Шри Ауробиндо - Человеческий цикл Страница 4

Тут можно читать бесплатно Шри Ауробиндо - Человеческий цикл. Жанр: Религия и духовность / Самосовершенствование, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Шри Ауробиндо - Человеческий цикл

Шри Ауробиндо - Человеческий цикл краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Шри Ауробиндо - Человеческий цикл» бесплатно полную версию:
«Человеческий цикл» — один из фундаментальных трудов выдающегося индийского йогина, мыслителя и поэта Шри АУРОБИНДО (1872–1950). Это не философское сочинение, но скорее представленное на ментальном уровне глобальное и сверхсознательное видение Шри Ауробиндо истории человечества как эволюции Духа. Описаны последовательные стадии эволюции человеческого общества, исследуются различные возможности его развития в будущем. Появление духовного общества и восхождение человечества на более высокую стадию эволюции предстает не как утопия, но как реальность, стремящаяся к своему воплощению.

Шри Ауробиндо - Человеческий цикл читать онлайн бесплатно

Шри Ауробиндо - Человеческий цикл - читать книгу онлайн бесплатно, автор Шри Ауробиндо

Индивидуалистический век Европы начался как восстание разума, его апогеем стал триумфальный прогресс естественной Науки. Такая эволюция была исторически неизбежна. У истоков индивидуализма всегда лежит сомнение, отрицание. Человек понимает вдруг, что ему навязана религия, которая в своих догмах и ритуалах основывается не на живом чувстве духовной Истины, доказуемой в любой момент, но на букве древних писаний, непререкаемом авторитете Папы, традиции церкви, заумной казуистике схоластов и пандитов, конклавов духовных лиц, священнослужителей, глав монашеских орденов, богословов всех мастей, которые выступают непогрешимыми судьями, чья единственная обязанность — судить и выносить приговор, хотя никто из них, по-видимому, не считает необходимым или даже позволительным что-либо искать, проверять, доказывать, ставить вопросы и открывать новое. Он обнаруживает, что подлинная наука и знание (что неотвратимо при подобном положении дел) либо запрещаются, караются и преследуются, либо считаются бессмысленными в силу привычки слепо полагаться на незыблемые авторитеты; даже то, что было истинным в старых авторитетных источниках, не имеет уже никакой ценности, ибо они цитируются к месту и не к месту, но их подлинный смысл уже утерян для всех, за исключением, в лучшем случае, единиц. В политике человек повсюду видит права помазанников божьих, прочнозакрепившиеся привилегии, освященные тирании, которые не скрывают своего деспотического характера и ссылаются на то, что так было всегда, но, похоже, на самом деле не имеют права на существование. В общественной жизни он видит столь же незыблемое господство конвенции, закрепленные ограничения в правах, закрепленные привилегии, эгоистическое высокомерие верхов, слепую покорность низов, в то время как прежние социальные функции, некогда, возможно, служившие оправданием подобного разделения общества, или не выполняются вовсе, или выполняются плохо — не по внутреннему долгу, а просто по кастовой необходимости. И тогда человек восстает; любой авторитет он должен подвергнуть критическому осмыслению; когда ему говорят, что таков священный порядок вещей, воля Божия или издревле укоренившийся уклад человеческой жизни, он должен возразить: «Но так ли это на самом деле? Откуда мне знать, что это действительно порядок вещей, а не суеверие и ложь? Когда именно Господь повелел так, а не иначе? Или откуда мне знать, что это и есть смысл Его повеления, а не ваше заблуждение или измышление, или что книга, на которую вы ссылаетесь, вообще является Его словом и что Он когда-либо возвещал человечеству Свою волю? А этот издревле укоренившийся уклад, о котором вы говорите, — действительно ли он древний, действительно ли представляет собой закон Природы или же это несовершенный продукт Времени, превратившийся ныне в самую фальшивую из условностей? Что бы вы ни говорили, я все-таки должен спросить, сообразуется ли все это с фактами окружающего мира, с моим чувством справедливости, с моим пониманием истины, с моим реальным опытом?». И если нет, восставший человек сбрасывает с себя это ярмо, утверждает собственное понимание истины и тем самым неизбежно подрывает саму основу религиозного, социального, политического и на какое-то время, возможно, даже морального уклада общества, поскольку оно основывается на авторитетах, которые он развенчивает, и конвенциях, которые он разрушает, а не на живой истине, способной успешно противостоять его собственной. Вероятно, защитники старого строя правы, когда стремятся подавить его как разрушительную силу, представляющую угрозу для безопасности общества, для политической системы или религиозной традиции; но он стоит на своем и не может поступать иначе, поскольку его миссия заключается в разрушении разрушении лжи и закладке нового фундамента ис-тины.

