Жанна Гийон - Автобиография Страница 42

Поскольку она все–таки питала ко мне некоторое уважение, она подчинилась мне, даже против своей воли, ибо желала проводить уединение под присмотром этого священника. Я начала беседовать с ней о внутренней молитве и посоветовала ей практиковать ее. Тогда наш Господь даровал такое благословение, что эта девушка самым серьезным образом и от всего своего сердца отдала себя Богу, ибо уединение полностью одержало над ней верх. Она стала более сдержанной и теперь всегда настороженно относилась к священнику, что крайне его раздражало. Это возбудило его ненависть как к Отцу ля Комбу, так и ко мне. Позже эта ненависть оказалось источником гонений, которые на меня обрушились. Шум в моей спальне, который был делом рук дьявола, прекратился именно тогда, когда началась эта история. Священник стал говорить обо мне с большим презрением. Мне это было известно, но я не обращала внимания. Один монах нищенствующего ордена, который питал смертельную ненависть к Отцу ля Комбу из–за его приверженности установленным порядкам, приехал к этому священнику. Они объединили свои усилия, побуждая меня уехать из обители, дабы стать здесь хозяевами. Все возможные средства были пущены ими в ход, чтобы добиться нужной цели.

Мой образ жизни был таким, что я не вмешивалась ни в какие отношения, предоставляя сестрам самим решать второстепенные дела так, как им было угодно. Вскоре после моего прибытия в эту обитель, я получила тысячу восемьсот ливров, которые мне одолжила одна моя знакомая для пополнения дома необходимой мебелью. Вскоре я вернула эти деньги из части своего состояния. Они получили эту сумму денег, как и то, что я давала им раньше. Иногда мне приходилось беседовать с теми, кто приходил сюда, желая стать католиками. Наш Господь настолько благословлял мои слова, что некоторые женщины, с которыми до этого было неизвестно, как поступить, становились настолько благоразумными и серьезными, что могли служить примером благочестия. Я понимала, что испытания во множестве ожидают меня. В то же самое время мне вспомнились эти слова: «Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление» (Евр. 12:2). На долгое время я опускалась на колени, будучи готовой принять все Твои удары. О Ты, не пощадивший Своего собственного Сына! Он единственный, оказался достойным Тебя, и Ты все еще ищешь в Нем угодные Тебе сердца.

Спустя несколько дней после моего прибытия в Гекс, я видела загадочный и мистический сон (ибо я легко определила его предназначение). Я видела Отца ля Комба, привязанного к огромному кресту, лишенного одежды так же, как обычно изображают нашего Спасителя. Вокруг него я увидела ужасающую толпу людей, которая приводила меня в замешательство. Бесчестие этого наказания они переносили и на меня. Казалось, он терпел больше боли, но я терпела больше упреков, нежели он. С того времени я могла наблюдать исполнение этого сна.

Священнику удалось склонить на свою сторону одну из сестер, которая была управительницей обители и была второй после настоятельницы. Я была очень хрупкой, так как те строгости, которые я соблюдала, не способствовали укреплению моего организма. Мне прислуживали две служанки. Однако поскольку община нуждалась в помощи одной из них на кухне, а другая могла понадобиться как придверница или для другой работы, я отпустила их, думая, что мне позволят иногда пользоваться их услугами. Кроме того, я позволила им получить весь мой доход, при том что они уже получили первую часть моей годовой ренты. Но они не позволяли ни одной из моих служанок делать что–либо для меня. Исполняя обязанности ризничего, я должна была подметать помещение церкви. Помещение было огромным, и никому не позволялось мне помогать. Несколько раз я теряла сознание с веником в руках и была вынуждена немного отдыхать, сидя в углу. Это заставило меня умолять их, чтобы они иногда разрешали подметать некоторым сильным сельским девушкам из Новых Католиков. Они наконец–то милостиво дали на это согласие. Более всего меня смущало то, что я никогда прежде не занималась стиркой. Теперь же мне приходилось стирать всю ризничную одежду. Я брала с собой для помощи одну из служанок, потому что, пытаясь стирать, я делала это слишком неуклюже. Эти сестры вытаскивали ее за руки из моей комнаты, говоря, что ей велено заниматься своей работой. Я смирялась с этим, не словом не возражая им. Другая добрая сестра, девушка, которую я только что упомянула, становилась все более ревностной по Богу. Практикуя в своем посвящении молитву Господу, она стала с большей нежностью относиться ко мне. Это раздражало священника. После всех его безуспешных попыток, он уехал в Аннеси, для того чтобы посеять раздор и этим нанести больше вреда Отцу ля Комбу.

