Бхагаван Раджниш - Жизнь и смерть Страница 40

Как вы можете пребывать со всем остальным в мире, когда приобретаете мысль о том, что вы есть? Если вы выбираете пребывание со всем сущим, тогда «я» теряется. Поэтому «я» настаивает на том, что оно отделиться от всего. Интересное дело: отделяясь от целого, вы становитесь несчастными. А потом «я» снова велит: «Общайся со всем сущим». Так «я» мучает вас. Сначала «я» говорит: «Отделись от всего, изолируй себя, ты отличаешься от целого. Как же ты можешь быть связан с ним?». Таким образом, «я» отрывается от целого, но потом оно попадает в беду, потому что, как только «я» отделяется от всего сущего, оно тотчас же становится несчастным, и приближается его конец. Как только волна поверит в то, что она отделена от океана, она сразу же начинает умирать, ее смерть приближается. И теперь «я» станет бороться для того, чтобы защитить себя от смерти.

Пока волна была единой с океаном, смерти вовсе не существовало, потому что океан никогда не умирает.

Запомните, океан может обойтись без волны, а волна не может существовать без океана. Вы не можете представить себе волну без океана, он будет присутствовать в каждой волне. Однако океан может существовать без волны. Когда волны - это неотъемлемая часть океана, они пребывают в покое и расслабленности. Но когда волна стремится спастись от океана, возникают трудности, ведь она отсекает себя от океана, и начинается ее смерть.

По этой причине человек при смерти хочет любить. Причина стремления к любви все нас, которые когда-нибудь умрут, в том, что любовь - это очевидный способ соединения. Поэтому никто не хочет жить без любви и быть несчастным. Все люди ищут любовь, только один человек хочет получить вашу любовь, а другой человек хочет отдать вам любовь. И тот, кто не находит любовь, оказывается в затруднительном положении. Но задумывались ли мы когда-нибудь о том, что такое способ любви?

Любовь означает попытку снова воссоздать, собирая различные части вместе, отношения, которые мы разорвали с целым. Итак, один вид любви - это тот, в которой мы пытаемся заново построить наши потерянные отношения со всем сущим, добавляя к себе части. Именно это мы называем любовью. И есть другой вид любви, в котором мы прекратили все свои попытки оторваться от целого. Это мы называем молитвой. Следовательно, молитва - это абсолютная любовь. И у этого явления совсем другое значение. Это не значит, что пытаемся собрать воедино все части, а это значит, что мы перестали отрываться от целого. Волна заявила: «Я океан», и теперь она не пытается установить связь с каждой другой волной.

Помните о том, что сама волна умирает, и окружающие ее волны тоже умирают. Если эта волна попытается общаться с другими волнами, у нее появятся трудности. Поэтому наша так называемая любовь очень болезненна, потому что волна пытается общаться с другой волной. Умирают и эта волна, и другая волна, и все равно они устанавливают между собой общение, надеясь, что, соединившись друг с другом, они, может быть, спасутся. Поэтому мы превращаем любовь в безопасность. И человек боится жить в одиночестве. Он хочет жену, мужа, сына, мать, брата, друга, общество, организацию, нацию. Все это вызовы эго, это попытки оторвавшегося от жизни человека снова соединиться с целым.

Но все эти попытки соединиться представляют собой приглашения к смерти, потому что тот, с которым вы формируете союз, точно также окружен смерть, точно также окружен эго... Смешно то, что другой человек хочет стать бессмертным, соединясь с вами, а вы хотите стать бессмертным, соединясь с ним. А дело-то в том, что умрете оба вы. Как же вы можете стать бессмертным? Такой союз удвоит смерть, и такое положение дел, без сомнения, не даст вам эликсир бессмертия.

Два любовника так сильно жаждут любви для того, чтобы стать бессмертными. Они день и ночь поют песни. Уже целую вечность слагают стихи о любви, которая становится бессмертной. Как могут два человека, которые когда-нибудь умрут, вместе желать бессмертия? Союз двоих подобных людей создает только дважды реальную смерть и ничего больше. Чем же еще может это быть? Оба человека тают, тонут, исчезают, поэтому они испуганы и встревожены.