Однако какими личными своими качествами, какими критериями будет руководствоваться поборник новых идей в поисках нового основания истины или установлении новых норм? Очевидно, он будет исходить из уровня просвещенности эпохи и всех возможных видов знания, ему доступных. В первую очередь рост индивидуального сознания начался в области религии и поддерживался на Западе теологической, на Востоке — философской мыслью. В сфере общественной и политической жизни он начался с незрелого примитивного понимания естественного права и справедливости, к которому привело повсеместное усиление страдания или пробудившееся чувство несправедливости, зла, всеобщего притеснения и осознание того, что существующий строй невозможно оправдать, если оценивать его не с точки зрения установленных конвенций и привилегий, а с любой другой точки зрения. Сначала обществом двигали мотивы религиозного характера; силы социальные и политические, интенсивность которых спала после того, как были быстро подавлены их первые непродуманные и бурные проявления, воспользовались переворотом, произведенным религиозной реформацией, последовали за ней как полезный союзник и ждали своего часа, чтобы возглавить движение, когда духовный импульс совсем иссякнет и — вероятно, под влиянием тех самых мирских сил, которые он призвал себе на помощь, — утратит верное направление. Движение за религиозную свободу в Европе отстаивало вначале ограниченное, а затем и абсолютное право человека руководствуясь личным опытом и просветленным разумом определять подлинный смысл священного Писания, подлинный христианский ритуал и уклад церкви. Оно провозглашало свои требования с той же страстью, с какой восставало против узурпации, притязаний и жестокости церковной власти, которая претендовала на исключительное знание Писания и, прибегая к моральному давлению и физическому насилию, стремилась навязать непокорному индивидуальному сознанию свое собственное произвольное толкование Слова Божия — если, конечно, последнее не превращалось в такой трактовке совсем в другое, подменяющее его учение. В своих наиболее сдержанных и умеренных формах восстание это породило такие компромиссы, как неортодоксальные церкви; затем накалявшиеся страсти вызвали к жизни кальвинистское пуританство; высочайшего же своего накала мятеж индивидуальной религиозной мысли и воображения достиг, когда появились такие секты, как анабаптисты, конгрегационалисты, социниане и бессчетное множество других. На Востоке подобное движение, лишенное любого политиче-скогоили (как явно направленное против традиционной веры) общест-венного значения, могло привести к появлению лишь отдельных религиозных реформаторов, просвещенных святых, новым религиозным течениям с соответствующей культурной традицией и общественной практикой; на Западе неизбежным и предопределенным следствием этого движения стали атеизм и отделение церкви от государства. Поставив в начале под сомнение конвенциональные формы религии, посредничество священнослужителей между Богом и душой и подмену авторитета Священного Писания авторитетом Папы, освобождающаяся мысль не могла не пойти дальше и не усомниться в самом Писании, а затем и во всякой вере в сверхъестественное, религиозной вере или сверхрациональной истине не меньше, чем в формальной доктрине и институте церкви.

Ибо эволюция Европы определялась скорее Ренессансом, чем Реформацией; своим расцветом в эпоху Возрождения она обязана возвращению и мощному подъему древнего греко-римского менталитета, а не иудейскому и религиозно-этическому характеру периода Реформации. Ренессанс вернул Европе, с одной стороны, вольную любознательность греческого ума, его упорное стремление найти первоначала и рациональные законы, радость интеллектуального исследования действительности при помощи непосредственного наблюдения и индивидуального рассуждения; с другой стороны — широкую практичность Рима и его способность приводить жизнь в гармонию с соображениями материальной пользы и здравого смысла. Но обеим этим ли-ниям развития Европа следовала со страстью, серьезностью, нравственным и почти религиозным пылом (не свойственными древнему греко-римскому менталитету), которыми была обязана многим векам иудейско-христианского порядка. Таковы были источники, к которым обратилось западное общество индивидуалистического века в поисках того принципа устройства и управления, в котором нуждается всякое человеческое общество и который в более древние времена человечество пыталось осуществить сначала воплощая в жизни фиксированные символы истины, затем создавая этический тип и дисциплину, и наконец устанавливая непогрешимый авторитет или стереотипную конвенцию.

Очевидно, что неограниченная свобода индивидуального знания или мнения при отсутствии каких-либо внешних критериев или ка-кой-либо общепризнанной и основополагающей истины представляет опасность для нашей несовершенной расы. Вероятно, она приведет скорее к постоянным колебаниям в мыслях и неустойчивости мнения, чем к постепенному проявлению истинной сути вещей. Равным образом попытка добиться социальной справедливости, решительно отстаивая личные права или классовые интересы и желания, может обернуться постоянным противостоянием и революцией и закончиться непомерными притязаниями каждого человека или класса на свободу жить своей собственной жизнью и осуществлять свои собственные идеи и желания, что приведет к серьезному расстройству и тяжелой болезни социального организма. Поэтому в каждый из индивидуалистических периодов человечество должно выполнить два главных условия. Во-первых, оно должно найти общий критерий Истины, с которым согласится каждый индивид в силу своего внутреннего убеждения, без физического принуждения или давления иррационального авторитета. Во-вторых, оно должно открыть некий принцип общественного строя, который также будет основываться на некой общепринятой истине. Необходим строй, который сможет обуздать индивидуальные желания и волю тем, что по крайней мере установит для них некий интеллектуальный и моральный критерий; эти две могучие и опасные силы должны пройти проверку данным критерием, прежде чем обрести какое-либо право отстаивать свои притязания. Взяв абстрактную и научную мысль в качестве средства, а стремление к социальной справедливости и разумной практической выгоде — как двигатель духа, прогрессивные народы Европы отправились на поиски этого знания и этого закона.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.