Глава 6

Н ОТПРАВИЛСЯ ПРЯМО к Епископу Женевы, который до сих пор проявлял ко мне большое уважение и доброту. Ему удалось убедить епископа в том, что будет разумным принудить меня к постригу и склонить к отказу от годовой ренты, которую я оставляла для себя, а назначение меня настоятельницей общины вовлечет меня в активную деятельность. Ему удалось обрести такое влияние над епископом, что народ в округе называл его Маленьким Епископом. Таким образом, он вызвал в нем охоту и ревность к осуществлению своего предложения и решимость воплотить его в жизнь, во что бы то ни стало.

Этот священник так далеко зашел в осуществлении своего плана, что, гордясь своим успехом, уже не стеснялся в выборе мер направленных против меня. Он начал с того, что стал останавливать все письма, как приходившие ко мне, так и посланные мной. Это было сделано с целью управлять общественным мнением, от которою многое зависело. Также я не имела возможности ни узнать о мнении людей, ни защитить себя, ни сообщить своим друзьям о ситуации, в которой оказалась. Одна из служанок, которую я привезла, пожелала вернуться домой. Она не могла обрести покоя в этом месте. Другая же была слишком слабой и слишком зависимой от других, чтобы помогать мне в чем–либо. Поскольку Отец ля Комб должен был скоро приехать, я надеялась, что он смягчит дерзкий нрав этого человека и даст мне нужный совет. В то же самое время они предложили мне принять постриг и занять пост настоятельницы. Касательно пострига я ответила, что принять его я не могу, поскольку призвана быть в другом месте. Также, согласно правилам, я не могла быть настоятельницей. Это было возможно лишь после прохождения этапа послушничества, в котором все они служили два года, прежде чем принимали постриг. Только после прохождения этого испытания я смогу понять, благословляет ли меня Бог к вступлению в члены общины или нет. Настоятельница колко ответила, что если я намереваюсь оставить общину, то будет лучше, если я сделаю это немедленно. Однако, не соглашаясь на постриг, я продолжала вести себя как и прежде. Я видела, что тучи постепенно сгущаются и на меня со всех сторон надвигается буря. Тогда настоятельница стала действовать мягче. Она уверяла меня, что, как и я, имеет желание, ехать в Женеву. Она говорила, что мне не следует соглашаться на постриг, но только пообещать, что я возьму ее с собой, если туда поеду. Она всем своим видом желала показать, что очень мне доверяет и питает ко мне глубокое уважение. Поскольку я ощущала себя свободной и способной говорить открыто, я дала ей знать, что мне не по душе образ жизни Новых Католиков из–за интриг, исходящих извне. Мне не нравились несколько вещей, так как я хотела видеть честность во всем. Она сказала, что сама не одобряет эти вещи, но терпит их, так как священник сказал, что необходимо сними мириться для поддержания популярности обители в отдаленных концах страны и привлечения благотворительных пожертвований из Парижа. Я ответила, что если бы мы поступали честно, то Господь бы никогда нас не предал. Он с еще большей вероятностью совершал бы для нас чудеса. Я отметила, что когда вместо искренности они прибегали к выдумкам, то благотворительные пожертвования становились вялыми или вовсе прекращались. Ибо лишь Сам Бог силен вдохновлять милостыню. Может ли она быть побуждаема лицемерием?

Вскоре после этого разговора Отец ля Комб прибыл в общину для уединения. Это был третий и последний его визит в Гекс. Перед прибытием, после многих безуспешных попыток меня переубедить настоятельница написала ему длинное письмо. Получив ответ и показав мне его, она теперь решила спросить Отца ля Комба, не лучше ли ей будет поехать со мной в Женеву на один день. Он ответил на это с его обычной прямотой: «Наш Господь сообщил мне, что вы никогда не обоснуетесь в Женеве». Вскоре после этого она умерла. Когда он сделал это заявление, она, казалось, обозлилась как против него, так и против меня. Она пошла прямо к священнику, который в то время был в комнате со слугой, и они вместе спланировали, как принудить меня вступить в члены их общины или уехать. Они полагали, что я, скорее, приму постриг, нежели уеду, и поэтому наблюдали за моей перепиской. Желая устроить ему ловушку, священник попросил Отца ля Комба произнести проповедь. Он проповедовал на следующий текст: «Дочь царя прекрасна изнутри». Священник, который присутствовал на проповеди со своим доверенным лицом, заявил, что проповедь была направлена против него и к тому же полна ошибок. Он выискал восемь высказываний и вставил в них то, чего в проповеди не было сказано. Затем он отослал их одному из своих друзей в Рим, дабы предоставить их на рассмотрение Священному Собранию и Инквизиции. Несмотря на то, что он сформулировал их, употребив весь свой злой умысел, в Риме они вызвали одобрение. Это чрезвычайно огорчило и обозлило его. После такого поступка и ряда унизительных оскорблений со стороны этого человека, Отец, со свойственной ему мягкостью и смирением, сказал, что отправляется в Аннеси по каким–то делам монастыря. Он сказал, что если священник желает что–либо написать Епископу Женевы, то он позаботится об отправлении его письма. Тогда священник попросил его подождать какое–то время, собираясь что–то написать.