту ситуацию с другой стороны, мы увидим, что мужик куда-то торопится, и получается, что этим криком он отстаивает свое право на жизнь. Так?

– Так-то оно так. Но это его не оправдывает. Батюшка может объяснить свою ситуацию дитя и договориться с ним. Так?

– Ну-у… По идее так… А если дитя не поймет мужика и станет выставлять свои капризы?

– Мы сейчас с тобой станем гадать или просматривать, что для нас есть жизнь и что есть смерть в наших действиях?

– Будем рассматривать жизнь и смерть в действиях.

– Тогда ответь: Батюшка может объяснить свою ситуацию дитя и договориться с ним?

– Может.

– Но Батюшка какой сделал выбор?

– Наорать.

– По-другому говоря, сделал выбор в этой ситуации умереть, но сделать так, как необходимо ему, а не обоим. Батюшка посчитал, что с дитя нет смысла говорить о том, что с ним самим происходит, что его беспокоит, куда он торопится и для чего это им обоим необходимо. Так?

– Так. И он выбрал путь – наорать на дитя, да заставить его подчиниться. А это есть путь смерти, выбор без выбора, – рассуждаю я вслух.

– Теперь давай посмотрим выбор дитя.

– Хорошо.

– Например: когда бы дитя подчинился Батюшке, то какой бы он сделал выбор: путь жизни или смерти?

– Жизни.

– Это как так? – недоумевает баба Гуля.

– Тогда бы они спокойно дошли до назначенного пункта без всяких скандалов и выполнили то, что необходимо было мужику, – объясняю я бабуле.

– Это с одной стороны, а с другой стороны: посмотри, кому навязывают свою волю?

– Безвольному.

– А кто подчиняется?

– Раб.

– А у раба есть своя воля?

– Нет.

– У раба есть право на жизнь?

– Нет.

– А почто у раба нет прав на жизнь, ведь он, на первый взгляд, тоже живет?

– Но он живет жизнь того, кто ему указывает, – отвечаю я решительно.

– Именно так, сынок, – подтверждает мои слова бабуля. – Наши права на жизнь определяют нашу силу воли. А когда прав на жизнь нет, то и воли своей нет. А когда своей воли нет, то человек умирает. И чтобы как-то дальше продолжать жить, человек-раб сам ищет себе чужую волю. А воля чужая постоянно находится рядом с нами: со стороны спины, по левую руку на расстоянии вытянутой руки. И она всегда ждет свое время, ждет, когда человек-раб к ней обратиться. А человека, который себе чужую волю ищет, чужая воля всегда находит, чтобы уже безвольным повелевать, толкая человека жить жизнь чужую. А безвольному только этого и надобно – жить! Без разницы чью жизнь, главное жить!