Волна создала собственную организацию. Она говорит: «Мне нужно выжить». Она создала нации, она создала индуистские и мусульманские секты, потому что волны создают собственные организации. Суть в том, что все эти организации исчезнут, поскольку только океан, пребывающий под волнами, и есть единственная организация. А организация океана - это совсем другое дело. Если волна принадлежит ей, это не значит, что волна сама соединяется с океаном. Скорее, это значит, что волна знает о том, что она вовсе не отличается от океана. И я говорю, что религиозный человек не принадлежит ни одной организации, то есть он не держится ни за семью, ни за друга, ни за отца, ни за брата.

Иисус произнес несколько очень сильных слов. На самом деле, только те, кто достиг любви, могут произносить такие сильные слова, ведь люди, слабые в любви, не могут произносить их. Однажды Иисус стоял на рынке, окруженный толпой. Его мать Мария пришла проведать его. Люди начали расступаться перед ней. Кто-то в толпе крикнул: «Пропустит эту женщину, это мать Иисуса. Позвольте ей пройти!» Иисус, услышав эти слова, громко сказал: «Если вы расступаетесь перед матерью Иисуса, то не делайте это, потому что у Иисуса нет матери». Мария, остолбенев, остановилась.

Обращаясь к толпе, Иисус объявил: «До тех пор пока у вас будут мать, отец, брат, вы не сможете приблизиться ко мне». Это очень резкие слова. Мы не можем представить себе, чтобы такой человек как Иисус, полный любви, смог выговорить такие слова: «У меня нет матери. Кто моя мать?» Мария, остолбенев, остановилась. Иисус продолжил: «Вы называете эту женщину моей матерью? У меня нет матери. И запомните, что, если у вас все еще есть мать, тогда вы не сможете близко подойти ко мне».

В чем же дело? Вопрос в том, что, если волна пытается объединиться с другой волной, то она не сможет приблизиться к океану. На самом деле, волны объединяются друг с другом и создают организацию главным образом для того, чтобы спастись от океана. Волна чувствует все больше страха перед перспективой своего исчезновения, реального исчезновения. Но правда в том, что она уже исчезает.

И все же, когда несколько волн собираются вместе, они чувствуют больше уверенности, ведь создается какая-то организация. Поэтому человек хочет жить в толпе, и ему страшно, когда он остается в одиночестве. В одиночестве волна остается полностью с самой собой, и она соскальзывает, падает, исчезает, пропадает, чувствует свою отчужденность и от океана, и от других волн. Поэтому волна создает организацию, она выковывает себе цепь.

Отец говорит: «Я исчезну, но не беда, ведь я оставлю после себя сына». Волна говорит: «Я исчезну, но оставлю после себя маленькую волну, и она будет жить после меня, цепочка продлится, и мое имя останется в летописи». Поэтому отец чувствует, что он несчастлив, если у него нет сына, поскольку это означает, что он не может устроить себе бессмертие. Конечно, он исчезнет, но он хочет создать другую волну, которая продлит цепочку, которая, по крайней мере, будет отождествляться с волной, из которой она возникла. И тогда не страшно, что предыдущая волна исчезнет, так как она оставляет за собой другую волну.

Возможно, вы замечали, что люди, которые вовлечены в созидательную деятельность, то есть художники, музыканты, поэты, писатели, не слишком озабочены тем, чтобы обзавестись сыновьями, просто потому что они нашли им замену. После них останутся их картины, их стихи, их статуи, поэтому они и не думают заводить сынов. И нет другой причины, кроме той, что они нашли себе другого сына. Они создали волну, которая продлится еще долго после того, как они исчезнут. На самом деле, они нашли сына, который проживет еще дольше ваших сынов, потому что даже когда ваш сын исчезнет, книга писателя не прекратит своего существования.

Писатель не особенно озабочен тем, чтобы обзавестись сыном, чтобы пустить росток в будущее. Однако это не значит, что ему это не нужно. Просто он нашел волну-долгожительницу, и ему уже нет дела до мелких волн. Поэтому он не заинтересован в создании семьи, ведь он образовал семью другого рода. Он тоже стремится к той же степени бессмертия. Поэтому он скажет: «Деньги будут потрачены, богатство кончится, но моя работа, моя статуя будет продолжать свое существование», и именно этого он хочет.

Но статуи тоже теряются. Ни одна статуя не живет вечно, хотя, конечно, она живет несколько дольше нас. Кто знает, сколько статуй уж потеряны, и сколько их теряется каждый день. Все потеряется. На самом деле, в мире волн не важно, до какой степени может продлиться волна, ведь в конечном итоге она обречена потеряться. Быть волной значит созерцать собственное угасание, и здесь не имеет никакого значения, сколько она продлится.